Под куполом осени Зона раскинулась.
Давно Зону звери и птицы покинули.
Осталисиь однако здесь люди и те,
Кто их поджидает в ночной пустоте...

Патронов рожок в калаше и граната.
Остался лишь я, ведь погибли ребята.
Я жертва, охотник - таится в тени.
Бегу, что есть сил - смерть бежит позади.

В тот день я смог выжить, из Зоны уйти,
Среди аномалий дорогу найти.
Химера печально завыла мне в след
Ушел в этот раз ее сытный обед...

Нет в Зоне покоя - война есть война...
Нет счастья тому, кому жизнь не нужна.
Не люди, бездушные звери вокруг
Не каждый двуногий тебе в Зоне друг.
Коварнее Зоны, мутанта хитрей
Любой представитель разумных людей...
"Мы все безнадежны." - промолвил Стрелок.
"Сотри нас с земли, уничтожь навсегда!"
Сверкнул Монолит - исчезла солнца звезда,
Нет мира людей, есть лишь тьмы пустота...

В сени изогнутых деревьев,
Среди чернобыльской глуши,
Идет на зов бездумно зомби,
На зов утерянной души.

Шагают ноги монотонно,
Ведут страдальца в темный лаз.
Во тьме норы немая воля
Манящих контроллерских глаз...

Вечный памятник стоит, как темный дар небес.
Бетонный мрачный саркофаг Чернобыльской АЭС...

Бегут солдаты в бой смертельный, огнем плюется ППШ.
Лежит в окопе черный снайпер - стреляет, тяжело дыша.

Затихли выстрелов раскаты, раздался громкий стон и вой.
Из года в год на этом месте идет один и тот-же бой.
Одни и те-же офицеры ведут отряды за собой.

Все тот-же сталкер мертвым взглядом взирает сквозь прицел на них.
В ловушке времени остался вой мертвых, что давно уж стих.
Страдают в вечности мучений все те, кто умер здесь давно,
Вновь скоро разгорится битва, в которой все предрешено...

Осенний лист упал на землю, упал бесшумно, словно тень.
Еще одно немое утро и не спеша проходит день...
Вот вот завалит снегом землю, уйдет природа на покой.
Не слышно птичих трелей в парке, лишь шепот ветра -тихий вой.
Деревья, как скелеты в белом, стоят и ждут чего-то все.
Не скоро их согреет солнце - они скучают по весне.

Солнечный кристалл - темный дар небес.
Кто тобою движет: ангел или бес?
Лжи поток во тме дней - начало конца.
Антихрист - губитель душ без лица.

Танцы на руинах городов, звезды в небесах.
Ветер бьет нещадно по лицу, не дает открыть глаза.
Пустыни алчут жизни, а небо дождя.
Мы безродная стая, племя без вождя.

Нет воды не капли здесь, иссохли все ручьи.
Свои дома покинем - они теперь ничьи.
Смерть пышный пир устроит на наших телах.
Жизнь нашей планеты лишь в этих костлявых руках.

Мы плачем о тебе,
О тебе, Земля.

Мы плачем о тебе,
О тебе, Земля...

Танцы на руинах городов, звезды в небесах.
Ветер бьет нещадно по лицу, не дает открыть глаза.
Пустыни алчут жизни, а небо дождя.
Мы безродная стая, племя без вождя...

Зачем себя мы ненавидим? Что мы не можем поделить?
Себе подобных истребляем, как будто те мешают жить
К чему все войны за планету, что только губят все вокруг?
Вновь кто-то умер - нам не важно, враг это или верный друг.
Себя мы жутко ненавидим - приматов, жадных до гроша.
Давно мы лишены морали, давно погибла в нас душа.
Мы алчно рвем на части землю, копаем глубже и быстрей.
Как черви гнойные мы точим родной планеты плоть своей.
Мы строим фабрики, заводы, где сталь становится мечом
Не ведая, что через дни, а может годы мы от такого же меча все замертво падем.
Мы запускаем свои обезьяньи руки по самый локоть в кровь других людей,
С наивной дьявольской улыбкой полагая, что смерть чужая сделает наш разум
Еще могущественней и еще сильней.
Мясные чучела - вот что мы и нету более дороги нам назад.
Мы сами создали на землях разоренных свой собственный неповторимый техноад.
Так мы хотели уничтожить Бога, что тщетно попытался нас спасти,
Что создали ракеты боевые, способные планету в пыль сгоревшую смести.
И запустили... Нет теперь здесь жизни, лишь голый камень, пепел, кости, мрак.
К чему стремимся? Ведь все знают, чем вскоре предстоит им стать.
Природа создала себе убийцу, пытаясь почести Всевышнему воздать.
Венец творения ль в итоге получился?
...
Нет, что вы: лишь зазнавшийся примат...

Стальные мышцы нарастим же, динамо вставим смело в грудь,
Свой обезьяний разум примитивный заменим на процессор мощный - чем не путь?

А может мы должны идти за верой, тянуться к Богу, про металл забыть,
Жить праведно и в храмах возносить молитвы,
Духовный путь за пеленою мрака, путь истинный должны в себе открыть?

А что если все это просто бредни? Людей, увы не просто изменить.
Для некоторых ни душа ни тело уже не святы, почему ж им тоже стоит жить?

Внутри любого человека, будь то католик, протестант,
Буддист, а то и вовсе атеист дает жизнь лишь одно начало, дает один лишь только старт.
Мы все рождаемся в утробе, мы все взрослеем как один, но судьбы наши не похожи
Любой из нас себе великий господин....

Доверься мне, испей вина,
Вложи свою ладонь в мою,
Наполни вся меня до дна,
Поверь в меня, в мою судьбу.

Испей вина и будь собой,
Держа ладонь в моей руке -
И сам пойду я за тобой,
Наперекор твоей судьбе...

Ветер бежал с автоматом наперевес, держа обеими руками старенький детектор аномалий "ДА-5", позади слышался вой пведособак, однако в общем шуме лающих полуволков-мутантов был хорошо различим хриплый рев чернобыльского пса. Ветер не понимал, почему чернобылец не пользуется сейчас своими пси-способностями, хотя этот вопрос волновал его пожалуй в последнюю очередь, ибо даже без псионных способностей предводителя, стая псевдопсин легко разорвет его на мелкие кусочки мяска да лоскутки комбинезона группировки "Чистое Небо".
Комбез тогдашний Александр Ветряков получил от предводителя небовцев - сталкера Лебедева, которому он помог отбиться от лесной химеры. "Та еще сука!" - хвастался Лебедев, показывая своим одноклановцам, подоспевшим через пару минут, обезображенную тушу монстра, ну а новичку-одиночке, Ветрякову, который до встречи с химерой пытался вытащить из "газировки" какую-то синевато-фиолетовую субстанцию, именуемую артефактом "Желчь" получил кличку Ветер и специально сшитый для него бронекомбез. Через несколько дней почти вся группировка двинула к центру, оставив небольшой отряд на базе. Лебедев подошел к Ветру и протянул ему свой именной пистолет Макарова: "Теперь бремя стража Зоны лежит на тебе, друг мой" - произнес он еле слышно. "Храни это оружие, как зеницу ока, ибо попади оно в дурные руки и мир обречен..." Ветер плохо понял смысл последних слов предводителя клана, но молча взял пистолет. Через несколько часов на ПДА оставшихся в лагере небовцев стали поступать некрологи:
-23:45 погиб сталкер: Антон Семецкий - Кордон - Пулевое ранение.
-23:59 погиб сталкер: Холод - Место и причина смерти не установлена.
-00:13 погиб сталкер: Чайка - Место и причина смерти не установлена.
-00:20 погиб сталкер: Буржуй - Место и причина смерти не установлена.
-00:21 погиб сталкер: Лебедев - Место и причина смерти не установлена.
...
Ветер знал, что Лебедев идет на верную смерть во имя спасения Зоны, но когда увидел его в списках погибших все равно невольно вздрогнул. "Храни это оружие, как зеницу ока, ибо попади оно в дурные руки и мир обречен..." - пронеслось у него в голове. Что он имел ввиду под словами "дурные руки", и почему доверил свой старенький Макаров именно ему?
Через пару дней на лагерь, где находились ветер и еще пятеро членов группировки напали Ренегаты. Эти бандиты довольнор быстро оправились после той зачистки, когда таинственный наемник по кличке Шрам выкосил их большую часть. Шрама Ветер видел только один раз, когда тот спорил с украинцем по прозвищу Холод о том, что водка от выброса не спасает и он, Шрам, пережил его по необычному стечению обстоятельств, в которых эта самая водка замешана не была.
Ренегаты перебили почти всех небовцев, однако Ветер с напарником смогли уйти из лагеря по тайной болотной тропе, вот только именной пистолет Лебедева пришлось оставить там, так как доставать его из тайничка в одном из домов было бы слишком долго, а значит у них бы не хватило времени сбежать. Позже на них напали псевдособаки...
Ветер чувствовал, что выдыхается. В школе он мог пробежать шестидесятиметровку всего за семь с половиной секунд, но тяжелое сняряжение, нездоровый образ жизни и долгий бег сильно снизили его шансы выйти из погони живым. Напарника Зубра эти твари уже сожрали, подарив сталкеру драгоценные минуты, позволившие ему оторваться от преследователей. Детектор хрипло пискнул когда Ветер пробегал мимо входа в обвалившийся дорожный туннель и он понял, что это последний шанс не стать для мутантов закуской к бедняге Зубру. Он прошел впритирку к стене туннеля, держась подальше от неизвестной аномалии и засел за сложенными у завала ящиками. Собаки добежали до входа примерно через пятнадцать секунд и замерли. Из стаи мутантов вышел вожак - огромный зверь с полной пастью кривых и длинных зубов, налитыми кровью прищуренными глазами, покрытый местами комковатой черной шерстью. Ветер из своего укрытия сразу понял, кто стоит перед ним...
Чернобыльский пес или чернобылец, как его называют бывалые, это особо опасная разновидность псевдособаки. Обладает слабыми пси-способностями, засчет чего контроллирует своих более слабых собратьев, а как следствии является вожаком стаи. Чернобыльцы способны так-же влиять на сознание человека, вызывая у него галлюцинации. Ветер снял с плеча автомат Каланикова и отцепил магазин - патронов в нем не было. Понимая, что сейчас ему стоит пологаться на удачу, парень зажался в дальний угол тоннеля, прижавшись спиной к завалу, и достал из ножен армейский нож.
Стая ждала, пока их предводитель обнюхивал проход в туннель своими широкими ноздрями. Внезапно вожак кинулся к укрытию сталкера, зазывая за собой остальных членов стаи. Псевдособаки рвались вперед, продираясь через толпу себе подобных, слепо следуя указаниям чернобыльского пса.
Первой в аномалию угодила небольшая по сравнению с другими собаками в стае псина и истошно визжа начала приподниматься над землей, позже за ней в воздух взмыла вся стая. Только сейчас детектор Ветра определил тип аномалии - "Карусель". Псевдособак одну за другой стало раскручивать под потолком туннеля и рвать в кровавые хлопья, которые затем снова всасывались в аномалию. Все это происходило под громкий многоголосый крик агонии десятков тварей и хлопки ловушки, которая вновь и вновь разрывала тела мутантов, словно плющевые игрушки, попавшие под газонокосилку. Ветер смотрел на это со смешанным чувством восторга и ужаса. Он никогда раньше не видел такого пиршества смерти и потому от действа, которое и вправду походило на кровавую карусель у него закружилась голова и начало подташнивать. Ветер упал в обморок...
"Эй, парень, ты жив?" - спросил кто-то, тряся его. Ветер открыл глаза лежа на асфальте вблизи тех ящиков, за которыми скрывался. Над ним склонился худощавый сталкер, который пытался его поднять. "Он очнулся!" - крикнул сталкер кому-то , кто стоял к ним спиной у входа, видимо на посту. Второй сталкер обернулся и зашагал к все еще лежащему Ветру. Ветер хотел предупредить его, что в центре туннеля расположилась мощная аномалия, но вместо крика разразился хриплым кашлем - вчерашний кросс по болотам давал о себе знать. Тем временем охранявший их человек спокойно прошел там, где до того, как Ветер вырубился была настоящая бойня. Видимо стая псевдособак полностью разрядила смертельную ловушку. Он подошел поближе, и Ветер смог получше его разглядеть. На нем был скафандр особого назначения "СЕВА", сквозь дымчатое стекло шлема которого невозможно было разглядеть лицо. "Пойдем на стоянку, там заночуем" - обратился он к Ветру, слегка искаженным голосом через специальный динамик, расположенный на грудной части скафандра. Ветер молча кивнул и поднялся на ноги. В желудке еще осталось неприятное ощущение тошноты и ноги подкашивало, но Ветер справился и смог выйти с ребятами из своего вчерашнего убежища.
Втроем они пошли по дороге прямо в сторону ржавого автобуса, который так и не вывез людей из зоны поражения во время второго выброса. Дойдя до автобуса Ветер увидел ту самую стоянку, о которой говорили сталкеры: возле брошенного то-ли танка, то-ли бронемашины был разведен костер, а по бокам от него устроены удобные лавки. Когда троица устроилась на ночлег один из парней подозвал Ветра к себе. "Кажется это твое" - сказал паренек в скафандре, протягивая Ветру тот самый именной пистолет Макарова...

И она прильнула к моей металлической груди. Можно сказать, что сервопривод в ней, заменявший мне сердце стал сокращаться интенсивнее, выбрасывая в мое стальное тело свежую порцию кровезаменителя. Она почувствовала это по вибрации корпуса и еще крепче обняла меня. Я никогда еще так больно не ощущал всю глупость пересадки мозга в эту железную куклу и от тоски по своему прежнему телу захотелось плакать, но плакать я просто не мог. Насос кровезаменителя работал все быстрее, повышая давление в углеродных трубках, из за чего мелкие нанокапиляры полопались. Инициировался режим саморемонта тела, но наниты, курсирующие роем внутри меня не успевали латать все новые и новые дыры в стенках трубок. По синтетической коже пробежала волна мелких сокращений, вызванных отказом осязательных датчиков. Лопнувшие нанокапиляры глаз раздували капли маслянистой жидкости под веками, которые медленно сползали по щекам. Любовь дала мне моменты, когда даже в этой клетке души я чувствовал себя живым...