Глава I

Городок орков мирно спал во тьме. Похрапывал часовой, который уже давно уснул. Из незатейливых палаток, сделанных из бычьих, а у тех, кто побогаче, из тигровых шкур несся дружный храп. В центре, посреди палаток и добротных каменных домов, возвышался красный шатер шамана, который отчаянно выискивал контакт с духами Земли. Разбудишь орков – не поздоровится тебе; но все орки (кроме шамана - но он вошел в транс) крепко спали после того прекрасного пира, когда каждый из них выпил знаменитого дынного вина из Кайлуна и съел мяса больше, чем за всю свою жизнь. У потушенного костра до сих пор можно было увидеть наполовину завернутые в какое-то тряпье куски мяса, а также целые (и разбитые) глиняные сосуды с неразбавленным вином.

Три черных силуэта пробирались по направлению к лагерю. Наверное, они решили воспользоваться тем, что орки напились до бесчувствия, и своровать пару безделушек. Перемахнув через наспех сделанный забор, тени опустились на землю внутри лагеря. Один из них улыбнулся; дружный храп орков ясно давал понять, что ничто им не угрожает - шавки любят чувство безнаказанности, а глава этих бандюганов любил его особенно. Тот, что улыбнулся, (тот самый, главный, видимо), махнул рукой, облаченной в кольчужную перчатку. Они пошли вглубь лагеря, вдыхая приятный аромат жареного мяса.
Они подошли к костру. Приятный запах усилился. Один из них выхватил кувшин с вином (целый), вскрыл и начал жадно пить.
- Дзор, у нас мало времени - сказал другой
- А, отстань - ответил Дзор, и продолжил жадно пить. Потом он схватил большой кусок мяса и отправил себе в рот, после чего вновь запил его огромным глотком кайлунского вина. В это время двое других, передвигаясь тише мыши по палаткам, хватали все ценное. Судя по всему, несчастный Дзор долго голодал, раз упустил такую возможность...
Вскоре Дзор зашатался, и осел на землю. Но он схватил другой кувшин, и стал пить уже его. Наконец, в глазах у него помутилось.
-Перох - сказала другая - перережь ему глотку, он нам не нужен. Сейчас напьется и будет, как обычно, что-то несусветное творить...
Мгновение - и Дзор пускает кровавые слюни, смешавшиеся с вином.
- Это было самое верное решение, госпожа.

Но тут, сзади них послышались шаги. Двое воришек выхватили клинки, приготовившись «встретить» того, кто посмеет нарушить все их планы разбогатеть. Когда они увидели, что по направлению к ним идет не орк, (эта фигура в плаще с капюшоном шла из восточной части города, а не из лагеря орков) они немного расслабились, но все равно, неизвестно, кто это может быть. Когда незнакомец оказался от них на расстоянии в четыре метра, он сбросил капюшон. Двое воров, оказавшихся выходцами из народа лесных эльфов, увидев того человека, кто стоит перед ними несколько испугалась. Незнакомец сказал:
- Вы, я вижу, тут делом занимаетесь? Знаете, это немного неинтересно; грабить спящих орков. – он ухмыльнулся – вот когда они не спят, это превращается в сплошную беготню, о которой потом неделю будет весь город говорить, вспоминая детали этой погони…
- Что ТЕБЕ здесь надо?
- Да вот, проходил мимо, услышал пьяный лепет вашего товарища, и заглянул…
- Если ты думаешь, что сможешь запугать нас своим пресловутым мечом – то ты очень сильно ошибаешься!
- Да ладно? Тогда посмотрим, кто лучше умеет драться; какой-то безвольный обалдуй, вернувшийся из таверны вместе с этой, которая, наверное, днем в борделе зарабат…
Вскрикнув, Перох бросился на незнакомца. Загадочный человек, отступив назад, выхватил свой странный меч, который испускал ровный, легкий серый свет, слегка освещая пространство вокруг клинка. Вторая, Танпис, пробиралась к человеку со спины, но когда незнакомец отбросил эльфа, он резко развернулся, и ударил мечом по Танпис. Еще один труп. Перох, увидев такое, закричал, и с удвоенной яростью кинулся на человека. Находящегося в состоянии потери душевного равновесия эльфа легко убить - человек знал это. Скрестились мечи. Обычный меч вора не выдержал столкновения с кристальным мечом. Когда в его руках осталась лишь рукоять, да обломок клинка, было уже поздно.

Глава II

А теперь, после этой-таки довольно-таки обыкновенной ситуации для «общего» города Кага, надо, собственно, объяснить, что здесь проиходит. Саргон - третья планета по счету от звезды Оледастр. На этом огромном прекрасном мире, покрытом вековечными лесами, огромными морями и бесконечными равнинами... Постоянно шли войны самых разных государств с другими. Обычно одна сторона нападала на другую, в основном без объявления войны, (без суда и следствия, так сказать) а третья ударяла в спину этой самой другой. Победители начинали резать друг друга, и в результате кровавой бойни все границы обычно оставались как есть. Никто не считал это чем-то странным. Землепашцы продолжали гнуть спины на полях, ради обогащения своих господ, прозябавших в замках и усадьбах. Никто никуда не стремился. Все считали, что так и надо. Ну, почти все...

Существовали также «общие города», где жили преимущественно представители не одной расы, а нескольких. Каг - довольно крупный город на юге Арнастальской Империи и был как раз таким. В нем живет наш герой, который и не представляет то, что случится с ним спустя какой-то год. Сейчас он спокойно насвистывал веселую песню темных эльфов, посвященную не самым приличным вещам, бегая серыми глазами по отнятому у горе-воров золоту, которое он складывал в кожаный мешочек, расчитывая, сколько выпивки и деликатесов, можно накупить в Каге на деньги, которые он отбил у эльфов. Его звали Кольдон, родом он был из хорошей дворянской семьи, с великими предками и корнями, уходящими в далекую древность, Видинов. Его отец был знаменит на все земли на сотню милей вокруг. У крестьян - за вменяемые налоги, а у дворян – за обычай устраивать безумные пирушки, превращавшихся в оргию. А у врагов и друзей (следует учесть, что друг и враг - понятие весьма шаткое) он был очень известен за свои военные походы на них же. Он командовал не одним отрядом в войнах с Кайратом, и не раз дрался на перевалах заснеженных Сидонских гор. Он всегда возвращался с невообразимо большим количеством награбленного, и после этого обязательно устраивал сумасшедший пир.

Кольдон почти не видел своего отца, он жил за несколько десятков километров от поместья, будучи предоставлен матери и самому себе. Отца он видал лишь несколько раз, а когда пришло известие о его кончине, Кольдон не почувствовал ровным счетом ничего. Ни радости, ни печали. Когда ему досталось имение, он обнаружил, что в его распоряжении находится огромный особняк, дюжина наемников, особый, кристальный меч его отца, и огромные наделы земли. Когда мать умерла, (а случилось это довольно скоро) он продал все свое имение, (все, кроме меча) получив фантастические деньги. Он быстро прокутил их, а когда после сорока дней безумного веселья, которого ещё весь мир не видывал, их осталось совсем мало. Он не стал печалиться, а переселился в Каг. Спустя год он был уже славился на весь город огромными кутежами, (он зарабатывал финансы на них своим чудесным мечом, вкупе с неплохой подготовкой, которую он прошел, как и положено всем юношам из дворянских семей) а также своим задиристым характером, и необъятной гордостью. Так он прожил здесь три года. Кто-то искренне восхищался им, и старался ему подражать (что не могло нравиться горожанам), а кто-то ненавидел. Кто-то пророчил в будущем великую добродетель, кто-то считал, что он натворит много бед. А многие думали, что таких ничто и никто не изменит. Кроме смерти, конечно. Когда Кольдон дошел до своей лачуги, (несмотря на полную удовольствий жизнь, хотя и относительно полную, он жил в соломенной хибаре) то он сразу же заснул с радостной мыслью о завтрашнем дне.

На следующее утро (где-то в полдень) Кольдон пошел в одну из немногих таверн в Каге, где подавалось качественное вино, а также закуски. Ну и кое-какие другие услуги, естественно. Всякий, кто шел мимо него, старался держаться подальше; мало ли, устроит драку, и тогда не сносить несчастному головы. (в лучшем случае – части своих денег) Кольдон отнюдь не протестовал против такого обращения; наоборот, ему нравилось то, что весь город боялся его и кристального меча. Выйдя с огороженной территории людей на центральную площадь (город делился на территории; дабы не случилось, Айнарра упаси, кровосмешения, и чтобы друг друга не резали), он бросил беглый взгляд на статую Мойлогера, великого военачальника, который вел затянувшуюся войну с темными эльфами, и согласно преданию, погиб, защищая отрядом в триста человек перевал, ведущий к землям людей от наступавших орд врагов. Статуя указывала мечом на восток, словно сейчас призывая развязать священную войну против всех, кто там живет.

Дойдя до таверны «Луна и Солнце», он оглянулся, и вошел . В таверне пахло табачным дымом, дешевым вином. Слышалась грубая ругань на всех пяти языках, народы которых жили в городе. Неторопливо и важно он прошагал к свободному столу, (на восемь персон) хорошо зная, что никто не осмелится подсесть к нему, или упрекнуть за "немного" великоватое количество мест, занятое им. Заказав лучшее вино и жареную свинину, он начал ожидать еду. От нечего делать, он стал рассматривать то, что происходило вокруг него. Несколько орков за соседним столиком что-то тихо обсуждали. Кольдон ухмыльнулся – наверное, это было про три таинственных трупа на территории орков. Судя по тому, что один кинул быстрый взгляд на него, но тут же, заметив, что человек тоже за ним наблюдает, отвернулся, и принялся рассматривать свою тарелку.

И тут произошло то, чего надменный обладатель кристального меча совсем не ожидал. Кольдон почувствовал довольно сильный удар по плечу. Едва не упав с лавки от неожиданности, Кольдон быстро сообразил, в каком он неловком положении. Послышался смех. Не помня себя от ярости, Кольдон выхватил меч, и… увидев шлем с забралом и гербом Арнасталя – орлом, повергающим змею, из которого слышался смех, он взял себя в руки, поняв, что с солдатами Арнасталя, имеющими немалые привелегии, дело иметь опасно. Несколько других солдат вошли в таверну. Кольдон, сам не зная, что ему делать, засунул меч в ножны. Но тут, солдат, только что опозоривший Кольдона на несколько недель уж точно, расхохотался еще громче. Бывший дворянин почувствовал, что сейчас сгорит от стыда. Но тут, смеющийся воин откинул забрало, и Кольдон с удивлением заметил, что это Мавуорд.

Пора немного рассказать об Мавуорде. Человек это был довольно необычный; в нем совмещался ярый патриот; если, например, вчера кто-то был главным торговым партнером Арнастальской Империи – тот у него сразу обожествлялся. Завтра, когда хорошие отношения были нарушены, в глазах и голосе Мавуорда слышались и виделись тонны ненависти по отношению к «этим гадам, которые не имеют права на существование». Вкупе с этим, он был очень развязным; вина он выпивал столько, что редкий эльф так напьется. О его любовных походах в роте чуть ли не легенды складывали. И при этом - весьма набожным человеком. С Кольдоном он познакомился здесь же, в Каге, два года назад. Вместе они набили морду какому-то гоблину, так и познакомились. Они выпили, закусили вместе, и стали сердечными приятелями. Теперь же, увидев лицо Мавуорда, Кольдон совсем растерялся. С одной стороны, он был рад, что прибытие Мавуорда внесет какое-то разнообразие; с другой стороны, ему надо было как-то восстановить свою расшатанную репутацию. Прошло несколько мгновений неловкого молчания. Мавуорд дружески толкнул Кольдона:
- Ну, что молчишь? Забыл меня, что ли?
Кольдон взял себя в руки и рассмеялся:
- Да ты что, возможно ли забыть то веселье, которые мы с тобой устроили?
- Ха, точно подмечено, друг!
Они сели.
- Ну, давай, рассказывай!

Мир пребывал в Хаосе. И жил в нем Великий Змей. И порождал он потомство, соединяя с Хаосом. И создал он драконов. И были те дики, как их дикий родитель. Но один из них бросил взгляд в пустоту и возвысился духом, познав Свет. И стал он Айнаррой – драконом Света. И как познал он Свет, так создал он телесное воплощение Свету - великое воинство, созданное для борьбы с дикостью Великого Змея и Хаоса. И был повержен Великий Змей. И отрублена голова его была, а сердце брошено в пустоту, и место, куда брошено оно было, стало пустыней. Но перед смертью Великий Змей пропитал Хаосом материю неосознанную, и создал Разрушителей. И столкнулись в сражении воинство Света великого с Разрушителями. Кровь, проливавшаяся на пустыню, стала водой, а куски материи породили леса и горы. И была уничтожена плоть Разрушителей, но злые духи их остались живы. И стали они демонами. А Айнарра стал Владыкой создавшегося мира, и судьей его же.


И не было на земле существ разумных. И была она во мраке. И сошел один из сподвижников Айнарры на землю, сын Света – Калейон. И сказал он: «Мрачно здесь», и велел супруге своей сделать тесто, а сам создал Солнце. И вылепил из теста того людей, но не имело созданное костей, и понял он, что племя сие жалко и убого. И сжег он его огнем, и велел супруге принести обсидианового камня, и вытесал из него новых людей. Из пыли той, перемешанной с землей, вышли другие народы, а были обсидиановые люди холодны и бесчуственны, и не верили в Высшие Силы и Свет. И уничтожил Калейон их молнией. И тогда взял он глины, и создал он новых людей, чтивших Свет, но и наделенных разумом. И возгордился Калейон, и возомнил себя творцом, и заявил, что он – Творец, забыв, кто дал ему Искру Живую, дабы жизнь творить. И испортились под влиянием Калейона люди, приобретя великое множество пороков. Покарал Айнарра Калейона, изгнав его в Пустоту и Хаос, что за пределами царства Света лежал. Калейон подчинил себе злых духов, и решил совратить и испортить всякое творение Айнарры.


И шла в те дни война злых духов с драконами, Хаоса со змеями. И были сильны драконы, и духом могучи. Но не было в них Истины, так как вся Истина от Айнарры. И не могли они победить тех духов, ибо слабая ложь - в сильной теряется, и лишь Истина во лжи не слабеет. И решил Хуунг, Дракон Бездны, набрать из людей воинство обманом. И пришел он на землю и сказал: «Вставайте, люди на войну с Калейоном, ибо от Айнарры я пришел!» И поверили ему люди, и пришлось Айнарре послать слугу своего, Аммана, дабы разоблачил он ложь Хуунга лживого. И встал Амман пред людьми, и пред Хуунгом, и сказал: «ты лжец». И источал он Свет. И встал Хуунг пред людьми, и пред Амманом, и сказал – «нет, ты лжец!». И источал он Мрак и Ложь. И столь велик был Свет в Аммане, и столь велика была Ложь Хуунга, что тотчас Хуунг сгорел в огне.
И сказал Амман: «Люди! Не было раньше пред вами законов, и слепо вы веления слуг Айнарры выполняли, не зная, слуги они иль лжецы. И дабы знали вы, что хочет Айнарра, а что нет, дает законы он вам.
Вытащил он мешок, где были таблицы с законами, и прошел над землею, и разбросал их по всему белому свету.
Первым законом был запрет красть, вторым - запрет лгать, третьим - запрет совращения жен чужих и дев незамужних, четвертым - запрет убивать, пятым - запрет проклинать Айнарру, ибо отец он всему живому, шестым - запрет почитать драконов и духов злых, и не возводить в богов слуг Айнарры малых, Амману подобных, седьмым же - запрет вещи чужие присваивать. Последний же Великий Закон велел Айнарру чтить словом и духом, и посещать Храм Его каждый день пятый. И дал Айнарра Обетование Великое, что придет день, и сгорят в огне драконы, как Хуунг, и растоптаны будут злые духи, как Калейон, и вознесутся люди и иные верные Айнарре твари. И возрадовались люди и существа прочие разумные, и стали чтить Айнарру.


Шла битва между драконами и демонами. И проиграли драконы снова, как и раньше. И увел Тканатар, Огня Дракон, отродий своих полчища в мир людей. И заполонили драконы весь мир, и сгоняли тварей Айнарры, и крепости и города свои возводить стали. И было то жуткое время. Ибо спаривались драконы с тварями Айнарры, и стали отвращаться Айнарры верные слуги от веры настоящей, и потомство производили мерзопакостное, что должно было с демонами сражаться. Но пришла тогда в мир служанка Айнарры, Гайнала, и собрала мужественных, что веру в Айнарру не утратили. Нарекла она их рыцарями, или паладинами, что несли веру истинную в этот мир, убивая всех нечистых тварей, не давая им шанса спастись, ибо мерзкими, погаными, и развращенными были твари те, и не верили в Свет и Правду. Чтили паладины свою Прекрасную Даму и Айнарру. И сказала Гайнала: «Раз никто, кроме паладинов сих, за веру на змеев не поднялся, так будут пусть сии паладины знатью, и пусть прочие прахом у ног их будут».


Но прошло всего несколько десятилетий, и вновь впал мир в разруху и неверие. И сошел дух Айнарры в этот мир, ибо порча была безгранична. Если драконы боялись в мир заходить, то демоны зловещие проникли в этот мир, и одержимы ими были все, даже свиньи и хряки прочие бросались на других. И посадил Айнарра виноградник огромный. Пророс тот виноградник до небес, и стали падать с него плоды, сок которых уничтожал демонов, а те, кто веру в Айнарру сохранил, получали дар магии великий. Но даже так не отступили духи злые, и пошел на неслыханное Айнарра- в тело смертного сошел, свинопаса простого, коего Экабой звали. И был Экаба тот первым, кто дар магии познал до края, и изгнал он демонов из мира этого. И собрал он под знаменем своих всех магов и паладинов, Айнарре верных. И возлюбила его прекрасная Гайнала, и был он последним мужем, который знал её. Ибо однажды, в ночь их любви страстной, увидел их паладин один, коего Гураном звали, и вонзил он меч в себя, ибо любил он Гайналу. И ушла Гайнала от мира, а паладины Экабу, за Гурана мстя, распяли, злое дело совершив. И покарал их за это Айнарра, детей их умертвив, а иные из магов самих паладинов тех убивать стали. И покарал Айнарра и паладинов – убийц, и магов – убийц, тех же магов и паладинов, кто кровь не проливал, живыми оставил. И объявил он закон новый – запрет на самоубийство. А тот, кто руки на себя наложит, будет в Хаос и Тьму изгнан, где вечность ему будет карой.

Пока нет...

Пока нет...

Пока нет...

И сошел Фелиэфейн на землю, и объяло его желание. И взял он плоды деревьев, и плоть с них содрал, и сделал из них тела, и жизнь в них вдохнул. И были прекрасны создания его, и были это лишь женщины. И удовлетворил Фелиэфейн желание свое, и родились новые эльфы, но это тоже были лишь женщины. Когда же Фелиэфейн нашел желание свое удовлетворенным, понял он, что не смогут жить без него эльфы. И, уходя из мира этого, посадил Древо Рождения. И приходили жены эльфов к Древу Рождения, и зачинали. И решил дух зла, Иап-Суккот, Древо Рождения извести, и растерзал он его на части. И из него появились мужчины эльфийские.


Но Иап-Суккот не усмирил злодейство свое, хотел он большего. И сожрал он сотни и тысячи эльфов, и исторг из себя через задний проход, и стали они народами иными. Эльфы же прятались в пещерах, и к Фелиэфейну взывали, ибо изводили их червезмеи Иап-Суккота. И сошел Фелиэфейн, и Иап-Суккота силы лишил, и червезмеев за Последней Стеной заточил. И объяла Иап-Суккота жажда мести, и стал вредить он эльфам во всем своими делами мерзостными, мешая им жить, и народы другие против эльфов озлобляя, ибо есть в них часть от него.


Но не просто Иап-Суккота всякие злодейства мелкие творить решил, силою, последней, что есть у него, призвал он в мир этот тварей отвратительных - коршунов с телом эльфийским, но с перьями и коршуна головой. Разили своими трезубцами коршуны эльфов, сжигая и убивая все живое на своем пути. Фелифэйн же, забывший о слугах своих, пребывал за пределами мира сего. Взывать к нему эльфы пытались, но не слышал их Фелифэйн, ибо глух и нем он был тогда. Тогда эльфы, на помощь божественную не рассчитывая, стали коршунов истреблять нещадно, их же мечами и луками. Но пришел на землю Фелифэйн и увидел, что эльфы мечами нечестивых рубят тварей отвратительных, разгневался он, и молнией уничтожил как коршунов злых, эльфов всех, и другие народы. И стало в мире тихо. И заплакал Фэлифейн, и выходить из его слез стали животные разные, и умилился Фелифэйн, и вышли тогда из его глаз эльфы и народы другие. И сказал им Фелифэйн: «Живите же, в мире и согласии, теперь злодей Иап-Суккота больше не посмеет слуг своих впустить сюда». И подарил он всем народам разумным земледелие, законы, исскуства творенья прекрасные, и прочие ремесла, и сказал он тогда эльфам, народу, Им избранным, чтобы они хранили деревья от посягательств, ибо в них его сила заложена, а коли не останется лесов в мире, то пройдут в этот мир Иап-Суккотовы слуги. А коли дерево срубить для дома надо, али для других целей, то обряд особый провести необходимо, дабы Фелифэйн частицу силы своей в другое древо перенес.

Пока нет...