Было сыро и темно. Ой, тьфу — воскликнул мирописец, обронив чашку кофе на пол. Вздохнул, взяв бумажку, на которой настрочил текст «Было сыро и темно», вытер ею пол, который напоминал карту вселенной, а затем бросил в огненный шар, схожий с малюсеньким солнцем.
     Ну, так, на чём мы остановились? — в очередной раз подумал вслух мирописец. И как начал наяривать такую писанину….

     Как обычно в солнечный и прохладный, к тому же щадящий день, Никита Алексеенко, после трудных деньков окончание высшего учебного заведения, решил расслабиться, и уснул на кресле, которое было расположено напротив дверей балкона, где солнце светило ярко, что позавидует любая сварка.
     Всё бы ничего, но рядом сосёд что-то клеил на своём, и его духан устремился прямиком вовнутрь ноздрей Никиты. Что сломало его сон напрочь.

     Сначала ему снилось чистое поле. Около него располагалось зеркально чистое озеро, в котором плавали русалки, у которых не было лифчика. Они махали ему ручками, ну, и не только ими.… Но его зловещее клейство, начало искажать его сон.

     Издали, в сторону Никиты начали двигаться тучи со штормилом, пока не накрыли его. Впоследствии чего, всё потемнело, что длилось несколько секунд. После чего внезапно всё разъяснилось, и он оказался привязанным к кровати, но он был не один, сверху об него тёрся парень, одетый в одно женское бельё, с грудью 5 размера, что очевидно это был транссексуалом.

— Аааа, спасите!
— Не рыпайся зайка, твоего братюня ожидает тактическое погружение в мой тихий океанчик.
— Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!
     И вновь сцена сменилась.

     И он очутился на пляже, где светило малиновое солнце, а вода на побережье была цветом итога менструального цикла. Однако, всё бы ничего, вот только возле него собралась свора странных существ, они походили чем-то на грибы, которые на ножках, а их задницы как два сросшихся апельсина, идеальной формы.
     Они его связали и потащили к чану, где кипел суп из гандонов. И над супом парила голова лошади, которая была похожа на одну известную личность.

     Гриболюды, приведя Никитку, кричали следующее: «О, великая Ксюсабчина! Прими йентого агнца в качестве жерты. Мы просим зей вашей милордости!»

     Из котла начала доносится страшная и ужасная мелодия «На-на-на-на-а-а-а…» и так постоянно, но менялась только тональность, но смысл оставался тем же. В это же время великая Ксюсабчина захрипела и заржала…

— Приведите его сюда, и бросьте в этот котёл! Он станём новым рабом моего ада «Хоум-Тву»
     То на всю голову ку-ку племя, поднесло связанного Никиту к котлу, и словами той лошади «Кидайте, рабопленного!» бросили его в кипящее озерцо. Тем временем падая, Никита кричал «А-а-а-а-а-а!», пока он очутился на кресле.

     Рядом с ним сидела монголоидная трибблиха, которая целовала его своими огромными губищами, что заставляло вылезать глаза из его орбит. В шоке, весь в больших следах помады, он был удивлён ещё больше! На него глазели живые камеры, которым явно не нужен был оператор.

     Он на них таращился долго, пока камеры не сделали ему замечание по этому поводу, — «Ты чо пялишься на нас, а ну-ка жива играй свою роль участника в нашем показе, займись делом с этой очаровательной дамой.. Разряд, за неповиновение!»
— Ай, больно!
— Разряд!

     На этой ноте Никитка Алексеенко очнулся, медленно открывая глаза, увидел перед собой двух медсестёр и врача, который его стегал реанимационным шокером.
— О, очнулся всё-таки, а мы уж думали, что ты совсем удушился от угарного газа. Хорошо, что ещё пожар не образовался. Благодари МСЧ-ников, которые вовремя подоспели, ну и нас. А то бы щас, уж точно вселенная тебя приняла в нирвану.

— Что случилось? — спросил Никита.
— Да твой сосед дол**** полный, использовал клей, который используют для холодной сварки металла. Полдома чуть не отравил, да и тебя в могилу не загнал. Сам же этот голубчик попал в реанимацию, на шунтирование лёгких. — Ответил ему врач.

     Похлопав Никиту по лицу, ушёл с медсёстрами к следующему пациенту.