http://proza.ru/pics/2008/05/18/392.jpg?154 - картинка-обложка :)
Зло, добро… Крайности.… Наша жизнь – это нечто среднее.… Наша смерть – это противоположность центру…
***
Последнее, что я запомнил при жизни – это лицо моего брата. Спазмы повторялись, Гарри не переставал тошнить…. А я умирал. Мои руки уже перестали трястись. Глазные яблоки засыхали, не было сил моргнуть. Я видел, как мир тускнеет. Исчезают даже мои бледные руки и ручейки белой жидкости, безостановочно текущие у меня из носа и рта…
Потом сквозь тьму прорывались звуки сирены, голоса врачей, шокирующие толчки в грудь. Меня пытаются оживить? Неужели это кому-то нужно?!
А потом всё стихло. Тьма, Свет, тишина – всё смешалось в одно. Мёртвая сфера, в которой заточена моя душа, мои бессмысленные мысли, мои пустые желания, моя несуществующая сущность.
Покой…
***
А потом я очнулся в новом месте. Нас много. Многомиллионная вереница обнажённых людей, скованных цепями и медленно двигающаяся вперёд, сквозь выжженную пустыню. Адская жара, мрак, ничего не видно. Стоны и крики на разных языках.
Я смотрю на небо и вижу невероятных крылатых тварей. Мне становится страшно, я начинаю вопить, пока не лопаются голосовые связки…
***
В Аду нет разделения времени на ночи и дни. Здесь всегда темно, невероятно горячо и облачно. Но некоторые люди всё ещё живут по земным традициям. Например, у какого-то парня с Вервольфской горы есть электронные часы. Швейцарские. Он их выиграл на Сатанинских Забегах. Он не дошёл до финиша, никто никогда не доходил. Но за упорство Дьявол выдал ему маленькую, но приятную безделушку. Слышал, что парень при жизни стянул икону из собора, поэтому ему сильно победа не помогла. Какой у него круг Ада? Восьмидесятый? Девяностый? Короче, он настоящий мученик. На тех кругах вообще задница: пускай тебя ежесекундно регенерируют, но на тех «процедурах» твоя душа совсем свихнётся рано или поздно…
Я ещё держусь. Не так давно в Аду, но все принципы уже понятны.
И так, начало дня. Один черномазый придурок воет на горе:
- Шесть утра! Шесть утра!
Этот негр – друг того парня с часами. Постоянно крутиться вокруг него, а тот молчалив и несчастен. Черномазый всегда знает время и старается всех оповестить, кого только увидит…
Собственно, людям как-то плевать, сколько там времени на планете Земля. Мученикам тошнотворно думать о тех, кто остался Там, кто довольствуется спокойной непринуждённой жизнью.
Но с другой стороны приятно ориентироваться – где ночь, где день. Ночью многие пытаются поспать. В Аду это практически не получается, но всё же…
Если вы знаете, какое сейчас время суток, значит, вы ещё не полностью лишились рассудка. Это успокаивает. Всё нормально. Всё ОК.
Вулкан за моей спиной прогремел снова, выбрасывая ещё несколько тонн раскалённой магмы. Я сплюнул серу, продолжая смотреть на широкую дорогу, по которой спешили по своим делами грязные обнажённые люди. Пахло мертвечиной и палёной плотью. Я ждал свою девушку: вглядывался в далёкие огоньки костров, осматривал каменистую равнину справа и стены колоссальной цитадели слева. Иногда раздавался оглушающий визг и какие-то чёрные крылатые твари взмывали в воздух из окон самой высокой башни, чтобы через секунду уже раствориться во мраке низких багровых туч. В Аду было жарковато, я постоянно утирал пот. Ничего, организм привык.
Мимо протопал бронированный скелет, лязгая ржавым оружием. Он напевал какую-то песенку на арабском. Я упал на колени, заломил локти и стал шептать себе под нос:
- Грешен, грешен, грешен, воистину грешен…
Смотритель удалился, не обратив на меня внимания. Я поднялся с раскалённой почвы, показал ему в спину фак. А как я ещё могу навредить такому существу?
Подошла Сара. Тогда я уже сидел на корточках и от безделья рисовал каким-то найденным пальцем матерные слова на земле.
- Приветик.
Свидание в Аду. Разве это не романтично?
- Я не заметил, откуда ты подошла, - сказал я, мы поцеловались. Её соски возбудились, мы не стали лить воду и сразу улеглись на землю. Рядом проходили грешники, без интереса бросая взгляды на наши совокупляющиеся тела. Мы даже подняли небольшой столб пыли…
Потом встали.
- Куда пойдём? – спросила она, сплёвывая серу.
- Можно на Костяной Завод, можно в Зал Мертвечины…
- Пошли в Зал Мертвечины. Это как раз неподалёку.
Мы двинулись по каменистому тракту. Справа донеслись крики. Два громадных скелета избивали толстого мужчину цепями. Кровь брызгала в разные стороны, раны моментально затягивались, а жертва кричала и кричала…
В Зале Мертвечины мы взяли столик возле горячего гейзера. Литры крови булькали и пузырились, в воздухе витал аромат смерти, было тепло и уютно. Одноглазая девушка принесла меню.
- Смотри-ка. Нога Ельцина. Новинка! – у Сары загорелись глаза. – Может, отведаем?
Я посмотрел на цену.
- Успокойся, дура, - усмехнулся я. – У нас свадьба что ли?
Сара замолчала. Я любил, когда она так замолкает и опускает глаза. Говорят, девушка отравила своего мужа за то, что он несколько лет избивал и затыкал ей рот. Шагу не могла без спросу сделать. Вот и обижается теперь, когда к ней обращаются подобным образом.
Она молчала, а я заказал на двоих большую порцию ушей. И на десерт – тонкую кишку какого-то маньяка. Пока готовили еду, у меня заурчал живот. Я облизнулся – ужин будет аппетитным.
- Расслабься, - сказал я ей, положив руку на плечо.
Она молчала. Эх. Ладно. Принесли поднос с горячими ушами. Я сразу же отправил в рот две штуки. Хрящи затрещали под зубами. Вкусненько.
Сара робко взяла одно ухо, ругнулась, вырвала пирсинг, затем начала откусывать маленькими кусочками.
- Тупая что ли? – промямлил я набитым ртом. – Оно же остынет. Ешь быстрее…
- Не забывай, что я тут совсем недавно, дебил, – прошипела Сара, схватила горсть ушей и запихнула в рот. – Уууу, горячие!
Я усмехнулся. А ведь и вправду: всего несколько земных суток назад она появилась в очереди умерших перед распределительным столом. Я тогда висел ребром на крюке возле очереди голых, но ещё совсем чистых людей, которая протянулась куда-то вдаль, за горизонт. Тогда я кричал, как и многие другие грешники на соседних крюках: «Кто из Калифорнии? Кто из Парижа? Победил ли Зенит?». Помнится, когда только очутился на этом свете, в Аду, пришлось простоять в очереди грешников около двух недель. Руки и ноги были скованы тяжёлыми цепями, пятки жгла непривычно горячая земля. А демоны работали медленно, хорошо, если очередь продвигалась за десять минут на один шаг…
.
.
.
.
остальное позже...
vasex добавил:
(ладно, вот ещё кусочек, чтобы дегче было ориентироваться в опросе)
***
Момент, когда я очутился перед распределительным столом, хорошо врезался в память. Демон Нестиародокс, низенький и хитрый рогатый монстр с рваными крыльями, говорил со мной около двадцати минут. Тогда сложилось впечатление, что Ад очень сильно напоминает какой-то санаторий, только немного с другой направленностью: здесь не лечили, здесь мучили. За распределительным столом демон просматривал все твои грехи и в зависимости от степени их тяжести выписывал приговор. А точнее – давал громадный список всех видов истязаний, через которые мне неоднократно суждено пройти. Конечно, для новичков в Аду любая из этих «процедур» казалась невероятной пыткой, но со временем любой грешник начинал понимать, что гореть на медленном огне – далеко не самое страшное…. На огне можно хоть мечтать, мастурбировать, разговаривать с другими мучениками или с чертями, которые поливают вас маслом и специями.
- Наркотики? Вождение автомобиля в нетрезвом состоянии? – спросил Проверяющий, поглядывая на грязные документы из-за плеча демона. – Тю, да вы ещё и человека сбили когда-то! Оттащили в кювет и поехали дальше?! Как это некрасиво…
Проверяющий выглядел как самый типичный представитель Рая, коим он и являлся. Белоснежный ангел с идеальным лицом и красивыми светящимися волосами. Я сразу понял, что кого тут и надо ненавидеть больше всех – так это ангелов. Со временем начинаешь понимать, что Проверяющие виноваты в твоих мучениях, а не черти и Смотрители. Даже демоны пытаются поддержать маньяков, террористов, воров и других грешников, смягчая им мучения, но Проверяющие непоколебимы.
- Из водных процедур обойдёмся только колодцем, - сипит Нестиародокс, водя вороньим пером по бумаге.
Ангел хохочет:
- Тёмный, ты сегодня на завтрак сердце Гитлера ел? Для такого урода колодцем не отделаешься! Давай-ка ему полную программу: и чтобы подо льдом поплавал, и чтобы капли по темечку долбили…
- Но он всего одного человека убил! И то случайно! – демон раскраснелся, глаза полыхнули пламенем. Я тогда уже успел десять раз сходить в туалет и по-большому, и по-маленькому на том месте, где стоял. Ещё бы: прямо передо мной ссорятся насчёт моих грехов и будущих мучений ужасающий демон и недружелюбный архангел. – Да мы и так ему вон, сколько огненных процедур выписали!
- Тогда расчленение ему добавь, - ангел присел на какой-то камень, расправил ослепляющие крылья, начал чистить пёрышки.
- Расчленение только для маньяков. Этот человек не достоин такого! – прошипел демон.
- Добавь расчленение, но пусть его проводят раз в месяц.
- Не согласен, - Нестиародокс со злости втыкает перо в мои документы.
- Бога побойся, - шипит ангел. – Мне служебное положение многое позволяет!
Демон вздыхает. Бросает на меня печальный взгляд, затем пишет что-то на бумаге.
Как потом я уже выяснил, расчленение – это почти что самое страшное наказание для мелких кругов Ада. Начинают отрезать по ломтику с кончиков пальцев на руках и ногах, поддерживая ваше тело в сознании до максимально возможного конца…
***
Вулкан где-то далеко на горизонте бабахнул вновь. Да так, что каменные стены Зала Мертвечины задрожали. Реки лавы искали новые пути вниз. Где-то там сейчас купается муж Сары, она об этом уже несколько раз вспоминала.
- Кишка детоубийцы из Бразилии. Вы заказывали?
- Да, спасибо.
Мы с Сарой ели, любуясь прекрасным видом. Вся Южная Преисподняя сейчас раскинулась внизу, под нашей террасой. Костры, реки лавы, дымящиеся овраги. Тысячи муравьёв – обнажённых людей – сновали туда-сюда, наслаждаясь жизнью в Аду…
Послышался приближающийся лязг. Четыре скелета двигались в нашу сторону. Нас они даже не замечали. Смотрителям нужен был наш стол.
- Грешен, грешен, грешен… - я склонился в три погибели, неслышно соскользнув с каменного стула. Уже собирался отойти и скрыться от проклятых тварей, пока они не рассвирепели, но потом увидел, что Сара осталась сидеть на месте, заворожено глядя на приближающихся адских прислужников. – Идиотина, дура, вали оттуда! Сара! Ты с ума сошла?! Грешны мы, грешны, грешны…
Я пятился от стола всё дальше и дальше. Но моя девушка сидела и смотрела в упор на скелетов. Ух, как они это не любят! Ну, дурочка!
Один из самых крупных и страшных Смотрителей снял шлем и поставил на стол. Сара молчала. Она вся сжалась, что-то шептала губами…
- Грешна, говори, грешна… - шептал я, зная, что она меня не услышит.
Смотрители пока не замечали грешницу…
Один скелет сел напротив, второй рядом. Третий громко чихнул, выпустив облако пыли. Тот, который огромный, погладил оголённый череп, поклацал нижней челюстью. Дружки заскрежетали – смеются. Японцы что ли? Гм, может, китайцы….
- Боже мой! Я больше не могу! Я не хочу так жить! Верните меня на Землю! – сорвалась Сара и зарыдала.
Ой, какая тупая! Ой-ёй-ёй! Я отполз ещё дальше…
Чихнувший подошёл к Саре, взял её за голову и, не приложив ни капли усилий, оторвал. Кровь била фонтаном из уродливой раны. На лице девушки застыло плачущее сморщенное выражение.
- Ну и дура, - усмехнулся я, сбегая вниз по ступенькам.
- Стоять! – раздался бас над головой. Огромная туша подкатила ко мне, гремя гусеницами от танка и протягивая руку. Уродливое лицо с четырьмя ртами спросило: – А заплатить за еду не забыл?
- Ах, да, - я залез грязным пальцем себе в рот, поковырялся между щекой и верхним рядом зубов, извлёк свои скромные сбережения. – Сколько с меня?
- Четыре стандартных ногтя.
- Вот, - сказал я, протягивая еле заметные грязные кусочки.
Мясистая рука потрогала ноготки, поднесла к одному единственному глазу. Глаз немного вылез из орбиты, рассматривая плату за ужин.
- Не пойдёт. Один ноготь слишком старый.
- Тогда возьмите вот этот, - я расшатал один из своих клыков, вытащил его. Изнутри была маленькая ямочка, в которой лежала моя недавняя находка. Ноготь какой-то известной певицы. Может, Мэрилин Монро….
- Отличная вещь, - сказал громила, возвращая предыдущие ногти. – Только он с мизинца на ноге.… Потому будет расцениваться всего в восемь стандартных.
- Ладно, - вздохнул я. Мне выдали сдачу, я двинулся дальше.
Опять прогремел вулкан. По тракту мимо меня пробежал какой-то сумасшедший бородач, нашёптывая молитвы. Где-то неподалёку скелеты били маленькую девочку. Долетели отголоски бензопилы…
Я не задумывался больше о Саре. Сама выбрала свой путь. Скорее всего, пролетела сразу два кольца Ада и сидит сейчас в каких-нибудь подземельях по пояс в голодных червях и слизняках…
Нет, всё-таки хорошо в Аду, когда знаешь, что тут можно, что нельзя. Вун модель какая-та валяется на земле, вся спина в крови. Ну, ничего. Можно подойти, «кинуть палку» и ничего за это не будет. А если громко покричит, может, какой-нибудь чёрт поддержит, мучения облегчит потом, вином каким угостит…
Я взбежал на невысокий холм и увидел в отдалении стены гигантского Колизея. Оттуда доносился рёв болельщиков. Сатанинские Забеги. Если вы совсем потеряли смысл существования, это последнее, что можно опробовать на этом свете. Кто-то считает Забеги спортивной игрой, кто-то уверен, что это весело и интересно…
Я никогда не участвовал в Забегах. Это больно и страшно, каким бы вы человеком не были. Я часто смотрел, как некоторые грешники пытаются хоть как-нибудь приблизиться к финишу, но Сатана щедро выставлял им на пути такие Испытания, которые обыкновенному смертному практически невозможно преодолеть…
Вот один игрок оказывается на арене с четырьмя голодными львами. Чтобы пробраться к следующему испытанию, нужно открыть дверь. Ключ от двери находится в желудке одного из животных, которые гоняются за человеком, прыгают вокруг и жаждут его мяса.
А второго игрока ловит какой-то тролль и сажает на цепь под стеной арены. Его руки и ноги невозможно вытащить из оков, а сверху плюются зрители и черти. Что делать игроку? Он начинает перегрызать свои конечности, пытаясь освободиться…
Смотрим на третьего участника. Он весь в крови: прошёл уже около десяти испытаний. Большая редкость. Возможно, за ним уже наблюдает сам Сатана…
И тут несколько дверей открываются и к нему на арену выбегают десять таких же грешников, как и он. Такое бывает. Перед ними стоит выбор – если они победят участника в рукопашном бою, пропустят сразу два круга Ада. Это очень много…
Так и продолжается бой. Испытания практически никогда не повторяются, участников за день может быть более сотни, а зрителям это не надоедает…
.
.
.
.
.
.
.
01.05.2009, 11:23
