Акт 1
Ветер перемен



Алиса, Торчок, Хомяк, Ворона и ветер перемен.


- А помнишь, было время, когда нам не приходилось прогибаться в этой грязи? – спросил Хомяк, убирая зажигалку в карман. Какая это уже сигарета за последний час? Десятая? Может, двадцатая?
Слова прозвучали с таким хрустом, будто кто-то резко смял фольгу в тихом замкнутом помещении. Торчок вышел из оцепенения, оторвав задумчивый взгляд от бардачка.
- Помню-помню, а как же… - произнёс он. – Жили беззаботно, смотрели только в настоящее, никаких проблем! Были времена, когда деньги рекой лились. Уже и планы строили. Ты, Хомяк, говорил, что в Америку махнёшь, а мы над тобой смеялись, помнишь? Ха, а Малая мечтала о Париже. Вот дура! Главное ей на безделушки всё просадить, жить спокойно при деньгах не может!
- Кто бы мог подумать, что всё так быстро закончится… - тихо сказал Хомяк, провожая взглядом девушку, прошедшую мимо автомобиля. – А всё из-за этих волосатых, мать их за ногу…. Была бы у меня при себе пушка тогда…
- Да что вы сопли распустили! – раздался хрип сзади и Хомяк получил звучный подзатыльник. Ворона был у них за главного, потому что за словом в карман не лез, а за пинком тем более. Он единственный занимался сейчас делом: разложил на заднем сиденье четыре разнокалиберных пистолета, проверял их, перезаряжая и пробуя, как сидят в руке. Вороной его прозвали за любовь ко всему блестящему. И ещё за жутко хрипатый голос, отдалённо напоминающий карканье, но об этом он уже не знал. – Потом поболтаете, когда дело закончим. А пока проверьте всё, чтобы в ответственный момент проблем не возникло! Раненых оставлять не буду! И тащить их на своей спине – тоже! Так что делайте выводы.
«Да уж, ты точно никого спасать не будешь - лишь бы задницу свою унести!» - подумал Торчок, приоткрыл дверцу и сплюнул от омерзения.
Хомяк вздохнул, оглядел приборную панель (пустая формальность!), для вида подёргал ремень безопасности, который еле-еле охватывал его громадное брюхо. Торчок усмехнулся, глядя на него, и спросил:
- Ты уверен, что твоя кляча увезёт нас отсюда? Или развалится за следующим поворотом?- он открыл бардачок, достал свой небольшой пистолетик, к которому боялся даже прикасаться. Хомяк молчал.
«Такой холодный! Ужасная вещь! И зачем только люди создали её! Боже, что мы делаем? Что я тут делаю? Неужели я снова пойду на это? Нужны ли мне эти проблемы? Выпутаемся в этот раз? А кто позаботится об Алисе, если что-то пойдёт не так? Господи…»
- Девочки, не нервничайте, ещё десять минут можно отдохнуть, - Ворона уже рассовывал по штанам своё оружие. – Не переживайте, расслабьтесь. Нам это не впервой. С букмекерской получилось, вот и с банком получится. Вы же не упали духом, ребятишки? А? Заработаем деньжат. Ты, Торчок, спасёшь Малую. Ты, Хомяк, в свою Америку смотаешься, фашист хренов. Ну а я буду прожигать здоровье до конца дней где-нибудь далеко отсюда, под тёплым солнышком, с красотками в одной руке и чем-нибудь горючим в другой…

***

Хомяк проснулся первым. Тысячи молотков били по его голове, но он, отмахиваясь, пробирался на кухню. Наконец он достиг назначенной точки - крана, наклонился и приглушил жуткое похмелье ледяной водой. Потом, немного оклемавшись, стал искать сигареты. Столы во всём доме были завалены грязной посудой, пустыми бутылками, смятыми пачками презервативов…. Хомяк сбросил храпящую проститутку со стула, сел на него, обхватив голову руками. Накануне в стельку пьяные они смотрели фильм ужасов «Чужой». Теперь толстяку казалось, что в мозгах у него тоже зарождается инопланетная тварь. Монстр был ещё крошечным, лишь робко толкался когтистыми конечностями в стенки черепа, пробуя их на прочность.
«Если я скажу им о чужом, они меня убьют, - думал Хомяк. – Нет, лучше промолчу. А вдруг эта тварь рассосётся и не причинит никому зла…»
Потом он пошёл в туалет. Но возле двери остановился, задумчиво глядя на Малую, спящую посреди коридора. Сначала ему показалось, что её вырвало на паркет. Но потом он озадаченно взглянул на открытые глаза девушки. Зрачки намертво застряли посреди белков. А из губ Малой вытекала жёлтая пена.
Мысли о чужом рассеялись, уступив место более реальным вещам. Моментально протрезвевший взгляд начал улавливать детали: скрученный пакетик белого порошка в кулаке девушки, смятая трубочкой бумажка ценностью в пятьсот белорусских рублей, окровавленные колено и лоб – признаки удара о паркет…
Хомяк осторожно переступил Малую и двинулся к первой попавшейся комнате. Воронин храп гулким эхом разносился по коридору. На огромной спальной кровати развалился голый мужчина с тремя девушками в обнимку. Его лучше не будить – сразу пулю в голову пустит. Только после этого протрёт глаза и будет разбираться в ситуации.
Хомяк заглянул в зал. В воздухе перекатывались прозрачные волны. Спёртый запах марихуаны будто кулаком ударял в нос любому вошедшему. Хомяк переступил несколько тел, добрался до Торчка, мирно дремлющего одной половиной тела на кресле, другой – под ковром, потряс его за ногу.
- Торчок…
- М?
- Торчок, очнись…
- М! – товарищ злобно отмахнулся, натянул ковёр на голову и перевернулся на другой бок.
- Вставай быстрее, у нас проблемы!
- М?
- Я серьёзно! Поднимайся! У нас большие проблемы!
- Что ты хочешь, пля?
- Малая… Она…
- Дай мне поспать… Отвали…
- Малая… У неё передозировка, чувак…
- М?
- У Малой передозировка! В коридоре валяется!
- Что?! – Торчок приподнялся на локтях. Его глаза напоминали два красных шара для боулинга.
- Говорили же ей не злоупотреблять…
- Что?! – Торчок уже вставал.
- Возле туалета свалилась на пол, дура…
- Когда?
- Не знаю. Может, час назад. Может, ещё вчера вечером. Кто ж помнит?
- Что?! – уже более робко спросил Торчок, окончательно убеждаясь в бессмысленности этого слова.

***

- Ну же! Ну где вы? Где же вы? – безостановочно шептал Хомяк. – Сколько можно уже? Что вы там делаете?
Он до боли в глазах вглядывался в двери городского банка. Сколько прошло минут? Десять, пятнадцать или, чёрт возьми, двадцать? Хомяк не знал и знать не хотел. За время ожидания он весь пропотел, будто после долгого бега. Его пальцы выбивали барабанную дробь на руле.
- Ну, блин! Ребята, господи…. – толстяк оглядывался по сторонам. Он с замиранием сердца вслушивался в городской шум, меньше всего желая услышать милицейские сирены. – Дайте знак хотя бы! Чёрт! Почему я тут должен переживать, чёрт…
Его коленки тряслись.
Ворона и Торчок не возвращались. Горожане спокойно проходили мимо, торопясь по своим делам. Облака шевелились в такт движениям невиданного колоссального чудовища, принимающего ванну с пеной. Их тени снова и снова обволакивали одинокую машину, через секунду отпуская. Эта игра могла бы продолжаться бесконечно, если не…


***

Солнце выползало из-за огромной тучи, разгоняя ночной мрак, окутавший замёрзшие улицы. Оно удивлённо застыло над больницей №8, понимая, что сегодня не каждого разбудят его волшебные лучи.
- Как она? – спросил Ворона, подъехав к парадным дверям на своём пикапе. Его даже не стали будить, когда скорая помощь увезла Алису.
Двое парней сидели на ступеньках возле входа в больницу. Хомяк задумчиво курил, Торчок прятал лицо в ладонях.
- Как Малая? Что случилось? – повторил Ворона.
- Не выходит из комы, - ответил Хомяк. – Передозировка. Врач сказал, что дело дрянь.
- Сука, - очень спокойно произнёс Ворона, будто говорил который час. Несколько секунд барабанил пальцами руль, потом отогнал машину на стоянку. Вернувшись, спросил. – Что делать будем?
- Деньги нужны, - сказал Торчок.
- На лечение, - подтвердил Хомяк. - И то, шансов мало.
- Сколько? – Ворона полез за кошельком.
- Много.
- Очень?
- Очень много.
- Плохо дело.
- Ну.

***

На самом деле Ворона был не таким плохим, как о нём думали его кореша. Да, за ним числились несколько преступлений. Одно крупное ограбление, четыре угона автомобилей. Да, он даже когда-то убил человека. В драке. Только сам об этом не знал. Да, Ворона сидел в тюрьме, но всего месяц. Его выкупили товарищи, которых через год самих взяли с поличным.
- Лежать! Никому не двигаться! – ревел он, бегая от заложника к заложнику и толкая их армейскими ботинками. – Если хоть какой-нибудь урод отважится на героический поступок, я ему его смелые яйца в глотку запихну!
Ворона не хотел никому причинять зла. Ему только нужно было хорошенько всех запугать. Ты наводишь на человека пистолет, и бедняга превращается в послушного телёнка. Ворона верил, что это правило позволит им выбраться отсюда живыми и при деньгах.
- Шевелись быстрее! – крикнул Торчок и постучал пистолетом о стекло. Банкирша отчаянно закивала, продолжая наполнять сумку зелёными купюрами.
Охранник уже приходил в себя. Ворона врезал ему снова. Некоторые женщины опять завизжали.
Дверь, ведущая на главную лестницу резко распахнулась. Торчок окаменел, но Ворона спас их, открыв огонь. Страшное эхо, словно от бомбардировки, прокатилось по зданию. Охранник, держась за окровавленную грудь, сполз на пол. Его напарник со сломанным носом вновь оклемался и завыл от бессилия.
Ворона знал, что выстрелы всегда идут на пользу. Люди пугаются, не совершают глупых поступков, только молят господа, чтобы всё закончилось. Но грабитель не учёл одну вещь. Стрельба ошарашила не только заложников, но и его единственного союзника. Торчок сидел на полу и трясся от ужаса, обхватив голову руками.
- Мы убили его! Мы убили его!
- Нет, это я его убил, брат! Успокойся! – кричал Ворона, раздавая товарищу звонкие шлепки. – Очнись и забирай сумку.
Неожиданно возле трупа появился ещё один служащий. На нём не было охранной формы – простой банковский рабочий в пиджаке и при галстуке.
Он подобрал пистолет и…

***

Хомяк отстегнул ремень безопасности. Самое время идти выяснять, что случилось. Естественно, толстяку было страшно, но бросить Ворону в ответственный момент.... Нет, он не самоубийца.
Едва толстяк ступил ногой на асфальт, двери банка разъехались в стороны.
- Дело дрянь, - сразу понял Хомяк, быстро заводя двигатель.
- Солнышко, девочки, море… - бурчал Ворона.
Торчок почти не передвигал ногами. Посреди его торса на майке растекалось большое кровавое пятно. Ворона торопливо вёл товарища к автомобилю.
- И травку свою будешь ещё курить, и на Малой женишься, только держись… - шептал он, открывая заднюю дверцу и заталкивая раненого в машину. – Нарожаете детей, будешь сыну про Ворону рассказывать, какой человек добрый был, что ты ему жизнью обязан…
- Сука! Нет! Ворона! ОСТОРОЖНО!!! – в панике заорал Хомяк, начав прыгать на сиденье. – Ааааа!
Окровавленный охранник, пьяно покачиваясь, выходил из дверей банка, вскидывая дробовик. Старушка, оказавшаяся рядом с ним, выронила сумку и истошно завопила.
Хомяк всё ещё не верил, что произойдёт выстрел. Обстановка казалась нереальной, каким-то розыгрышем. Сейчас из оружия вырвется конфетти, выбегут люди с воздушными шариками, Валдис Пельш пожмёт всем руки и улыбнётся в камеру: «На этом всё! Надеюсь, что вам понравилось! Дорогие телезрители, увидимся через неделю в это же время на Первом!»
От выстрела Хомяку заложило уши. Он продолжал кричать.
Ворона скривил лицо, изогнувшись дугой. Страшно подумать, какую боль он испытывал в спине. Выронил сумку с деньгами. Свалился, раздробил левый локоть о бордюр. Торчок с тихим стоном сполз в проход между сиденьями.
Охранник перезаряжался. Его силуэт разорвал дымовое облако, приближаясь к автомобилю.
Он выстрелил второй раз. Лобовое и боковое стекло разлетелись вдребезги. Мимо лица водителя пронеслось что-то разъярённое.
Хомяк схватился за голову и сжался, как только мог. В его ушах поселился Соловей Разбойник.
- Да сдохни ты, падла! – прохрипел, будто прокаркал, Ворона.
Первая. Вторая. Третья. Четвёртая пуля врезалась в охранника.
- Ох ты, мать! – простонал Хомяк. А потом, в течение долгой минуты, пока он боролся с дверью, обходил автомобиль, затаскивал Ворону внутрь и поправлял Торчка, его рот повторял эту фразу снова и снова, будто заклинание, способное всё изменить.
Автомобиль резко тронулся, протяжно засвистели шины. Сирены уже приближались.
- Теплая водичка, песочек, яхта… - шептал Ворона, обнимая сумку окровавленными руками.
- Алиса... – Торчок закрыл глаза.

***

Торчок и Алиса лежали в своей измятой постели. Их потные обессиленные тела наслаждались покоем. Помещение было тёмным: любопытные лучи робко выглядывали через дырки в шторах.
- Блин, как же так получилось…
- Ты о чём, Малая?
- Деньги. Наши деньги.
- Ах, ну да… Забрали всё, сволочи.
- Козлы! Уроды недоделанные! Никогда Ворону таким злым не видела.
- Ничего, придумаем что-нибудь…
Пронзительный ветер распахнул окно. Шторы плавно поднялись к потолку и разбежались в разные стороны. Спальня наполнилась слепящим светом. Пачки от сигарет, какие-то бумажки, обёртки - всё взметнулось в воздух. Пепельница звонко упала со стола, но не разбилась.
- Всё изменится, - прошептала Алиса, а её волосы танцевали в воздухе. Она поцеловала Торчка. – Это ветер перемен!

- Алиса… - это было последнее, что произнёс Торчок в этой жизни.

***

Семён с детства хотел стать режиссёром. Стать богатым и знаменитым – кто откажется от такого? Но мечты мечтами, а реальность предпочла видеть его в правоохранительных органах. Началось всё с армии. Молодой, но достаточно крепкий спецназовец хорошо зарекомендовал себя. В милиции сначала было тяжело: мрачные коридоры РОВД, полные подозрительных личностей, грязные обои и плачущие матери, жёны – всё это отпечаталось в мозгу так чётко, что Семён уже не представлял этого тёмного истеричного места без личной формы и собственного нервного почерка на пожелтевших бланках. Иногда было интересней – срочные выезды, пьяные драки, аварии на дорогах, небольшие ограбления. В этот раз всё выглядело намного серьёзней. И веселей. Когда Семён заряжал автомат и нахлобучивал защитный шлем, догоняя блики на форме своего напарника, спешащего на задний двор здания по плохо освещённому коридору, он думал, что эта профессия ещё, возможно, начнёт ему нравиться.
Под вой сирен на огромной скорости они ехали по городу, пытаясь перерезать дорогу преступникам, совершившим налёт на банк. По пути милицейский «форд» миновал перевернувшегося напарника с простреленным передним колесом. Рация описывала ситуацию: убиты три служащих банка, преступники вооружены, ликвидировано два автомобиля органов. Начальство в бешенстве, задействованы все городские силы. Цель: проводить подонков за городскую черту, а дальше начать любой из известных манёвров захвата в зависимости от ситуации.
Семён хотел пострелять. Его товарищи тоже. Слишком хаотична их жизнь, слишком серьёзна ситуация, чтобы не позволить себе размяться. Три мужчины в бронежилетах и шлемах, с автоматами в руках, жадно вглядывались вперёд, желая увидеть заветный автомобиль оливкового цвета, уходящий от погони.
- Видим ТС-1368, наши номера, - доложил один из бойцов по рации.
Дождь становился всё сильнее. Две машины неслись по широкой пустынной дороге, разрезая тишину, словно масло ножом. Мимо пролетела табличка с перечёркнутым названием города.
- ОСТАНОВИТЕ МАШИНУ! ЭТО МИЛИЦИЯ, ОСТАНОВИТЕ МАШИНУ! – захрипел громкоговоритель. – ОСТАНОВИТЕ МАШИНУ, ЭТО ПРИКАЗ!
Семён напрягся. Они уже почти поравнялись. Заднее стекло оливкового «опеля» было разбито, скорее всего, от автоматной очереди.
«Наши постарались, - пронеслось в голове. – Суки, как они сумели две наши машины остановить?!»
Брызнули крошки стекла. Семён заерзал на переднем сиденье, глядя на блестящие кусочки у себя на бронежилете:
- Они стреляют по нам! Твою мать!
Мелькнули ещё три вспышки в машине грабителей. Бойцы пригнулись. На лобовом стекле образовались вмятины.
- Семён, давай!
- Щас я им! – прорычал Семён, открывая боковое стекло. Ледяные капли ворвались в салон автомобиля, больно ударяя по лицам мужчин.
Машины поравнялись.
- Тормози, сволочь! – заорал Семён, вытаскивая автомат под дождь.
Хомяк сидел на расстоянии вытянутой руки. Толстяк спохватился, отпустил руль, затряс руками:
- Хорошо! Хорошо! Я сдаюсь! Торможу! Стойте! Не надо!
- Да плевать, - сказал Семён и нажал на спусковой крючок.

Автомат задрожал, стрельба заглушила рёв моторов. Хомяку оторвало пол головы, тело повалилось на коробку передач. Машина вильнула вправо, выровнялась, опять начала ехать в бок, соскочила в кювет. За секунду до этого Семён приметил движение в салоне "опеля": кто-то пытался дотянуться с заднего сиденья до руля...
- Там ещё один! Скорее! – заорал он на водителя.
«Форд» развернулся и выехал на бездорожье. «Опель» разгонялся, толстяк не отпускал педаль газа. Поднимая столб грязи и клочьев травы, автомобиль вырвался из придорожной ямы и, танцуя на кочках, двинулся через поле в сторону леса.
- По инерции едет! Должен остановиться вот-вот!
Бойцов трясло и бросало из стороны в сторону. Семён дважды дотронулся шлемом до потолка «форда». Кто-то охнул от боли, но двадцатипятилетний милиционер чувствовал себя лучше некуда. Он остановил преступников, он расквасил голову громиле, он…
- Ты смотри, ёпрст! – воскликнул водила. Он отчаянно жал педали, но «форд» печально буксовал. – Всё, конечная!
Бравые парни выскочили из машины, быстро образовали цепочку и помчались за медленно останавливающимся «опелем». Хлоп, хлоп – будто кто-то лопал пузырчатый пакет возле уха Семёна.
- Стреляют! Пригнулись!
Напарник ответил очередью. До замершего «опеля» оставалось метров пятьдесят. Хлопнула дальняя дверца.
- Уходит! Уходит! Стреляй!
Теперь заговорили все четыре автомата. Семён первый поднялся с мокрой земли, бросившись в погоню. Чёрная куртка Вороны мелькала вдалеке между деревьев.
- Стой, сволочь, стрелять буду! – крикнул Семён, пробегая мимо автомобиля оливкового цвета. Бросил короткий взгляд внутрь: всё в крови, два трупа – толстый и тонкий. – Стой, мразь!
Ветки деревьев больно хлестали по лицу. Силуэт беглеца изо всех сил ковылял вдалеке, несмотря на ранение в спине.
- Щас я тебе дам, урод, - шептал Семён. – Бегаю я быстро, поверь… Такая мелкая шпана, как ты...
Выстрелы раздались так неожиданно, как и исчез из поля зрения беглец. Когда представитель закона растянулся на влажном мхе, его бравый мозг смог совместить эти два поворота событий: преступник резко свернул с пути, притаился за деревом и открыл стрельбу, когда преследователь пробежал мимо.
Семён лежал на земле и выпученными от боли глазами рассматривал грабителя. Ворона обливался потом. Чёрные пряди некрасиво облепили бледное лицо. Его губы дрожали. Он не видел, что боец ещё жив. Лишь настороженно ждал следующего противника. Пистолет Ворона прижимал к груди, второй рукой держался за спину. Хорошо спрятался: дерево старое и изогнутое, устроился в углублении ствола – никто не заметит.
- Пацаны! Семёна подстрелили! В шею и спину! – раздался крик совсем близко.
Один из милиционеров подбежал к раненому, второй застыл возле дерева, за которым прятался Ворона. Тот медленно приставил пистолет к шлему бойца…
При звуке выстрела напарник убитого развернулся, понял, как неудачно всё вышло, вскинул автомат, но преступник опередил милиционера на долю секунды.
Магазин опустел после четырёх выстрелов. У Вороны закончились пистолеты. Он кинулся к ближайшему трупу, подобрал автомат. Последний боец продирался к побоищу через высокие заросли.
- Вы убили его? Эй! - Его ждала печальная картина: три напарника лежали, не шевелясь, а напротив него сидел Ворона с автоматом в руках. – Вот блин, - милиционер опустил оружие. – Подожди… Не убивай… У меня…
Эхо подхватило новые выстрелы и унесло их вглубь леса. Семён в последний раз выдохнул, закрывая глаза. Наступила долгожданная тишина.



Алиса, Максим, Монгол и сушёная голова


- Я самоубийца, - прошептал Максим, стоя на пороге отделения милиции.
Сегодня он оделся как можно проще: шубу сменил на куртку, снял большую часть цепочек, оставил дома револьвер и нож. С утра немного перекусил (повезло, что вовремя выгнал Светку, едва она прикоснулась к остаткам вчерашнего ужина), ещё раз пересчитал деньги, сложил их в сумку и поехал в милицию.
Сегодня предстояло пережить большую нервотрёпку.
Максим недолго плутал по коридорам здания. Нашёл заветную табличку «Начальник отделения», постучался. Ворчание. Парень вздохнул и открыл дверь.
- Ах, это вы… - пузатый откинулся на спинку стула, вытянув руку и защёлкав пальцами, словно что-то подзабыл.
- Максим Вячеславович, - представился вошедший. – Я по поводу Монгола.
- Ах, да-да, Монгольчика… - пузатый выставил указательный палец и потряс им. – Да-да, припоминаю, припоминаю… Присаживайтесь.
Максим сел. Стул, как и полагается в начальственном кабинете, был холодный и жутко неудобный.
- Ну-с, чем порадуете? – пузатый скрестил руки на груди.
Максим нервно сглотнул, поднял сумку, расстегнул её и показал содержимое милиционеру.
- Батюшки, - всплеснул руками пузатый. – Кажись, выкупать собрались!
- Так точно, - произнёс Максим.
- Вай-вай, спрячьте! Спрячьте, уважаемый. Убирайте с глаз долой. Авось, кто заглянёт в кабинет…
Сумку пришлось закрыть. Пузатый некоторое время молчал, попивая кофе.
- Позвольте поинтересоваться, а кем вы приходитесь уважаемому Монголу?
- Брат я его.
- Брат, значит, - пузатый допил содержимое кружки и зашёлся кашлем.
Максим терпеливо ждал.
- Уф, мерзость, а не кофе, - начальник встал из-за стола, подошёл к окну, став спиной к гостю. – Значит, сделаем вот как. Выпускаем Монгольчика под вашу расписку, а дельце не закрываем. Идёт расследование, убийца ещё не найден, зараза. Если ваш родственник засветится ещё раз – получите оба по самое «не могу». И без всяких разбирательств. Устроит?
- А как же, - выдавил Максим.
- Да, ладно, - усмехнулся пузатый. – Не скромничайте, ещё как устроит!
- Спасибо огромное.
- Удачи вам и не болейте, сумочку только оставьте.
- Ах да, да…

***


Замок затрещал. Дверь распахнулась, наполнив камеру светом и прохладой.
- На выход. Быстро.
Охранники выжидающе застыли в дверном проёме. Обычно они заходили внутрь, заставляли заключённого стать лицом к стене, чтобы проверить койку, ощупать его карманы. Но с недавних пор камеру №24 стали обходить стороной.
«С тех пор как здесь появился этот больной!» - додумал мысль один из охранников. Он переживал за своего напарника, который влился в коллектив недавно и ещё не был знаком с Монголом. А паренёк был довольно вспыльчивый: вот и сейчас, широко расставив ноги и позвякивая ключами, словно говоря «ну чё ты уставился, крутой, думаешь?», он стоял посреди коридора, глядя на заключённого.
- А зачем выходить? – раздался спокойный голос. - Мне и здесь хорошо.
- ЖИВО ВЫХОДИ, мать твою, - крикнул паренёк, доставая дубинку. Второй охранник придержал его. – Поднялся с койки, быстро! Слышишь меня?
- Мальчик, советую обращаться к старшим на «вы», - донеслось из камеры. Монгол перевернулся на другой бок.
- Да я его… - парень резко подался вперёд.
- Успокойся, Димон… - удержал его охранник. – Монгол, выходи из камеры. Тебя освобождают.
- Дошутишься, Мусорный Бак.
Охранник застыл, скривил губы. Кличку он приобрёл после того, как Монгол запихал в его рот обёртку от шоколада.
- Ну и сиди здесь, долбанный придурок, если свобода не нужна! – парень начал закрывать камеру.
Монгол мгновенно оказался возле двери, придержав её ногой. Койка даже не успела скрипнуть.
- Поосторожней с выражениями, лапочка, - он попытался провести костяшками пальцев по щеке «новичка». Тот отшатнулся, занося дубинку для удара.
- Успокойся, Димон…
- Мусорный Бак, не мешай девочке выплеснуть свои эмоции, - Монгол с улыбкой смотрел на охранника с дубинкой.
В воздухе зависла дрожащая тишина.
- Дима, не нужно…
На лбу парня выступил пот, он отвёл взгляд и опустил дубинку.
- Вот и славно, - ещё шире улыбнулся Монгол, подходя вплотную к дрожащему охраннику. Он поднял руку и дотронулся до воротника «новичка». – Правильное решение. А это оставь себе на память, - парень глянул вниз, ойкнул и вытащил из нагрудного кармана небольшую заточку. – Мусорный Бак, веди меня на волю! Я готов!
И они двинулись по коридору в сторону пропускного пункта.
....
.....
.....
......
(продолжение следует)

Отмечу, что пока раскрыты только 3% главных персонажей, а основной сюжетной линией даже и не пахнет.

Неплохой детективчик намечается. vasex, пиши дальше, да не забивай.
В конце фича с заточкой непонятная. Монгол в карман новичку ее положил?

Omega_Z, да. Намёк на то, что если бы тот ударил его дубинкой, тому бы не поздоровилось :)