Не знаю, стоит ли это делать, но вот, написала кое-что. Если уж совсем убого, скажите, я удалю :(:

В деревне троллей, на опушке леса, все было как всегда ― утром пахали, зато вечером пьянка и гулянка на всю ночь… а утром снова идти пахать… В принципе, никто даже не предполагал, что в скором будущем эта жизнь может измениться.
Два брата, Зул’хаш и Тор’хаш, были самой уморительной парочкой во всей деревне. На самом деле, уморительным-то был только Зул’хаш, который был не только маленького роста, что само по себе удивительно, но и ужасно болтливым, склочным, драчливым пессимистом, и смотреть, как он, придя с охоты вместе с братом, утверждает, что это он завалил оленя, а брату дал просто подержать, без смеха невозможно. Его брат же был полной противоположностью: очень высокий, худой и вообще, весь какой-то слишком угловатый. Эта личность, казалось, была начисто лишена эмоций и чувств, на выходки брата отвечая лишь одно: «Уберите его от меня, я его не знаю» таким будничным тоном, что становилось ясно, как часто ему приходиться это говорить.
Однажды, после охоты, Тор’хаш опять принес оленя. Но что-то было не так, как обычно. Зул’хаш не шел рядом с самодовольным видом, мол, смотрите кого я поймал, совершенно ничем не нагруженный, а что-то нес (что уже для него было странным состоянием), и не что-то, а ма-а-аленького олененка. Зул’хаш нашел его в кустах, недалеко от того места, где поймали его мать, и начал убеждать брата взять его с собой. Тор’хаш сказал, что если тому так приспичило, пусть несет сам. Мелкий нахмурился, немного подумал и все же взвалил на себя олененка.
К его большому разочарованию, олененок оказался больным, случается иногда. Но Зул’хаш, в котором вдруг резко пробудились материнские чувства, так просто сдаваться не хотел. Он начал подкалывать своего брата на не очень хороший поступок, а именно ― украсть у шамана одну целебную траву. Тор’хаш долго препирался, но поняв, что тот слишком привязался к животному, решился. Все прошло тип-топ, олененок в скором времени выздоровел. Но есть небольшая загвозка ― трава эта была очень редкая и обладала сильным целительным эффектом. В тот же день сильно прихворала единственная дочь вождя… Естественно шаман бросился за травой, а вот облом – нету! Ну, шамана так просто не проведешь, он тут же выяснил, куда же делась трава и …. Гнев вождя был безграничен. Зул’хаш стоял потупившись, чуть не плача, а сзади стоял олененок и лизал ему руку. Увидев его, гнев владыки поубавился. Но все равно. Он приказал двум братьям уходить и не возвращаться, пока не найдут гурцатову траву…
***

Было темно и очень тихо. Тишину нарушали только редкий шелест листвы да уханье совы. И тут треск, который днем не услышал бы даже искушенный слушатель, показался громом средь ясного неба. Сквозь кусты, переругиваясь, продирались два тролля.
― Куда ты нас завел, идиот? ― сказал тот, что был поменьше, с таким тоном, за который можно получить неслабую затрещину.
― Вождь сказал, я и иду. ― только пробурчал в ответ второй. По этой картине было ясно, что высокий главный, ну а мелкий в упор не хочет этого признавать.
― Это ты во всем виноват! ― опять начал нарываться тот. ― Кой черт дернул тебя воровать, нет чтобы просто попросить? Теперь пожалуйста, Зул’хаш – иди помогай старшему брату, ― язвительно выделил он это слово, ― идите, ищите то, что профукали. Шаман спятил ― где я ему найду гурцатову траву посреди ночи???
― Я лишь помог вылечить бедное животное, как ты просил, и ты еще чем-то недоволен? ― ответил на этот выпад Тор’хаш. ― И знаешь, ― тут его голос приобрел суровые оттенки, ― я иду точно так же как и ты, но при этом не скулю как баба! Вождь сказал, значит выполняй!
И все в том же духе. Зул’хаш шел, проклиная судьбу и крича на весь лес, что он хочет спать, а Тор’хаш внимательно вглядывался в темноту, ища крайне редкую траву. А «бедное животное» бегало у них под ногами.
Так, переругиваясь, они вышли из леса… на берег озера. Младший заткнулся на полуслове. Странная вода светилась мягким серебряным светом. Заикаясь, Зул’хаш начал одергивать за руку брата и говорить, что надо уходить отсюда. Но Тор’хаш его не слушал. Он как загипнотизированный смотрел на воду и шептал: « Смотри, как похоже на звезды… мириады звезд… смотри…» Зул’хаш категорически ничего не видел хорошего в этом озере, уж тем более звезд. Вода ночное небо не отражала. Все его попытки оттянуть брата от воды кончились провалом. Тогда он, плача, побежал в деревню за помощью. Пока он бежал, его брату снился сон: звезды, звезды… Но вдруг сознание просто вытолкнуло его из оцепенения. Он еще оторопело смотрел на воду… но теперь он чувствовал и видел только силу, такую силу, какой невозможно противостоять…

Не читал, побольше бы красных строк, иначе глазам больно.

Интересно, и даже местами прикольно, только надо бы откорректировать некоторые фракменты. Чтобы слух не резало.

Пиши дальше, неплохо у тебя получается!!!

хм интересно, ждёмс продолжения

в общем прикольно.
есть пунктуационные ошибки.

з.ы. а гурцатова трава - от имени завоевателя Гурцата Великого?

Там ваще тире ни в тему.

Кая, куль...

Когда Зул’хаш побежал за помощью, его брат остался у озера. Но что же стало с его братом? Зул’хаш очень боялся не сколько за себя (чего же ему бояться, если он убежал?), сколько за своего брата.
― Что же с ним случилось? ― задавался одним и тем же вопросом маленький тролль, ― что же это такое? Ища траву, они забрели слишком далеко от деревни, теперь он даже не знал куда идти, куда бежать. Вспомнив про траву, Зул'хаш огляделся ― животное осталось у озера. Темно было слишком, даже для Фелвудского леса, и сразу остро начало чувствоваться одиночество, сразу невольно начинаешь вспоминать про сказки стариков у костра.
Но жизнь брата все же важнее, каких бы то ни было страшилок древности. Зул'хаш продолжал идти, все чаще спотыкаясь и падая, но он упорно вставал и продолжал идти дальше, совершенно неуверенным, что идет в нужном направлении. В конце концов, он упал, споткнувшись о корягу, и так и остался лежать, плача от бессильного страха и проклиная судьбу, пока силы не покинули его…
Через какое-то время он пришел в себя. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, а в какой стороне его деревня ― еще меньше. Посчитав на «эники-беники», он пошел на юг. К счастью, направлением он ошибся, а к счастью потому, что он встретил ученика шамана, собирающий необходимые ингредиенты. Шоку тролля не было предела, когда «изгнанный» что-то кричал про воду, размахивая руками, про другого тролля, про звезды. Тролль сделал единственно правильный выход ― огрел Зул’хаша по башке так, что тот вырубился. Маленького Зул’хаша донести до деревни проблем не было. Придя к шаману, тот ему рассказал, все как есть.
― Иди-ка, Карзун, пока отсюда. Мне надо остаться с ним наедине.
Ученик шамана ушел, хоть и катастрофически был недоволен.
Шаман был уже очень старым. Разнур тяжело вздохнул и присел рядом с Зул’хашем, который до сих пор был в обмороке.
―Ну и что мне с тобой делать, Сорвиголова? Что опять ты с братом натворил? ― никакого желания узнать это шаман не проявлял. Так, посидев еще немного, он, вздохнув, встал и начал пытаться проникнуть в сознание (простите за маленький каламбур) потерявшего сознание тролля. Он увидел все, чем они занимались целых два дня, пока не натолкнулись на озеро. Само озеро шамана заинтересовало меньше, чем реакция Тор’хаша. Он с любопытством смотрел, как тот тянет руки к воде, как его глаза заискрились жадным блеском… и тут его что-то вытолкнуло из сознания Зул’хаша, что-то гораздо могущественнее, чем сам шаман, во много раз. Вот тут старый тролль испугался, испугался по-настоящему, чего с ним за всю жизнь никогда не было. Сила, которая смогла поставить блок на сознание Зул'хаша на таком большом расстоянии, а шаман не сомневался, что эта сила находится рядом с Тор’хашем, должна быть поистине неимоверной. Разнур сразу же помчался в дом вождя. Вождь долго не мог понять, о чем шаман толкует, но сразу уловил о какой-то опасности. Вождь взял отборных воинов и пошел по направлению, случайно указанным шаманом. Разнур долго отговаривал вождя от этой идеи, говоря, что это может кончиться слишком плохо, но вождь племени Стального кедра его уже не слушал. Он знал лишь одно ― его роду угрожает опасность, а, значит, эту опасность нужно уничтожить…