Глава 1
Отцовский долг

Мир, он же Вселенная, он же Сущее, медленно обретал краски. Как ни странно, краски были довольно... Яркие. Очень яркие. Обжигающе яркие. Мир состоял из сотен тысяч звуков и запахов, миллионов бесконечно далеких шагов и прикосновений, и очень, очень ярких красок.
Помимо этого пока в мире не было ничего, хотя было совершенно очевидно, что в мире просто должно быть что-то еще.
Впрочем, даже в таком виде мир был довольно интересен. Можно было слушать звуки, которые никогда не повторялись и сплетали некий загадочный узор. Можно было чувствовать, что все вокруг движется и живет. Мир являл собой множество грез.
Но мир не может существовать сам по себе. Без того, кто смотрит на него, преломляя его сквозь себя, мир не существует. Это тоже было очевидно.
Понятие «я» заслуживало особенного внимания. Но к этому понятию нужно прийти. Чтобы «я» имело место, его нужно осознать. Осознать себя.
Самоосознание… Странное понятие. Чтобы осознать себя, надо быть собой. А существует ли «я», или это только еще одна из грез?
Все, что есть – это не более чем грезы…

***

-Она изменилась.
-Это вирус, капитан. Скорее всего, ваша… приемная дочь изменилась куда сильнее, чем вы думаете.
Огромный плоский экран висел в воздухе безо всякой опоры, нависал над наблюдателями. Других источников света в помещении не было, потому двое мужчин, внимательно изучающих изображение, казались призраками. Перед зрителями представала больничная палата. Центральным объектом палаты была койка, со всех сторон окруженная различным оборудованием. Над койкой пестрили десятки голограмм, передающих информацию о состоянии пациента – от артериального давления до передающей способности отдельных нейронов. На койке, обклеенная датчиками, лежала девушка. Ее волосы серебрились в заливавшем палату молочно-белом свете, кожа поблескивала, словно натертая маслом. Время от времени по телу девушки проходили волны судорог – это спазмы стремительно наливающихся нечеловеческой силой мускулов. Если приглядеться, можно было увидеть, как новые и новые волокна прирастают к старым, и плотно упаковываются. Будто вода в замедленной сьемке кипит под тонким льдом.
Довольно красивое лицо порой передавало какие-то неуловимые эмоции – они читались в незаметных движениях бровей, в полувздохах, в изгибе губ…
За девушкой, естественно, следили не только приборы, но и целая бригада медиков, а заодно – двое десантников в тяжелой броне. Грузные силуэты солдат виднелись по обе стороны койки, а мощные штурмовые винтовки были наведены на голову пациентки. Дополнительной мерой безопасности служили гравитационные фиксаторы на руках и ногах.
Тот, кого назвали капитаном, оторвал взгляд от монитора.
-Она все равно моя дочь, док. Так или иначе.
-Похвальный подход. Но довольно рискованный.
-Сколько осталось времени? – спросил капитан, потирая короткую бороду.
-Думаю, около двух суток. К этому времени первая фаза преобразований завершится, и она очнется.
-Спасибо. Тогда я подойду завтра.
-Конечно, капитан. В любое время.

***

Капитан Александров не спеша брел под проливным дождем. В небольшие просветы между стеклянных исполинов, подпирающих небеса, лились те слезы, которые не мог и не хотел проливать сам капитан.
Пусть она будет хоть трижды приемной! Он растил ее почти с пеленок, умудряясь посвящать каждую свободную секунду, даже когда отправлялся в другие галактики, даже когда связь казалась просто невозможной… Он всегда поддерживал ее, всегда прилагал все силы, чтоб помочь. Он так гордился, когда она попала на престижный факультет квантовой кибернетики, когда она окончила его с отличием, когда она бросилась вгрызаться в тонкости этой сложнейшей дисциплины, создавая прекрасную диссертационную работу… Она была настоящим бриллиантом, который был жестоко разбит какой-то неспособной контролировать себя мразью! Проклятым кровососущим ублюдком!
Капитан остановился и с ненавистью посмотрел в небо. Дождь все усиливался, безжалостно хлеща его по лицу. Александров сжал кулаки. Он этого так не оставит.

***

Шеф посмотрел на одного из ценнейших своих агентов поверх стекол очков. Этот господин, известный как Растрелли, напоминал волшебника в летах, пытающегося замаскироваться среди простых смертных – длинная белоснежная борода, крючковатый нос, отполированная годами лысина, прямоугольные очки, старомодный костюм. Шеф восседал за огромным деревянным столом, развалившись в необъятном кожаном кресле. Он казался обманчиво простым и безобидным. Однако в его лысой черепушке без устали трудился один из, наверное, самых могучих разумов Пяти Галактик. Этот человек управлял главной спецслужбой своего государства, причем управлял так, что по всей известной Вселенной слова «Старик» и «Агентство», произнесенные таким себе выразительным тоном, не оставляли места для двусмысленности.
-То есть ты, капитан, хочешь, чтоб я выделил ценнейшие ресурсы Агентства на расследование этого дела?
-Да, сэр.
-Ты знаешь, что с тебя вода капает?
-Да, сэр.
-А ты знаешь, что бесплатного сыра не бывает?
-Не знал, что вам знакомо слово «бесплатный», сэр, - капитан отдал честь.
Шеф с комфортом расположился на высоте трех километров над городом, на верхнем этаже высочайшего здания города – Башни Новострома. Кабинет давал обзор на все триста шестьдесят градусов, и все эти триста шестьдесят градусов состояли из грозы и ливня. Капитан старательно смотрел мимо шефа, прямо в лицо стихии.
-И верно, не знаю, - наконец, почти через минуту, сказал шеф. – Я согласен передать тебе управление этой операцией, капитан. Сможешь набрать группу, задействовать наших аналитиков. Но я попрошу кое-что взамен. Вполне равноценное.
-Сэр?
Шеф провел рукой по столешнице, и в комнате возникла уже знакомая капитану голографическая палата, где лежала его дочь.
Капитан напряженно замер.
-Твоя дочь, капитан, превращается в гемотрофа. В вампира. Проще говоря, в одно из самых опасных существ Пяти Галактик. От нее не было бы толку, если бы не одна мелочь.
В этот раз шеф вообще не выполнял никаких манипуляций, но изображение палаты уменьшилось и отодвинулось вбок, уступая место компьютерной модели спирали ДНК.
-Я в этом ничего не смыслю, - пожал плечами Растрелли, - но по счастливой случайности у нас есть целый институт, который занимается как раз такими штуками.
Старик ткнул пальцем в спираль и усмехнулся. По голограмме мелькнула треугольная «тень» пальца. Капитан стиснул зубы. «Издевается».
-Это не обычная генетическая конструкция, которую выстраивает гем-вирус, как мне объяснили. Это аномалия и настоящий клад. Неповторимый шедевр, каких этот микроорганизм еще не порождал.
Для пущей экспрессии шеф взмахнул руками.
-Вы хотите забрать мою дочь, сэр? - недоуменно вопросил Александров. - Для исследований?
-О нет, зачем мне это? Ее и так уже исследуют. И будут исследовать, само собой. Нет, нет… Все куда проще. Гемотрофы, - шеф подался вперед, - стремительны, жестоки, беспощадны. Они сильны как отборные бойцы, напичканные мощнейшими имплантами, или как лучшие генные солдаты Кузницы. Но они безумны из-за своей тяги к крови. В любой миг могут стать неуправляемыми маньяками, сносящими все на своем пути.
Проектор, скрытый в недрах стола, вывел новое изображение – мужчину-гемотрофа. Его тело напоминало анатомический атлас – резко очерченные и великолепно развитые мускулы бугрились под кожей. Длинные серебристые волосы вампира свисали до плеч, а кожа маслянисто блестела.
-Гемотрофы также невероятно сексуальны, - откинувшись на спинку кресла, продолжил шеф излагать прекрасно известные Александрову вещи, - Не в буквальном смысле, конечно, хотя иногда и так. Каждая пора в их чертовом теле вырабатывает феромоны, на которые как мухи слетаются самцы и самки нашего, а заодно и нескольких других видов. Чаще всего гемотроф охотится натурально через постель, совмещая приятное с полезным. Перевозбужденная жертва, накачанная феромонами, даже не замечает, что ее осушают заживо.
-Зачем вы говорите мне все это, сэр? – спросил капитан, стараясь, чтоб его голос не звучал надтреснуто.
-Затем, что она, - Растрелли вновь приблизил изображение палаты и выразительно ткнул в сторону проекции, - лишена главного недостатка гемотрофов. Она не может впасть в ярость. Зато может разорвать человека напополам одной рукой. Может соблазнить кого угодно. А ее аналитическими способностями, между прочим, восхищается весь Норфорд.
-Вы хотите завербовать ее? – на лице капитана отразилась целая гамма эмоций. – Она же просто девчонка… Она работает над диссертацией… Она не умеет драться… Она не имеет подготовки! Она не годится. Она же просто погибнет!
Шеф добродушно рассмеялся. Это прозвучало в высшей степени неуместно.
-Она уже не человек. Твоя дочь – гемотроф, что необратимо и неизлечимо. – Растрелли развел руками.
Капитан не стал отвечать, он смотрел на дождь и на облака, изредка проходящие на уровне кабинета Растрелли.
Шеф не торопился продолжать. Он поудобнее умостился в кресле и забарабанил пальцами по столешнице, смотря на голограмму. Две ее маленькие копии возникли в стеклах очков.
-Либо она до конца своих дней будет ходить с инъектором на руке, получая донорскую кровь раз в месяц, а оттого тихо съезжая с катушек… - Медленно произнес старик, не обращаясь ни к кому конкретно. - Либо покинет Федерацию и станет обычным бродячим гемотрофом, убивающим людей, чтобы стать сильнее. А может присоединиться к нам. Получить спецподготовку, которая позволит в полной мере раскрыть ее способности. Она не будет изгоем, убийцей. Она войдет в круги элиты. Как, к примеру, ты. Более того, ты получишь все ресурсы, чтоб отомстить за нее.
Капитан Александров и шеф Растрелли одновременно посмотрели друг на друга.
-Заметь, время утекает – тот, кто на нее напал, все дальше и дальше. С каждой секундой.
Капитан явно колебался. Он прекрасно понимал, что «подготовка» Агентства не будет увеселительной прогулкой. Что его дочь, его милую и нежную дочурку, которая до сих пор порой звала его «папик» и целовала в щечку, превратят в ту самую убийцу, шпионку, в конце концов – в банальную шлюху, которую подкидывают всяким недоразвитым кронпринцам, чтоб те приняли нужное решение, думая не головой, а…
Но шеф прав. Это все равно лучше, чем любой другой вариант развития событий.
-Мой отцовский долг – защищать ее, - сказал капитан, - и я облажался по полной. Я не хочу вдобавок добровольно отдать дочь… не в те руки.
-«Тех» рук не бывает, капитан. Впрочем, я думаю, ты найдешь способ прикрыть дочери спину. – Шеф уже не сомневался, что Александров согласится.
И Александров не сомневался в этом также.
-Вот и хорошо. А сейчас, капитан, ступай домой. Отсыпаться. Завтра тебе предстоит большое начало. А мне уже надоело твое мокрое общество.
Капитан бросил последний взгляд на голограммы, висящие над столом, и вышел. Шеф знал, что он придет. Шеф знал, зачем он придет. Шеф умел набирать себе лучших агентов.
Проклятье!

Глава 2
Паутина логики

Капитан установил будильник на пять утра, но проснулся минут на десять раньше. Он так и лежал, грустно смотря в потолок, когда исполнительное устройство принялось оглашать округу яростным писком.
Мысли у Александрова путались, словно проводки, сложенные в кармане. Он попеременно думал о дочери, о нелепой гибели брата больше двадцати лет назад, о службе во флоте и о службе в Агентстве.
Наконец, он привстал на кровати, и вызвал консоль управления домом. Она легко перенастраивалась, чтоб реагировать на любой сигнал – от хлопка до определенного электромагнитного поля в мозге. Капитан же предпочитал щелкать пальцами.
Покорное воле хозяина, отдавшего через консоль соответствующий приказ, широкое обзорное окно неспешно распахнулось. Пейзаж утреннего Новострома, пока лишь чуточку подкрашенного багрянцем ранней зари, виднелся сквозь разбитую призму капелек, усеивавших стекло. Некоторые из них деловито сползали вниз, оставляя на стекле гладкие «дорожки». Дождило, похоже, до самого утра.
Готовя себе незатейливый завтрак из полуфабрикатов марсианской компании «Ю-Эй-Си Чемикалс энд Джинетикс», капитан пытался спланировать свои манипуляции на сегодня. Сперва – получить данные по делу, собранные полицией. В делах, где замешаны гемотрофы, или кто угодно другой, способный кидаться выдранными из земли фонарными столбами, копы проявляли завидное усердие, собирая максимум данных. Такие дела не проходили незамеченными, и если они оборачивались глухарем – то могли полететь головы.
Добыть материалы можно будет прямо из полицейской сети. Если шеф его не обвел вокруг пальца, то у него уже есть к ней полный доступ. Но в участке все равно надо будет побывать. Копы нередко избегают отмечать в рапортах совсем уж неудобные подробности, вроде того, что какой-то образец был загрязнен, а потому спален нафиг.
Без пятнадцати шесть капитан вышел из скоростного лифта на парковку гравимобилей. Ее, естественно, расположили почти на самом верху здания – по сути, под чердаком.
Капитана поприветствовал дежурный киборг - лимерианин, добродушно взмахнувший механизированным щупальцем. Этот грузный мешок плоти по имени Тольдес, передвигающийся на четырех коротких толстых ножках (естественно, и ножки, и туловище были биомеханическими) был наемником последние три галактических года, то есть, практически шестьдесят земных лет, а на старости лет решил осесть и заняться чем-нибудь поспокойнее.
Александров в помахал в ответ и направился к своему гравимобилю. Капитан любил все, что летает, и желательно – летает быстро. Свой гравимобиль он подбирал долго, а еще дольше занимался его тюнингом. Зато теперь этот зверь мог разогнаться до скорости, достаточной для выхода на орбиту. В основе его лежал «Корбен-Даллас» 73-го года, но стандартный движок капитан подменил даймлеровским гравиприводом, изготовленным по гхаальской технологии, а реактивный модуль поставил производства Малого Магелланова.
Разумеется, все это было очень и очень недешево, но Агентство платило своим людям как минимум хорошо. Ну а высококлассные специалисты широкого профиля получали больше, чем могли потратить. Очевидно, число нулей должно было вышибать из мозгов агентов любые вопросы об этичности их действий. И, что интересно, так оно и выходило.
Капитан уселся в кресло пилота и запустил предстартовую проверку. Одна за другой начали проявляться голограммы интерфейса системы управления – высотомер, радар, монитор гиродатчиков, монитор энергопотребления, индикаторы нагрузок по корпусу и двигателям, показания датчиков статуса двигателей, показания системы жизнеобеспечения, и так далее. Человек, привыкший к автоматизированной системе управления гравимобилем от такого количества показаний просто одурел бы. С точки зрения капитана же тут явно не хватало целого множества приборов, которые устанавливались на звездолетах.

***

Бинокуляры Тольдеса проследили за гравимобилем, вылетевшим из широкого причального пространства и мгновенно влившемся в бесконечный вихрь машин, роящихся в небе Новострома.
-Он вылетел. Передатчик активирован.

***

Капитан вынужденно перевел машину на автопилот, указав целью третий полицейский участок 58-го округа. Именно за этим участком было закреплено дело, документы по которому просматривал капитан.
На самом деле наскрести копам удалось удивительно мало.
В 23:37 в гостиницу «Зирис» прибыли двое постояльцев-землян. Господин Рагнар Бурквист, землянин, примерно 1,85 метров ростом, глаза карие, волосы темно-каштановые и госпожа Габриэль Александрова, землянка, примерно 1,65 метров ростом, глаза карие, волосы черные.
С 00:18, судя по звукам, доносившимся сквозь отлично звукоизолированные стены, пара приступила к цели своего визита.
С 01:43 в номере наступила тишина.
В 09:12 горничная обнаружила ужасающе изуродованный труп госпожи Александровой. Прилагающиеся снимки показывали кошмарную рану на шее девушки – целый кусок мяса был безжалостно вырван, судя по всему, зубами.
Ни одна камера безопасности больше не поймала господина Бурквиста. Более того, он не оставил ни единого кусочка, содержавшего ДНК, ни единого отпечатка. Да и вообще – землян с внешностью этого Бурквиста в базе не было.
Гемотрофы так не действуют. Вернее, действуют-то они именно так, но обычно – в других государствах и безо всякой маскировки. Тут же один гемм сумел обмануть тысячи систем сканирования генного кода, а потом уйти от бесчисленных средств наблюдения. Если это не четко спланированная акция, влетевшая кому-то во много, очень много копеечек, то не ясно даже, что тут можно думать.
Вампир – это, в первую очередь, хищник, а потом уже разумное существо. Он действует, а уже потом думает, что ему делать с тем, что он наворотил. Если в данном случае гемотроф думал… Капитану вспомнилось, о чем вчера вечером говорил шеф. «Неповторимый шедевр», вампир, способный управлять своим безумием. Он говорил это о Габриэли. Или нет?
Капитан треснул себя по лбу.
Шеф знал! Знал о том, что в городе есть гемотроф, который не похож на обычного представителя своего вида! И он выторговал у капитана жизнь его дочери в обмен на операцию, которая все равно была бы проведена!
Александров посмотрел в боковое окно, где огромная Башня Новострома возвышалась даже над крупнейшими небоскребами. Будь у него хороший бинокль, он смог бы даже посмотреть на зеркальные панели, которыми обшит снаружи кабинет шефа. Создавалось впечатление, что Старик сейчас сидит у себя, смотрит на капитана через подзорную трубу и посмеивается над собственной шуткой.
Ставки в игре были действительно высоки.
Капитан активировал систему связи, и, вздохнув пару раз, вызвал оператора Агентства.
-Да, господин Александров? – миловидная девушка, появившаяся на экране, благодушно взирала на капитана из двухмерного голографического окошка.
-АСВ Форджент сейчас свободна?
-Господин Растрелли вчера отозвал ее из Третьей Галактики. Она прибудет ориентировочно через час.
-Сразу по прибытию отправьте ее по моему пеленгу. Она мне очень нужна.
-Конечно, сэр. Распоряжения господина Растрелли были аналогичны.
-Как замечательно, что мы с ним думаем в одном направлении, - кисло улыбнулся капитан, - благодарю вас.
Он прервал связь и откинулся на спинку кресла. Несколько секунд сидел неподвижно, потом открыл бардачок и вытащил оттуда пару носовых фильтров. Такие штуки был обязан таскать с собой любой агент не-киборг: всякие отравляющие вещества были очень популярны в среде спецслужб, а такие фильтры блокировали любые «лишние» составляющие атмосферы - и неорганику, и органику… Включая универсальные вампирские феромоны.
Вдохнув безвкусный отфильтрованный воздух, капитан почувствовал себя спокойнее. Тем более что через полтора часа максимум его спину будет прикрывать АСВ и хороший друг.

***

Полицейский участок №3 не относился к участкам из благополучных районов. Это было очень старое и ужасно обшарпанное здание, исписанное граффити на сотнях языков. Перед входом всегда дежурило четверо тяжеловооруженных спецназовцев, а из бойниц строения поводили стволами скорострельные лазерные орудия.
Эти улицы состояли на две трети из мусора и насилия. Все виды здесь жили в бедности, опасаясь бандитского и полицейского произвола. Это положение дел тянулось уже так долго, что считалось в порядке вещей. Еще во времена Земной Империи, пять галактических тысячелетий назад , здесь все было именно так.
А с тех пор как Земля потеряла статус столицы, дела неспешно, очень неспешно усугублялись. Окраины Новострома так резко контрастировали с блистающим центром, что просто невозможно было понять, как эти места, эти миры, могут вместе образовывать один город.
Капитан вошел в участок под тяжелыми взглядами спецназовцев. Все четверо были даргонианами – могучими, выносливыми, сильными и довольно сообразительными рептилоидами. Даргониане, как и земляне, и еще несколько видов, встречались по всем Пяти Галактикам. Когда-то был их звездный час, и владения Даргонии простирались почти по всей Третьей Галактике, захватывая куски Второй и Пятой. Потом их государство пало, уступая место все новым и новым гегемониям. Сейчас в Пяти Галактиках установилось некое подобие стабильности, но капитан не сомневался, что рано или поздно ему суждено рухнуть.
Изнутри участок не выглядел лучше, чем снаружи. Мрачные серые стены, улыбчивые как антресоли сотрудники, и их не менее улыбчивые клиенты – оборванцы десятков видов, насуплено взирающие на всех, кто ходит без наручников.
-Чего вам? – недовольным тоном поинтересовался вахтер-землянин, негр в годах и в форме лейтенанта.
-Здравствуйте, - доброжелательно сказал капитан. – Я должен переговорить с вашим начальником.
-С каких делов? – не меняя интонаций вопросил лейтенант.
-По коду 0927, - отозвался капитан.
Лейтенант немного заволновался, и, как и предписывала процедура, «просветил» капитана сканером. Тот отправил полученные данные на обработку в базу, и вскоре лейтенант обнаружил, что заявившийся к нему человек и правда проходит по коду 0927 – «представитель высших государственных интересов», имеющий право распоряжаться тут как у себя дома.
-Сэр, - это лейтенант обращался к своему начальнику через интерком. Голос его был не недовольный, а нервный. – К вам тут один человек. Ээээ… Нет сэр, я не могу его послать в… Ээээ… У него код 0927. Да. Все точно, сэр. Я переслал вам данные. Да, сэр.
Негр посмотрел на капитана.
-Проходите. Третий этаж, кабинет 0309, прямо напротив лифта.

***

В этом участке распоряжался полковник Каралл. Как ни странно, он был нирианином. На Земле нириан было довольно мало. Эти долговязые гуманоиды были хрупкими созданиями, привычными к 0,4g их родной планеты, что располагалась в Третьей Галактике, во владениях Талейской Республики. В мирах с силой тяжести больше 0,6g нириане пользовались устройствами регулирования локальной тяжести, создававшими область пониженной или повышенной гравитации вокруг владельца.
Этот нирианин таким устройством не пользовался.
-Что привело к нам столь важного гостя, - полковник глядел на капитана снизу вверх. Он стоял за своим столом, упершись в крышку кончиками пальцев.
-Ваш участок расследует дело о нападении гемотрофа позвчерашним вечером, - констатировал капитан.
-Да. Расследует.
-Ну а мне нужно переговорить с ответственным следователем.
-Это невозможно.
-Что?
-Лейтенант Гарлиз был убит вчера утром у себя дома.
-А его записи, данные расследования?..
-Все уничтожено. Сейчас идет внутреннее расследование.
Капитан опешил.
-Это… Нетипично.
-Вы это мне говорите? – Каралл и не думал менять позу. – Что вам известно об этом деле, господин 0927? Я не привык терять людей, не зная почему я их теряю.
Капитан посмотрел на Каралла мутными глазами.
-Полковник, похоже, об этом деле я знаю меньше чем ничего.

***

Капитан вел гравимобиль, мчась к больнице Центра Контроля за Особо Опасными Видами. Располагалось это заведение на противоположном конце города, но сейчас капитан хотел только одного – увидеть Габриэль. Скорее всего, ничего не изменилось, тем более что его должны известить, когда она очнется.
Но сейчас это было неважно. Нужно было собраться, собрать мысли, сконцентрироваться… А заодно переговорить с доктором.
Однако, как известно, если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Питание гравимобиля капитана внезапно отключилось. Несколько мгновений тяжелая машина мчалась вперед по инерции, а потом начала плавно падать вниз.
Капитан со всей очевидностью осознал близость смерти, но сдаваться был не намерен. Он опустил кресло переднего пассажира, поднял заднее сиденье и открыл панель, скрытую в полу. Делать что-то становилось все сложнее – машина падала, причем падала все быстрее, по мере того как рассеивалось поле искусственной гравитации, державшее ее в воздухе.
Панель скрывала несколько трубок, подающих реагенты к реактивному двигателю, и проводку, запитывающую сервомоторы насосов. Александров достал пистолет, резким движением сорвал его внешний корпус и выдернул обойму. Поднеся пистолет к проводке, несколько раз нажал на спусковой крючок.
Мощный электромагнетизм, разгоняющий пули, в этот раз сработал вхолостую… Почти. Электромагнитное поле, будучи переменным, порождает ток в окружающих проводниках. Ток, конечно, слабый, но для маленького насоса этого хватило. Реагенты вступили в действие, и машина рванула вперед на реактивной тяге. От глупой гибели в результате удара о донышко заднего сиденья капитана спасли последние крохи искусственной гравитации. Его всего лишь ощутимо дернуло.
Александров вскочил за штурвал, связанный с соплами сугубо механическими средствами, и подкорректировал траекторию машины так, чтоб она упала в нелюдном месте. Вытянуть ее в воздух, естественно, было невозможно – подъемную силу для гравимобиля создавала гравитяга, а ее запустить не удастся. К тому же, насос уже снова встал, и реактивные движки отключатся через доли секунды.
Гравимобиль снижался, все набирая скорость, а потом чиркнул брюхом раз, второй, третий… Медицинский имплант впрыснул капитану целую пачку лекарственных средств, и он тут же отрубился.

***

Первое, что капитан увидел, очнувшись, были ярко-красные круги. Восемь штук. Постепенно круги начали совмещаться друг с другом, пока их не осталось два. Эти круги оказались радужными оболочками глаз, слабо светящимися в темноте. Глаза эти, как ни странно, располагались на чьем-то лице, обрамленном средней длины серебряными волосами.
Обладатель красных глаз усмехнулся, обнажив острейшие клыки.
-Привет, капитан. Ты меня ищешь? Ты меня нашел.
Вампир распахнул пасть раза в два шире, чем можно было ожидать, и эта зубастая бездна надвинулась на капитана…

Глава 3
Бог из машины

… а потом умчались куда-то в сторону. Вампира дернуло, а потом отшвырнуло нечто очень быстрое. Раздался вопль, потом топот, прогремела пара выстрелов…
Тишину, на некоторое время воцарившуюся вокруг, рассеял звук чьих-то шагов. Наконец, капитан увидел перед собой пару стройных и долвольно мускулистых ног, затянутых в серый ноофлекс . Как бы странно это ни звучало, по поверхности ног прошла рябь, и они стали куда менее мускулистыми.
Обладательница этих самых ног склонилась над Александровым, явив довольно красивое лицо с тонкими чертами. Доминировали глаза – ярко-зеленые, очень подвижные и, невзирая на бытийность механизмами, невероятно выразительные. Капитан механически отметил, что Форджент прибыла почти на час раньше срока.
-Ты как, кэп?
-Хреново, - слабо отозвался Алескандров. – Я убил свою машину, а меня чуть не убил вампир.
-Ну а я чуть не убила его, - усмехнулась Форджент. – Сможешь идти?
-И не надейся, - Александров скривился, - я ног не чувствую.
Агентесса медленно провела ладонями по его телу – сверху вниз.
-Поврежден позвоночник. Опять менять придется.
Алескандров застонал.
-И еще куча всяких внутренних повреждений. Этому идиоту даже высовываться не надо было – ты б и часа не протянул. Я уже вызвала помощь.
-Жрать хотел, наверное.
-Жрать, жрать… Давно б загрыз тогда. Но узнать мы ничего не узнаем. Ублюдок ушел – его подобрал гравимобиль.
Капитан только стиснул зубы.

***

Дееспособность вернулась к капитану только под вечер. Заменить один киберпозвоночник на другой – это не проблема, но все регенеративные процессы так или иначе требуют времени, пусть оно и измеряется в часах.
Под суровым надзором АСВ капитана доставили в центральную новостромскую клинику, провели операцию и упихнули в регенерационный бак. Все это недешево обошлось, но никто не тянул шефа за язык, давая капитану карт-бланш во всем, включая финансы.
-Куда сейчас? – поинтересовалась Форджент, когда они покидали больницу. Солнце уже садилось, и Новостром плавно окрашивался в праздничное золото, готовясь принять благородный багрянец.
-В больницу, - хмуро отозвался капитан.
Форджент обернулась на медучреждение, которое осталось у них за спиной, потом выразительно посмотрела на капитана.
-К Эль.
-Навестить? – сочувственно поинтересовалась Энни.
-Не только, - капитан лукаво глянул на киборгиню. – Есть пара вопросов о физиологии гемотрофов.
-А чем тебе наш аналотдел не угодил?
-Как минимум, названием.
Форджент покачала головой.

***

Доктор встречал их в зале наблюдения. Помещение и не подумало измениться – все та же темнота, все та же огромная голограмма. Удобный наблюдательный пост, не более, но Александров за последние дни к нему привык как ко второму дому.
-Добрый вечер, - капитан коротко кивнул.
Врач поприветствовал Александрова и Форджент, потом сразу перешел к делу:
-Процесс скоро завершится, капитан. Она может очнуться в любую минуту.
-И тогда?..
-Начнем давать ей кровяной концентрат. В первое время потребуется немало крови.
-А что насчет генетических аномалий? – прямо спросил капитан.
Доктор выглядел явно смущенным.
-Простите, капитан, мы не были до конца уверены…
-Так что насчет них?
-Судя по всему, мы имеем дело с необычным случаем. Генетика гемотрофов очень необычна, и их генокод практически невозможно расшифровать. Да и сам по себе вирус остается белым пятном в вирусологии. Вы, должно быть, слышали теории о разумности гем-вируса?
Капитан кивнул.
-Речь, конечно, идет не совсем о разуме в привычном понимании. Тут скорее дело в совмещении способности логически мыслить безо всякого подобия самосознания. Вирус… Вроде как знает, чего он хочет. Но он не понимает, кто он такой. Во всяком случае, именно так это все выглядит.
-Соединяя свою «целеустремленность» с мысленными процессами существа с самосознанием вирус создает вампира?
-Конечный продукт лепится по лекалу, которое извлекается из самоосознания хозяина, - пояснил доктор.
-Выходит так, - встряла Форджент, - вирус хочет крови, но не понимает зачем, и надергивает причины из головы своей жертвы?
-Вроде того. У вашей дочери очень необычный разум, капитан.
-Она не может впасть в ярость?
-В ярость может впасть кто угодно, - доктор усмехнулся. – Но, судя по тому, что мы наблюдаем, вирус произвел удивительно малые перестройки в нервной системе. Существует вероятность, и я подчеркиваю, только существует, что Габриэль Александрова очнется Габриэлью Александровой с новым взглядом на гастрономию в целом и деликатесы в частности.
-Ваш юмор меня смущает, доктор.
Доктор похлопал себя по животу и рассмеялся.
-Мне все это говорят капитан. Впрочем, я работал с десятком гемотрофов только здесь, и еще с тремя десятками по всей галактике, и могу сказать, что каждая трансформация индивидуальна. Возможность того, что ваша дочь чудесным образом не превратится в монстра, кажется маловероятной.
-Тогда такой вопрос… Передаются ли какие-то свойства или данные по наследству от гемотрофа-родителя?
-Ничего подобного. Гем-вирус не подвержен мутациям. Он вообще не меняется. Так что в каждом конкретном случае он начинает с чистого листа.
-Спасибо, доктор. Прошу вас, информируйте меня, как только…
-Конечно, капитан. Думаю, уже к утру все станет ясно.

***

-Ну что? У тебя прояснилось?
-Нет, все только запуталось… Есть у меня подозрения насчет этого гемотрофа, но… Как бы тебе сказать… Все уж очень мутно. Почему его не ловят системы слежения? Откуда у него столько сведений о деле? В том числе и обо мне?
-Дело серьезное, - согласилась Форджент.
Агенты поднялись на посадочную площадку Центра, расположенную на крыше небоскреба. До Башни отсюда было рукой подать, и она гордо возносилась почти на два километра вверх, стрелой пронзая небо, на котором появлялись все новые и новые звезды. Ночь вступала в свои права.
Форджент подошла к своему гравициклу, скоростной «лошадке» талейского производства. Машина была мощной и стремительной, подобно своей хозяйке, да и хромированные элементы поблескивали в том же ключе, что и ноофлекс. Когда Энни стояла возле нее или же сидела верхом, казалось, что они созданы друг для друга, как, скажем, блюдце и чашка из одного сервиза.
Капитан вынужден был признать, что в отдельных случаях «обводы» Форджент вызывают у него совершенно определенный отклик, который, похоже, сейчас вызовет поток похабных шуточек – ему-то сейчас ехать сзади, потому как людей чинят куда быстрее, чем машины.
Капитан был совершенно прав.
А еще он сейчас думал о вещи, которую называют «неуставные отношения». Но это мало беспокоило и его самого, и Форджент.
Гравицикл сорвался с места – Энни игнорировала правила движения. А может, не знала, что они существуют.
-Слушай, кэп… А ты когда-нибудь пробовал на гравицикле при скорости шесть сотен?..

***

Гравицикл приземлился в парковочном доке дома Александрова где-то в десять вечера. Капитан медленно сполз с машины, и, пошатываясь, отошел к колонне в поисках точки опоры. Хорошо еще, что чокнутая киборгша шутила начет… Этого…
Форджент деловито поправила прическу.
-Идем уже, нытик, - смеясь, агентесса ухватила капитана за руку и потянула к лифту. – Не там так у тебя…
-Что-то ты сегодня уж больно напористая, - проворчал Александров. – Это к переломам?
-Это из-за их отсутствия. Я не смогла убить того гема, и это меня бесит.
-Прекрасно. Добрый вечер, Тольдес.
Охранник приветствовал капитана традиционным взмахом щупальца. Примерно через минуту после того как лифт скрылся, он активировал коммуникатор.
-Он жив. –Пауза. - Ясно. – Длинная пауза. - Приступаю, сэр.
Бинокуляры киборга грозно сверкнули в полумраке.
***
Капитан чувствовал себя выжатым лимоном. Хотя нет, выжатым лимонам намного лучше. Их не мучают столько времени. С другой стороны, оно того стоило. Перед этим… Действом… Форджент пообещала выгнать из его головы все мысли. Что ж, держать обещания она умеет.
Капитан вдумчиво таращился в окно, но голова его при этом была абсолютно избавлена от любых мыслей.
В комнату зашла Форджент с огромным подносом всякой снеди. Где и когда она успела все это достать осталось загадкой. На киборгине была старая клетчатая рубашка капитана – и больше ничего.
-Уже думаешь? – поинтересовалась Энни. – Значит мало я тебя…
-Не-не-не-не, - капитан отчаянно замахал руками. – Кстати, это же моя рубашка.
-Из какого это фильма? – Форджент иронично приподняла бровь.
-Да из каждого второго, - хмуро отозвался Александров. – Но план действий на завтра надо определить четко.
Раздался звонок.
-И кто это решил потрезвонить в такое время? – вздохнул капитан и со стоном вызвал консоль. – О! Это из Центра.
-Неужели?..
-Сейчас узнаем. Да, док?
-Капитан, на вашем месте я бы поторопился прибыть в Центр немедленно. Ваша дочь очнулась, но скоро сюда прибудет некий господин…
-Я вас понял, - быстро сказал капитан. – Мчу. Форджент, одевайся. Нам надо в обратно Центр. Очень быстро.
-Да что за пожар-то? – вопросила Энни, мгновенно натягивая свою ноофлексовую «вторую кожу». Где она лежала капитан заметить не успел, да и не очень стремился, ибо прыгал на одной ноге, облачаясь в брюки.
-Элька очнулась. И сейчас ее начнут вербовать. Я не имею права этого пропустить.
-О. До центра час лету.
-Я знаю, что ты можешь управиться быстрее. Намного.
Форджент усмехнулась.
-Погнали! – и выбила окно.
Если бы не усиленный позвоночник капитана, он бы этого не пережил. Агентесса перешла в боевой режим, изменяя структуру биомеханических мышц на субмолекулярном уровне. Это нанесло определенный удар по ее привлекательности, зато утроило ее и без того немалый физический потенциал. Наблюдать это превращение довольно забавно – создается впечатление, что по всему телу идут статические помехи, и вот уже можно наблюдать новые пропорции.
Форджент обхватила капитана за поясницу, и с таким грузом выскочила в окно. Тремя мощными прыжками с гравимобиля на гравимобиль она достигла уровня дока; мгновение – и они уже вливаются в поток машин на гравицикле, обогнавшем скорость звука раза в два.

***

-А, капитан! – доктор перехватил их на полпути к залу наблюдения. – Вставьте эти фильтры в нос и идемте в палату!
-У меня есть свои, ей фильтр не нужен. Господин уже прибыл?
-К счастью, еще нет. Они приземлились внизу, и скоро поднимутся.
-Доктор, - капитан горячо пожал врачу руку, - вы не представляете, как я вам благодарен!
-Быстрее, если хотите успеть переговорить!

***

Раньше капитан видел эту палату только в голографическом виде. Она оказалась намного белее, чем выглядела на проекции. И была очень ярко освещена. Чересчур яркий свет притупляет реакции гемотрофов – они, конечно, не боятся света, но он слепит их чувствительные глаза.
Габриэль все также лежала прикованной к койке; приборов вокруг стало значительно меньше.
Глаза девушки были открыты и устремлены на него. Ярко-красные слабо светящиеся глаза гемотрофа с вертикальным зрачком.
-Па? – слабым голосом спросила Габриэль.
Капитан колебался лишь секунду. Потом подошел к койке и, неловко изогнувшись, крепко обнял дочь.
-Эль! Как я рад!
-Пап, это правда? Что я?..
Капитан ласково поцеловал ее в лоб и убрал с ее лица непокорную серебристую прядь.
-Да, милая, - прошептал он. – И это еще не все неприятности.
Лицо капитана ожесточилось.
-А теперь слушай внимательно. Ты сейчас – объект в крупной игре. На тебя хотят наложить лапы, причем в буквальном смысле. Сейчас сюда прибудут люди из Агентства, и их задача – завербовать тебя. Только тебе решать, согласишься ты или нет. У тебя два варианта – или Агентство, или мирная жизнь. И то и то, боюсь, для тебя закончатся плачевно. Одно опасно, другое ведет к безумию.
-Безумию?
-Ты не будешь получать достаточно крови от государства, Эль. И либо ты сорвешься и убьешь кого-либо, и вынуждена будешь бежать, либо лишишься рассудка от недостатка пищи.
-Пап… Как же я?..
-Этот выбор целиком на тебе, дорогая… Я не могу ничего изменить, ни на что повлиять… Я могу лишь тебя подготовить. Как могу. Прости, что подвел тебя. Я облажался. А все это валится на тебя. Прости.
-Пап, не говори так, - прошептала Эль. – Ты не виноват, что я повела себя как дура… Я ведь чувствовала, что все идет не так…
Капитан крепко сжал ее руку.
-Я люблю тебя, доченька, - сказал он, - и я всегда буду на твоей стороне.
-Прекрасно, капитан, - бодрым голосом сказал шеф, появившийся в палате как призрак – изниоткуда. Капитан не слышал, чтоб дверь открывалась. – И речь прекрасная. Шеф посмотрел на Габриэль. А Габриэль посмотрела на шефа. Очень старый, помятый временем, Растрелли, тем не менее приковывал к себе внимание. Он умел говорить тихо и вкрадчиво, но так, что все поворачивались к нему и слушали каждое слово.
-Капитан сказал все очень верно и точно, дитя. Я пришел сюда лично по одной-единственной причине. Я не хочу, чтоб такая прекрасная девушка, с таким живым умом и такими способностями, пропала. В буквальном смысле пропала. В отношении гемотрофов наше законодательство еще жестче, чем было даже в суровые имперские времена. Они тут просто не способны выжить. А за пределами Федерации они становятся простыми убийцами, которые глушат кровь и упиваются смертью. Если ты хочешь такого – пожалуйста, выбор твой, дитя. Если же тебе хочется жить полной жизнью и не нести бремя проклятия, а стать уважаемым и высококлассным специалистом на службе Федерации (и тут я не кривлю душой), то ты сделаешь одного старика счастливым.
-Сколько времени у меня есть на… Размышления?
-Пять минут, - ровным тоном отозвался шеф. – Потом тебя или внесут в реестр гемотрофов, или в реестр Агентства. На выбор.
Вышел шеф через дверь.
-Я мог бы попытаться добывать для тебя кровь… Ну, задействую связи… - Капитан задумчиво покачал головой. – Можно же что-то изобрести.
На лице Габриэль появилось выражение усталой грусти. Она улыбнулась отцу.
-Все это время я искала себя, пап. Я не могла понять, есть ли я, или меня нет. И боялась, что меня не существует, а мир – это выдумка… Если я попытаюсь перебарывать это… Боюсь, я так и не найду себя.
Капитан вздохнул.
-Выбор твой. Я в тебя верю, Элька.
-Отличный выбор! – благодушно сказал шеф.
Откуда он взялся было решительно непонятно.
-Вы что, издеваетесь?! – в один голос воскликнули Александровы.
Шеф улыбнулся.
-Разве что самую малость.

Глава 4
Поиск ответов в условиях отсутствия вопросов

Александров осматривал свою квартиру с крыши соседнего здания. Вернее, он осматривал квартиру, расположенную тремя этажами ниже – его квартира… Наверное, наиболее правильным словом будет «испарилась».
Форджент, с живым интересом разглядывающая небоскреб, у которого буквально сорвало крышу, благодушно похлопала капитана по спине.
-Ну, во всяком случае, убило не тебя.
-Конечно, - капитан экспрессивно взмахнул руками, - убило целую кучу народу, а не меня.
АСВ в отличие от капитана уже полвека как выработала защитную реакцию на смерть и воспринимала ее совершенно спокойно. А приносила – с удовольствием. Александров не понимал этого и не принимал. Ему тоже доводилось совершать убийства. Командуя боевыми кораблями, он неоднократно уничтожал вражеские звездолеты. Пилотируя перехватчик – сбивал истребители противника, будь то пираты или кто-нибудь еще. Очутившись в Агентстве, капитан тоже не раз применял оружие. Но он всегда тянул с этим до последнего. Зачем лишать кого-то жизни, когда можно этого избежать? Капитан видел мир в виде серого градиента, причем довольно узкого. И он не понимал, откуда многие берут «черный» и «белый» цвета.
Впрочем, сейчас жизнь приняла довольно мрачный вид.
-Во всяком случае, у меня есть хорошие новости от аналитиков, - сказала Форджент. – Взрыв совершил некто Тольдес Га-Нериш, киборг-лимерианин. Мы уже вычислили его местоположение.
-Ну, хоть тут стандартные средства поиска работают. Неуловимость нашего друга-вампира меня раздражает… Стоп. Тольдес?
-Ага. Тип, который охранял парковку на верхнем уровне. Неслабо, да?
-Надо бы с ним переговорить. Мне это не нравится, знаешь ли. Получается, я находился под надзором уже черт знает сколько времени. Когда Тольдеса завербовали? И, главное, кто?
-Много бессодержательных вопросов, - отозвалась Форджент. – Он же киборг. Его могли и не вербовать. Взломали защиту и записали любые необходимые команды прямо в думалку.
Над срубленной головой экс-обиталища капитана пророкотал полицейский катер. Мощная бело-синяя машина проводила авиасъемку места теракта (именно в таком виде этот взрыв преподнесли прессе).
-Ладно. Тольдеса уже доставили к нам, на Тринадцатый.
-Хорошо, - капитан кивнул, - с орбиты его будет не так просто вызволить. Хотя… Уж больно мощная сеть у этих ребят. Причем прямо под носом у Агентства.
Энни переступила с ноги на ногу.

***

Габриэль шла. Не лежала, не сидела, и именно шла. Перемещалась из пункта А в пункт Б. Сама. Пусть и под бдительным надзором все тех же двух штурмовиков в тяжелой броне.
Вернее будет все же сказать, что ее вели. Ее руки были скованы, на ее ноги были надеты огромные утяжеленные башмаки, в которых ей едва удавалось переставлять ноги.
Длинный слабо освещенный коридор, со стенами, выкрашенными в уныло-синий цвет, заканчивался массивной металлической дверью. Она с шипением ушла в сторону, открывая вид на ночной Новостром. Миллионы огней: реклама, габариты гравимобилей, подсветка зданий… Звезды. Раньше Габриэль не видела их так. Их были много, очень, невероятно много. Небо было словно присыпано бриллиантовой пудрой, мерцающей, преломляющей зарево неугомонного города.
Под конвоем девушку сопроводили к орбитальному челноку. Это пузатое творение инженерного гения было выкрашено в бледно-голубой цвет. Трап был опущен, и девушку приветствовал полумрак шлюзовой камеры. Надпись на борту сообщала, что судно принадлежит компании «Суборбитальные и низкоорбитальные грузовые перевозки Говарда Дака».
Эль в последний раз кинула взгляд на звезды и тьма шаттла поглотила ее.
Вскоре челнок взмыл ввысь – к звездам.

***

Сам того не подозревая, капитан наблюдал отлет своей дочери. Яркая искра челнока мелькнула в небе и быстро растворилась. Капитан как раз забрал свой гравимобиль, ровно для того, чтоб через час вновь с ним распрощаться. За руль он отправил Форджент – Александрову хотелось просто посидеть и подумать. Агентесса, что удивительно, похоже, уловила его настрой и особо не лихачила. Путь их лежал к новостромскому космопорту, где стоял разгоряченный как молодой жеребец корвет Агентства, готовый доставить пассажиров и груз к Тринадцатому Орбитальному Аванпосту, под который косила одна из станций Агентства. Это был такой себе укромный уголок, где можно спокойно пытать людей, промывать им мозги, и вообще заниматься тем, что на демократическую публику выносить не принято. Какже-какже.
Космопорт больше всего напоминал титанический мухомор. Он возносился на добрых два километра ввысь, являясь вторым по высоте зданием Новострома, сразу после, естественно, Башни. Но диаметр «шляпки» этого мухомора достигал четырех километров. «Ножка» грибообразной конструкции скрывала в себе службы и склады космопорта, а «шляпка» служила местом стыковки кораблей. По всей ее поверхности виднелись концентрические кольца посадочных доков, становящихся все шире и шире по мере продвижения к верхушке гриба. Порт мог принять несколько сотен кораблей одновременно – от легких челноков до средних крейсеров (лишь единицы из числа которых были способны к атмосферным маневрам).
Огромная тень космопорта накрывала целые районы Новострома, путешествуя по городу. Падала она, впрочем, в основном на склады и офисы припортовых организаций – грузовых контор, транспортных и курьерских служб, военных сил, а заодно и Космических Гильдий.
Космопорт надвигался на подлетающий гравимобиль циклопической, чудовищной громадой. Мимо проносились шпили небоскребов, а гриб-голиаф еле-еле набирал вес, постепенно заполняя весь обзор. Окна и навигационные огни порта свисали вниз причудливыми гирляндами всех цветов радуги. Все небо искрилось от голограмм, с которых жадные до денег компании призывали клиентов вложиться в их процветание.
Парковки в космопорту находились прямо под «шляпкой» - там, где она плавно перетекает в «ножку». Капитан посадил машину на свободное место (Агентство придерживало несколько местечек на вечнозабитой портовой парковке для своих людей).
Агенты протолкнулись через толпы народу, в основном занятого погрузкой-разгрузкой, и наконец добрались до расположенных в центре зала подъемников и эскалаторов. Довольно неприметная подвижная платформа, помеченная обшарпанной табличкой «349R» доставила их один из оккупированных спецслужбой ангаров.
Если бы кто попал в этот ангар, в жизни бы не догадался, что за дела тут могут твориться. Все как обычно: просторное помещение, содержащее кучи ящиков, бочек, шкафчиков, запчастей, совершенно непонятных штуковин, и, естественно, звездолет. Кораблик однозначно классифицировался как корвет – он был небольшим, не очень просторным, зато могучая двигательная установка прозрачно намекала на большую мощность и, соответственно, скорость.
Корабль как раз заканчивал предстартовую подготовку – технический персонал осматривал корпус, сверял показания приборов, проводил последние сканы целостности обшивки.
-Ну что, кэп? – невысокий седой тип, больше напоминающий гнома, нежели нормального человека, отделился от корабля и вразвалочку подошел к Александрову и Форджент. – Как тебе девчонка?
-Горяча, - кивнул капитан.
-Она жмет до 0,7c, так, между прочим, - человек усмехнулся. Его нос, больше похожий на попавшую под комбайн картофелину, при этом малость приподнялся, а грязно-белые усы встопорщились.
-Ну и хорошо. Нам на Тринадцатый надо.
-Да знаю я, - техник махнул рукой, - у нас коридоры через три, пять, семь и восемнадцать минут. Поспешите – улетите в первом.

***

-Дела, дела, - проговорил Ди’Петри, суровый даргонианин, которому довелось пилотировать шаттл в этот раз. Что-то мощность на маршевом падает.
Второй пилот, землянин по имени Бансес, глянул на свои инфоголограммы.
-И верно. Да еще шустро как.
-На перезапуск не реагирует.
-Ладно, связывайся с диспетчером. Нарушаем орбиту, придется идти на посадку.
Ди’Петри активировал систему связи.
-Нет, это не дело.
-Что еще?
-Сам глянь.
Круглая голограмма-интерфейс системы связи окрасилась в ярко-красный и выдала: «Сбой системы коммуникации. Проверьте драйверы системы коммуникации».
-Переключаюсь на ручное.
Наверное, это была ошибка. Потому как в момент переключения на ручное управление шаттл содрогнулся от мощного взрыва в машинном отделении.
Челнок закрутило в воздухе, и, оставляя длинный дымный след, он помчался на матушку-Землю. Прямиком в воды Атлантики, к востоку от Новострома.

***

Габриэль внезапно обнаружила себя в не очень удобном положении: корабль содрогнулся, накренился, и, судя по всему, начал падать. Но потом он упал, и это уже было больно. Очень. Потому как ее со скоростью звука (и это по меньшей мере) садануло об потолок. Двое десантников тоже оказались в подобном положении – но судя по тому, в каких позах они очутились на полу, оба уже были в лучшем мире.
А вот вампиресса сейчас была в этом мире, и этот мир начал заполняться водой. Это не самое приятное событие – с учетом того, что на ногах у тебя утяжеленные ботинки, а на руках – гравитационный захват. Плыть точно не выйдет.
Эль понимала, что на раздумья времени нет. Она подобрадлась к ближайшему солдату и сумела выудить его винтовку. Прочертыхавшись некоторое время, она сумела установить ее вертикально и положить смыкающую ее руки часть браслетов на ствол. Оставалось как-то нажать на спусковой крючок. Это можно было бы сделать ногой – но снять ботинки пока не представлялось возможным.
Габриэль решила положиться на свое видоизмененное тело и попыталась достать крючок головой – она не представляла, чем на него нажать, да хоть бы и носом, или даже подбородком (крючок-то рассчитан на палец, закованный в штурмовой скафандр). Девушка почувствовала явственный хруст недовольных таким обращением суставов, но относительно легко спустила голову на уровень рукоятки гауссовой винтовки.
Ее острый подбородок прекрасно лег на спусковик. Зажмурившись, Габриэль изо всех сил надавила на него… И опять треснулась об потолок. От таких ударов ломают шеи и разбивают головы – но для гемотрофа это просто… Очень сильный удар, от которого почти теряют сознание.
Эль плюхнулась в воду и едва не захлебнулась. Винтовка улетела невесть куда, зато рядом очутилась вторая. Почти не соображая, что она делает, девушка отстрелила запоры на сковывающих ее ботинках и освободила ноги. Не выпуская винтовки, она добралась до шлюза, и, выстрелив несколько раз по петлям, с разбега вышибла внешнюю заслонку.
Теперь тяжелую пушку пришлось бросить – забавно кувыркаясь, она растворилась в зеленовато-синих глубинах океана. Эль наконец покинула медленно погружающийся шаттл. Резкими, лягушачьими движениями, девушка наконец добралась до поверхности. Небеса по прежнему устилал ковер из звезд, а на западе пылало зарево – во всяком случае, сейчас Новостром играл на ее стороне, давая ориентир.
Девушка сосредоточилась и начала грести. Сейчас ее волновало лишь одно – у каждого есть предел сил. Пускай у вампира он намного выше, чем у человека. Но она изранена и выбилась из сил. Как она доберется до берега?

***

Корвет, в отличие от шаттла Габриэли, спокойно достиг конечного пункта полета - Тринадцатого Орбитального Аванпоста. Аванпост не представлял ничего необычного. Внешне, во всяком случае. Как и любой другой ОА, этот состоял из нескольких цилиндров, соединенных в некое подобие противотанкового ежа. Каждый кончик этого «ежа» был увенчан внушительной пушкой, способной наносить серьезные повреждения кораблям рангом выше среднего крейсера (попасть по мелочевке типа истребителей или корветов из медлительного орудия с низкой скоростью ведения огня было маловероятно).
Стыковочный модуль скрывался в самом центре «ежа», как и основные помещения станции. Недра Тринадцатого были тщательно защищены многослойным силовым полем, не менее многослойной обшивкой и двумя эскадрильями перехватчиков. Может, такие меры предосторожности и были излишними - кто знает - но, очевидно, в отношении этого объекта решили перестраховаться.
Капитан, а следом за ним и Форджент, сойдя с трапа, очутились в просторном белом посадочном доке. Тринадцатый без труда мог принимать корабли любого класса - от легких разведчиков до тяжелых крейсеров (последним, правда, пришлось бы стыковаться со станцией, а не заходить в док). Агентов уже ждали с распростертыми объятиями - мрачный молодой человек в форме офицера Флота Федерации в сопровождении целого взвода штурмовиков.
-Господин Александров, госпожа Форджент, прошу за мной, - человек чопорно поклонился и направился к выходу из дока, видневшемуся в дальнем конце помещения. Эскорт из десантуры загрохотал по полу вслед за агентами.
Путешествие по станции было довольно занудным, и могло быть описано так: коридор-лифт-коридор-лифт-КПП-лифт-коридор-лифт-КПП. Белые коридоры сменялись белыми лифтами, на место которых заступали новые белые коридоры. Люди тут казались контрастными привидениями - странные, непонятные темные силуэты.
И, наконец, отряд достиг комнаты для допросов. Это круглое помещение не выбивалось из общей стилистики - оно тоже было белым. По на белом же стуле восседал Тольдес. Вернее, на стуле восседала верхушка Тольдеса. Некоторые его запчасти были разложены по почти незаметным для невооруженного глаза белым полкам.
-Задавайте свои вопросы, господин Александров, - молодой человек снова поклонился.

Глава 5
Счет, пожалуйста!

Окраина Новострома выглядела черно-белой даже в лучах знойного полуденного солнца. Похоже, ничто не способно было перекрасить громоздящиеся друг на друга серые коробки складов, припавшие пылью веков. Раньше тут, говорят, был старый имперский порт, и многие из складов были на самом деле ангарами. Потом, незадолго до крушения Империи, далеко на севере возвели тот одиозный «гриб», и порт вместе со всей инфраструктурой позабросили.
Однорукий затянулся кривой самокруткой, потом выпустил в серый воздух серого квартала струю серого дыма. Поношенная кепка с надписью «Буказоид» сползла ему на лоб, и он поправил ее своим местами проржавевшим протезом.
Однорукому было лет двадцать-двадцать пять, но выглядел он на все тридцать. Он был высокий и худой, но жилистый. Кожа киборга была темной – неясно, от жаркого солнца, на котором он проводил немало времени, или от природы, - и обветренной, лицо его покрывала двухнедельная щетина, по одной щеке тянулся неглубокий шрам.
С юга донесся вопль, исполненный животного ужаса. Однорукий удивленно приподнял бровь и посмотрел в сторону, откуда донесся крик.
Из-за угла выскочили ребята Гилгрейва, числом десятеро, и в панике промчались мимо Однорукого, периодически меча исполненные ужаса взгляды в обратном направлении. Это уже было интересно. Банда Гилгрейва держала несколько кварталов, и отбор людей в свою «организацию» старый Гилгрейв вел жестко.
Однорукий неспешно двинулся туда, откуда только что смылся десяток бандитов. Ему было любопытно.
***
Габриэль очнулась. Ее мутило, она чувствовала себя разбитой, и она держала в руках что-то красное. Наконец, она смогла сфокусировать взгляд на этом «что-то». Это оказался труп довольно крупного мужчины, залитый кровью. Его горло было разорвано.
На девушку нахлынул целый поток воспоминаний – как она догребла до берега, как она брела на свет Новострома по пригородным лесам, как она добралась до окраины и тотчас была атакована толпой землян, как разорвала двоих и выпила их кровь… Это все были чисто механистические заметки в ее голове, в точности, как кинохроника, воспроизводящие все события. Падение – захват – удар когтями – перекат – еще удар – вкус крови – вкус плоти – вкус крови… Ей нужна была кровь, и она ее получила. Vae victis.
Девушка пыталась осознать, что она сделала – и не видела от себя никакого эмоционального отклика. И уже этот факт таковой отклик вызвал – швырнув труп оземь, девушка яростно, с диким криком, ударила по стене одного из складов. В воздух взмыл фонтан из крошева в сопровождении целой тучи бетонной пыли. Габриэль сбила себе костяшки и закашлялась, и только после этого в ее глазах появились слезы.
«Только неясно, плачешь ты от пыли или от горя», - произнес механизм в ее голове.

***

Именно в таком состоянии – рыдающей над двумя трупами около продырявленной стены склада, оборванную, окровавленную, покрытую слоем пыли и грязи – нашел Габриэль Однорукий.
-Неслабо, - заметил он, медленно приближаясь к Габриэли. Некоторые говорили, что Однорукий – псих без инстинкта самосохранения (в том числе и местные бандиты, которые поэтому предпочитали не вступать с ним в конфликты), но некоторые, скажем, другие некоторые, знали, что с самосохранением у старины Однорукого все в порядке.
Габриэль заметила обитателя трущоб и мгновенно заняла боевую позицию. Ее девушка изучила на курсах самообороны, которые посещала еще в бытийность школьницей. На деле драться она практически не умела, но рассчитывала на свою вампирскую силу, а заодно и на внушительность самой позы в исполнении гемотрофа.
Человек примирительно поднял руки. Вернее, одну руку и один здоровенный механический дрын.
-Спокойно, спокойно! Я не собираюсь тебе угрожать.
«А я не собираюсь иметь с тобой дел», - подумала Габриэль.
-Я просто хотел глянуть, кто же это заставил ребят Гилгрейва бежать за сменой портков.
Габриэль выпрямилась и снова глянула на трупы.
-Это были бандиты?
-Невероятно, - Однорукий усмехнулся и сложил руки на груди, - и как ты об этом догадалась?
-С тем же успехом это могли быть просто люди, потерявшие работу и средства к выживанию.
Однорукий опешил.
-Если это так важно, то да, это были бандиты из банды Элли Гилгрейва. Не могу понять, зачем ты так жаждешь в этом убедиться.
-Ищу оправдание своей жестокости.
Киборг и вампир молча смотрели друг другу в глаза. Наконец, землянин пожал плечами:
-Зачем оправдывать жестокость? Этих дурней все равно грохнули бы. Не ты, так кто-нибудь другой.
-Тогда ответ за их гибель нес бы этот кто-нибудь другой, - отозвалась Габриэль. – А не я.
-Так или иначе, но тебе надо драпать отсюда, - Однорукий оглянулся. – Через пару часов, не позже, вся банда выйдет на охоту. За тобой, естественно.
Девушка посмотрела на северо-запад, где крохотной блестящей черточкой среди прочих огромных строений центрального Новострома виднелась Башня.
-Мне нужно добраться в центр города, - сказала она наконец, - или за мной будет охотиться такая банда, по сравнению с которой ребятишки Гилгрейва – пыль на дороге.
-Мафия?
Габриэль улыбнулась немного безумной улыбочкой, обнажая клыки:
-Агентство.

***

-Кто тебя нанял? – Форджент склонилась над Тольдесом, прикрепленным к креслу.
-Я не знаю.
АСВ схватила его за плечи и встряхнула.
-Кто?!
-Вам не надо его устрашать, - заметил молодой человек, который, похоже, был на станции за главного. Сколько раз капитан ни посещал станцию – каждый раз его встречал кто-то другой, хотя на объекте должно было быть не так уж и много народу. – Его мозг взломан и он будет давать исчерпывающие ответы на ваши вопросы.
-Ну, это не интересно, - Энни недовольно пожала плечами. – Тогда пытай его ты, кэп.
Капитан, улыбнувшись, покачал головой.
-Что ты знаешь о своем нанимателе, Тольдес?
-Он гемотроф, - бинокуляры Тольдеса повернулись к Александрову.
-Как он на тебя вышел?
-Пришел ночью в мое жилище. Заплатил наличностью. Внес корректировки в мою операционную систему по договоренности.
-Ты знал, что за корректировки он вносит?
-Нет.
-Он оставил тебе способ связаться с ним?
-Нет.
-А каким образом он с тобой связывался?
-Через пси-сеть.
-То-есть, он подключался к твоему пси-модулю?
-Да.
-Твой брандмауэр вел записи сеансов связи?
-Да.
-Больше мы ничего толкового от него не добьемся. Записи нужно отправить аналитикам, возможно им получится отследить устройство, с которого вампир связывался с Тольдесом.
Форджент кивнула.
-У меня руки чешутся навалять этому ублюдку.
-Чудесно. Но я планирую к тебе добавить пару взводов штурмовиков. Для надежности. – Капитан развел руками.
-Ты думаешь, я ему не смогу навалять?
Александров тяжело вздохнул.
-Я думаю, ты ему наваляешь слишком сильно.
Вскоре корвет с капитаном и Форджент покинул Тринадцатый.

***

-Так, тебе надо будет найти нормальный прикид, - вслух размышлял Однорукий, - и какое-нибудь оружие.
-Тебе-то какая с этого выгода?
-Да никакой особой, - с отсутствующим видом отозвался Однорукий.
-Город! Ну конечно…
-Фишку ты сечешь, - Однорукий кивнул. – Ты себе и представить не можешь, как все здешние мечтают проникнуть в город. Впрочем, я сомневаюсь, что ты – верный способ.
Габриэль выразительным взглядом окинула лохмотья, в которые превратилась ее роба.
-Да уж.
Они с Одноруким продвигались вглубь новостромских Трущоб, со всех сторон охватывающих основную часть города. Кольцо трущоб в толщину достигало шестидесяти километров. Здесь обитали все те, кому не нашлось место даже в бедных кварталах. Официально трущоб не существовало – здесь не было полиции, воды, электричества, связи и прочих благ цивилизации. Вернее, конечно же, они были и тут. Но неофициально. Короли бедняков – главари банд и шаек – постепенно остепенялись, брали под свой контроль огромные площади и начинали снабжать их необходимым, требуя взамен… По сути – того же, что и государство. Налогов.
Федерацию мало волновали эти микроцарства и княжества – до тех пор, пока в тех не начинались крупные заварушки, типа войн между двумя «королями», которые подавлялись вооруженными силами – беспощадно.
-Так что тобой движет, а, Однорукий? Ты не похож на рыцаря-альтруиста.
-Мне… Любопытно, - Однорукий сохранял абсолютно невинное выражение лица, но Габриэль обратила внимание, что его запах немного изменился. Судя по всему, он как минимум недоговаривает.
-И все?
-У всех нас есть скрытые мотивы. Могу сказать, что без меня тебе будет сложнее, чем со мной. Я знаю Трущобы, ты – едва ли.
Тут Габриэль вынуждена была признать его правоту. С того момента, как они покинули территорию старого порта, местность превратилась в адскую путаницу темных и узких улочек, застроенных просто ужасающего вида строениями, собранными из, по сути, мусора.
Народу на улицах было – пруд пруди. Земляне, даргониане, гхаалы, десятки других видов гуманоидов, инсектоидов, рептилоидов… Все, кто мог дышать воздухом старушки Земли, делали все, чтоб дышать им и дальше.
Какая-либо планировка в Трущобах отсутствовала. Это был стихийный мегаполис-лабиринт. И путешествие по нему обещало быть как минимум небыстрым.
Они остановились у довольно крупного строения, построенного из досок, закрепленных на металлическом каркасе. Двое раздетых по пояс молодчиков с дубинками щеголяли накачанными торсами и наколками в стиле «Йа прадал душу дявалу за пончек», делая вид, что охраняют вход.
-Это дом Мамаши Пиркс. Она верховодит Дьяволами в этом квартале. А Дьяволы – это, так, между прочим, самая здоровая банда в этом секторе Трущоб. Нам надо представить тебя Мамаше. Если все пройдет гладко, мы сможем добраться до города, не опасаясь Дьяволов.
Габриэль пожала плечами:
-Ну, вперед.

***

Одна из главных особенностей Колеса Фортуны – то, что имело оно всех в виду. Фортуна вертит его для всех и каждого, и не повезти может любому, также как и подфартить.
Похоже, Габриэль приглянулась одному из охранников. Может, ему нравились девушки покрепче, хотя скорее всего что он был более падок на вампирские феромоны, может, ему просто сильно не хватало дамского общества. Так или иначе, он ухватил девушку за руку как раз когда она следом за Одноруким входила в дом.
Эль резко обернулась, чтобы увидеть искаженное похотью лицо охранника-Дьявола. Если раньше феромоны теоретически могли не приступить к делу, то теперь землянин нанюхался по полной программе. С гортанным рыком он потянул Габриэль на себя, не ожидая никакого сопротивления.
Габриэль от удивления тоже и не собиралась сопротивляться – она резко подалась назад. Проблема в том, что сил она не рассчитала, и не только потянула за собой одуревшего часового, но и врезалась в его коллегу по другую сторону от входа.
Толпа на улице, похоже, полностью игнорировала происходящее, продолжая течь по своим делам, но из нее выделилось еще несколько татуированных бандитов, да и из здания, отпихнув в сторону Однорукого, выскочило еще несколько дюжих молодцев.
Вампирессу весьма профессионально обездвижили, связав ей руки и ноги углеволоконной веревкой, и поволокли вовнутрь. Девушка получила несколько весьма неприятных тумаков, и, похоже, дело докатилось до совсем уж неприятных последствий, если бы откуда-то сверху не прозвучал властный окрик:
-Что за хрень тут творится, змеиное отродье?!
В поле видимости Габриэли появилась женщина-землянка эпических пропорций. Наверное, в прошлой жизни она была валькирией – только рогатый шлем надеть да коня покрепче подобрать. Проще говоря, эта женщина была необъятна.
Ответа она дожидаться не стала и, грозно спустившись по убийственно скрипучей лестнице, подошла к группе, связавшей Габриэль.
-Что произошло? Быстро. – В ее голосе было не больше благодушия, чем в тяжелом бомбардировщике, заходящем на цель.
-Эта стервь напала на Боуи, Ма!
-Пиркс, возникло недоразумение, - вклинился Однорукий.
-Не все сразу!
Мамаша Пиркс обернулась и посмотрела на Габриэль.
-Вы приперли сюда вампира, дуболомы! Вам что, жить надоело? У вас мозгов нет, или как? И ты, Однорукий. Это чертов вампир! Вы все, что, не умеете думать башкой?! Совсем дуба дали?!
Поток недовольства Пиркс, похоже, заткнуть было невозможно. Габриэль постепенно приходила к выводу, что плановое изнасилование сейчас будет заменено плановым расстрелом.
Однорукий наконец сумел вставить свои пять копеек в крики Мамаши:
-Мы пришли представить ее тебе, Пиркс. Это соответствует правилам. А твои ребята считают, что любая баба сектора – их баба. Не дело. Ну а если дурень не может отличить гема, то это уже его проблемы, да?
-Сопляк, - валькирия плюнула на пол, - Не учи старших. Куда запропастился этот бульдогов ублюдок Боуи?! Найдите его и отделайте по самое мама не горюй! Развяжите девку.
Пиркс сердито глянула на Однорукого, но тот, как всегда, оставался невозмутим.
-Поговорим по… Правилам.

Глава 6
Когда палач (не) спит

Скрипучая лестница плавно перешла в захламленный темный коридор, упираюшийся в металлическую дверь. У двери топтался фиолетовокожий талиссиец, низкорослый коренастый гуманоид о четырех двупалых руках. Он, очевидно, сторожил кабинет Пиркс – во всяком случае, на это намекал здоровенный ствол, на который карлик опирался. Входящих он проводил взглядом, исполненным вселенской подозрительности.
«Кабинет» Мамаши Пиркс (служивший, очевидно, еще и жилищем) был значительно чище, нежели остальные помещения. А на окнах даже висели сиреневые занавески.
Хозяйка уселась за здоровенный письменный стол, похоже, некогда списанный из какого-то крупного офиса. Сейчас он был пуст – за исключением бутылки бренди и нескольких пустых стаканов его покрывала разве что пыль.
-А теперь, - недобрым голосом начала толстуха, - скажи-ка мне, Однорукий, ты в конец двинулся или как?
-Пиркс, спокойно. Девчонка своя в доску, - киборг уселся на шаткий стул, сбитый из чего не попадя. Габриэль, недолго думая, последовала его примеру.
Лишь приняв сидячее положение Эль осознала, насколько она устала – ноги внезапно превратились в два свинцовых бруса, руки, напротив, стали ватными и нечувствительными. А во рту доминировал отвратительный свинцовый привкус.
И есть хотелось.
-Своя в доску, - протянула Пиркс.
-А зачем я бы притянул ее к тебе? Ведь ясно же, что твои парни – да и ребята других боссов – или пристрелят ее, или попытаются… Использовать. И им же, к слову, от этого будет хуже.
Пиркс подперла голову рукой и исподлобья глянула на вампирессу.
-Ну а какая мне польза от того, что я дам вам право прохода?
Однорукий хотел что-то добавить, но Мамаша остановила его взмахом руки.
-Дорогуша, - Пиркс ухмыльнулась самым гнусным образом, - я по твоей роже вижу, что ты тут… Новенькая. И я тебе кой-чего разъясню. Здесь, в Трущобах, территория поделена между – назовем вещи своими именами – бандами. И банды свою территорию блюдут. Ты идешь по улице – и за это тебе надо заплатить. Ты живешь здесь – тем более надо заплатить. А то ненароком и белый свет отключить могут.
Усталость все больше и больше наваливалась на Габриэль. Она чувствовала, что откровенно засыпает, а голос Пиркс слышался все более и более глухо.
-Пиркс, не тяни кота за хвост. К чему ты ведешь? – Однорукого было не так просто сбить с толку.
-Ребята Гилгрейва сидят у меня в печенках. Этот вонючий крыс решил, что взял бога за яйца и хорошенько их стиснул. Если я пошлю своих ребят прирезать ублюдка – это будет нормально. Но тут ко мне приходит самый натуральный вампир. А эти кровососущие твари, у них есть репутация… Скажем так, у них хорошая репутация в определенных кругах.
Габриэль встала. Она уперлась руками в столешницу и надвинулась на Мамашу. А потом совершенно чужим, холодным и лишенным эмоций голосом произнесла:
-Где он?
-Это, милочка, хороший вопрос, - Пиркс расплылась в улыбке, хотя ее взгляд выражал некоторое удивление. – Но, я думаю, ты без труда отыщешь ответ на него.

***

Капитан залпом выпил содержимое бокала и крякнул. Форджент с грустным видом взирала на бушующую внизу танцплощадку с подсвеченного неоновыми лампочками балкончика, на котором располагался бар клуба «Сак-Тус».
-И охота тебе дрыгаться на дискотеках? – вопросил Александров.
Энни перевела взгляд на капитана. В этом взгляде крылась вся вселенская грусть и печаль за бездарно потраченное время.
Капитан вздохнул.
-Ничего, скоро у тебя будет возможность проявить «двигательную активность». Рано или поздно, так или иначе.
Киборгиня закатила глаза, очевидно, выражая отношение к такой «двигательной активности».
Капитан давным-давно привык к такой вот кибернетической апатии, которая накатывала на Энни в период бездействия. Она просто не могла не бегать, прыгать, драться, или, на худой конец, искать себе партнеров на ночь.
Впрочем, он прекрасно понимал, чем это вызвано – прошлое, оно, знаете ли, накладывает отпечаток на всех. Форджент вот, к примеру, первые четыре десятилетия своей жизни шла к тому, чтобы стать сильнее. Причем не просто сильнее, а сильнее всех. Она с маниакальным упорством улучшала свое тело – сперва упорно тренировала свою естественную оболочку, а потом ставила все более и более навороченные боевые импланты… Пока ее не заприметило Агентство. У Энни Форджент был талант – кибероболочки под управлением ее разума превращались в послушные и смертоносные устройства. Если у обычного человека уходило несколько месяцев, чтоб приспособиться к новой оболочке, то для Форджент хватало пары суток. Сложно сказать, добилась ли Энни своей цели, но ее нынешняя оболочка была вершиной инженерного искусства Федерации . И ее следовало использовать на полную катушку.
Поток размышлений Александрова прервал подошедший к столику человек… Вернее, не совсем человек.
-Меня ждете? – человек уселся за стол и широко улыбнулся, обнажая клыки.
-И чего скалишься?
-Хочу поздравить с пополнением, - вампир хмыкнул.
-Есть кто-то в Агентстве, кому неизвестно еще о… Пополнении?
-Думаю, пара человек в Пятой еще не осведомлены. Но завтра к полудню будут знать. Ты же сам знаешь, где работаешь, кэп.
-М-да. Это очевидно. Ну да ладно…
-Так чего вам надо от старины Корнуолла?
-Мы ищем одного гемотрофа.
Капитан достал из кармана маленький проектор и вывел на него голографическую картинку, снятую глазами Форджент. На ней весьма отчетливо был запечатлен неуловимый гемотроф.
-Чувачок из наших, - кивнул Корнуолл. – Но я его не видел. Хммммм…
-Что – «хм»?
-Да дошли до меня слушки, будто в северных Трущобах нарисовался один персонаж. Гем, без регистрации, охотится на кого ни попадя. Но я с ним не пересекался.
-Трущобы, значит… А поконкретней?
Корнуолл, прищурившись, глянул на капитана.
-Прямую наводочку не дам, но есть одна бабенка… Она лежит под Гайлером, а район Гайлера – как раз северные Трущобы. Сам чувак лихо ныкается, но через егойную телку легко на него выйдешь, а для твоей подружки заломать гема труда не составит.
Капитан кивнул.
-Тогда лови адресок, и я пошел.

***

Банда Гилгрейва вышла на охоту за Габриэлью, Габриэль же – вернее, нечто, внешне очень на нее похожее – вышло, чтоб поохотиться на них.
Последние лучи кровавого заката, проскользнувшие между зданий, рассекали прохладный ночной воздух.
Ночные Трущобы мало отличаются от дневных – они не затихают ни на минуту… Внешне. Темные дворы, укромные уголки, пустые и заброшенные здания окутывает покрывало ночи. И именно такие места обыскивали бандиты, ожидая найти там затаившуюся убийцу.
И они добились немалого успеха!

***

Луч фонарика скользнул по углам заплесневевшей от сырости лачуги. Воздух был наполнен удушливым ароматом гнили – похоже, прежний владелец умер меньше месяца назад, а лачугой, затерянной в глубине беднейших мест Трущоб еще никто не заинтересовался.
Двое землян осторожно оглядывались в кромешной тьме.
-Ублюдочное дерьмо! – прошептал один. – Босс в корень трахнулся!
-Бетон ему на копчик, - подтвердил другой. – Кто ж так делает-то?
Вопрос был хороший, и совершенно правильный. К сожалению, насладиться своей правотой бандит не успел – практически неуловимое движение, стремительное, словно бросок кобры, лишило его жизни. И головы.
Подельник погибшего в расцвете сил бандита обернулся на звук – и обнаружил себя прижатым к шершавой гнилой стене комнаты. Ему в глаза вперились два тлеющих уголька, перечеркнутых вертикальными зрачками.
Его окутал непонятный аромат – даже не аромат, а ощущение аромата, словно сам воздух изменил структуру. В его жилах забурлила кровь, в нем пробудились дикое, неудержимое желание, усиливающееся от близости теплого и определенно женского тела…
Кто-то спрашивал его о чем-то, и он радостно отвечал – не было ничего, что он не отдал бы ей, лишь бы она стала его…
Ее лицо сперва приблизилось, а потом пропало из поля зрения. Мгновение сладостной боли…

***

-Вампиры вообще по определению полигамны, - заметил капитан. Гравимобиль пронесся над стеной, отделяющей основную часть города от Трущоб. Официально за этой стеной не было ничего – любая застройка была запрещена. Но куда там…
Форджент пожала плечами.
-Девиации встречаются. Вон, Элька, скажем, по идее должна избегнуть приступов ярости…
-Согласен, но все-таки странно… У них вся физиология заточена под простой принцип – «замани в постель и там сожри». Метод охоты.
Энни снова пожала плечами.
-У меня схожий подход, и что?
Капитан не рискнул развивать эту тему.
-Ладно, мы уже на подлете.
Движение за пределами города стало куда свободнее. В Трущобах почти не было транспорта – разве что какие полуубитые наземные машины или гужевой транспорт. Нет, иногда гравимобили появлялись и там – но это все были прилетевшие из города люди. В основном в Трущобы летали за наркотиками или другими запретными утехами. А еще там скрывались…
-Дельфина Утверд, - капитан напоследок еще раз просмотрел материалы Корнуолла. – двадцать семь земных, землянка. Миленькая.
-Худовата, как по мне.
-Ну конечно!
Гравимобиль с шипением приземлился на пыльной площади, и немедля был окружён ребятней из Трущоб.
-Как думаешь, они успеют разобрать машину до нашего прихода? – проталкиваясь через толпу, бросила Форджент.
-Не думаю. Машина будет биться током в качестве самообороны.
-Жестоко.
-Надеюсь, на час этой жестокости хватит. Так, нам вперед и налево.

***

Ночка выдалась кровавой. Габриэль не стала истреблять всех гилгрейвовцев (слишком затратно), но каждого, кто попадался ей на глаза, она убивала – кровь это не только и не столько пища, сколько сила. А сила лишней не будет.
Элли Гилгрейв смекнул, что дело неладно, и забаррикадировался в одном из складов в северной части старого космопорта. Габриэль сняла часовых, и проникла в эту бетонную коробку через люк на крыше – с ее когтями взобраться по стене было совсем нетрудно.
Восприятие Габриэли было сильно искажено ее состоянием – ей казалось, что она убивает едва движущиеся манекены. Никто из скучившихся в освещенном центре полупустого склада бандитов даже не успел выстрелить. Движения убийцы были настолько быстры, что встретившиеся с ее кулаками земляне и даргониане разлетались в стороны, как тряпичные куклы.
Десятеро человек погибли меньше, чем за три секунды. Этот рывок лишил вампирессу остатков несчастной робы – и она, недолго думая, сняла одежду с одного из бандитов, подходящего по комплекции.
Нагота принесла ей миг блаженства, прорвавшегося даже сквозь завесу безэмоциональной холодной расчетливости. Тело гемотрофа не любит быть закрытым – так площадь, с которой в воздух попадают феромоны, ключевой компонент успешной охоты, становится меньше, чем могла бы быть.
С точки же зрения самого гемотрофа, нагота – это второе после вкуса крови во рту наслаждение, особый, ни с чем не сравнимый экстаз.
Без эмоций, почти беззвучно, Габриэль выпила кровь всех землян, оставшихся в помещении склада. Голову Элли девушка отрубила большим охотничьим ножом, отыскавшимся на трупе одного из даргониан.
Минуту она постояла, ловя последние мгновения удовольствия единения с природой – своей природой – и принялась одеваться.

***

-О. – Мамаша Пиркс смотрела на голову, а та смотрела бы на Мамашу, не будь отрубленной. – Это было… Быстро.
-Мы не оговаривали сроков, - в голосе вампирессы все еще не было ни следа эмоций. – Я рассчитываю на выполнение второй части сделки, в противном случае…
-Все в порядке, - Пиркс с опаской вытащила из ящика стола небольшой агрегат, похожий на электробритву. – Дай руку. Ладонью вниз.
Мгновенный укол боли – и Габриэль обнаружила на обратной стороне своей ладони знак в виде рогатой башки беса.
-По этой штуке тебя узнают. Я оповещу наших.
-Хорошо.
Габриэль спустилась по лестнице и вышла в ночь. За ней следили не на шутку напуганные глаза Дьяволов.
На улице ее дожидался Однорукий. Он вынырнул из темноты, окружавший прямоугольные пятна света, вырывающегося из окон.
-Идем?
-Идем.
Они прошли метров сто.
А потом Габриэль упала на колени, содрогаясь от рыданий.

((цитата

Гемотроф, также именуется «вампир». Результат опасной мутации, вызванной вирусной формой жизни (см. гем-вирус). Образуется из представителей ряда гуманоидных и родственных видов (см. аидарец, бенати, варти, еицу-та, землянин, накарианин, карианин и пр.). Отличаются чрезвычайной физической силой, выносливостью, мощными регенеративными способностями. Чрезвычайно агрессивны. Поглощая генетический материал жертв, становятся сильнее и опаснее. В охоте активно используют вырабатываемые кожей феромоны (см.). Отличительные черты: чрезмерно высокий по стандарту исходной расы рост, чрезмерно развитая мускулатура, волосяной покров (если имеется) приобретает серебристый цвет (см. серебро).
Encyclopaedia Galactica
))

Мир, он же Вселенная, он же Сущее, медленно обретал краски. Как ни странно, краски были довольно... Яркие. Очень яркие. Обжигающе яркие. Мир состоял из сотен тысяч звуков и запахов, миллионов бесконечно далеких шагов и прикосновений, и очень, очень ярких красок.

Помимо этого пока в мире не было ничего, хотя было совершенно очевидно, что в мире просто должно быть что-то еще.

Впрочем, даже в таком виде мир был довольно интересен. Можно было слушать звуки, которые никогда не повторялись и сплетали некий загадочный узор. Можно было чувствовать, что все вокруг движется и живет. Мир являл собой множество грез.

Но мир не может существовать сам по себе. Без того, кто смотрит на него, преломляя его сквозь себя, мир не существует. Это тоже было очевидно.
Понятие «я» заслуживало особенного внимания. Но к этому понятию нужно прийти. Чтобы «я» имело место, его нужно осознать. Осознать себя.
Самоосознание… Странное понятие. Чтобы осознать себя, надо быть собой. А существует ли «я», или это только еще одна из грез?

Все, что есть – это не более чем грезы…

***

Александров отправил зажигалку обратно в карман куртки и глубоко затянулся. Сигаретный дым был отвратителен, однако ему хотелось наполнить себя хоть чем-то. Хотя бы дымом.

В потертой кожаной куртке с сигаретой в зубах никто не признал бы в нем ни служащего Агентства, ни уж тем более звездного капитана, но Александрова это вполне устраивало. Выдохнув поток сизого дымка, закружившегося в свежем ночном воздухе, Александров отправил сигарету в полет. Она промчалась по параболе, и шлепнулась на потрескавшийся асфальт, взметнув сноп искорок.

Начинал накрапывать дождик, а очень-очень далеко, едва слышный за гулом транспортного потока, раздался громовой раскат. Этот звук, как и все остальные, оказался перекрыт рокотом низко прошедшего транспортного корабля. Огромная туша, сверкая прожекторами и внешними выводами антигравов, неспешно пробарражировала прямо над головой капитана.

«Метров восемьсот, не больше, - прикинул Александров. – В порту как пить дать оштрафуют».

Посторонние мысли лишь ненадолго отгоняли основной повод для беспокойства: мысленно Александров вновь и вновь прокручивал в голове одни и те же вопросы, словно тыкая языком в больной зуб. Ведь всего несколькими часами ранее…

***

Габриэль Александрова широко улыбнулась, когда бокалы мелодично зазвенели. Роскошное вино марки «Де Озоне» (конечно, не столь роскошное, как то, что привозили из Первой Галактики, но все же общепризнанно элитарное), лениво обмакнуло стенки бокала.

Рагнар был великолепен. Габриэль не могла понять, что ее столь безудержно тянуло к нему, но она готова была отдаться ему прямо на этом самом столике в «Ирондель».

Габриэль была привлекательной брюнеткой. Ее внешность не была чем-то выдающимся – среднего роста, спортивного сложения, склонная к худобе, девушка не причисляла себя к роскошным красавицам, но здраво оценивала себя как «достаточно красивую». Габриэль чрезвычайно увлеклась квантовой кибернетикой, и состояла в аспирантуре при Кропсфордском университете, так что, впрочем, не мешало ей вести активную социальную жизнь, каковая и полагалась не бедной девушке из «второй столицы» Федерации Млечного Пути.

Впрочем, приглашение столь роскошного джентльмена застигло ее врасплох. Вообще, краешком разума она улавливала странную мысль: «Дура! Любого такого «джентльмена» ты бы послала куда подальше, каким бы роскошным он ни казался! Почему же с этим типом ты ведешь себя как мартовская кошка? И что у него с волосами?»

Волосы у него были прекрасные… Такие серебристые, переливчатые… Рагнар буквально излучал некую неимоверную, почти звериную притягательность, помноженную на невероятную маскулинность. Габриэль не могла понять почему, но она видела в нем самого, самого, самого совершенного мужчину на свете. Его черты лица терялись, словно в дымке, и ей отчего-то не важно было, что он говорит. Ей хотелось его самого, и чем быстрее, тем лучше.

А потому на предложение проехаться в отель и заглянуть к нему в номер Габриэль ответила радостным согласием с оттенком нетерпения.

Габриэль не обратила внимания, куда ее отвезли: не заметила ни названия отеля, ни этаж, ни номер, в котором она очутилась. Ею овладела безудержная страсть к этому мужчине. Все время полета через ночной город на шикарном спортивном гравимобиле она, словно кукла, прижималась к его груди. А потом она принялась срывать с него одежду, едва захлопнулась дверь номера. Рагнар ничуть не возражал.

Мгновение – и они слились в единое целое. Невероятное ощущение высшего удовольствия захлестнуло девушку. Это ощущение было столь велико, что она даже не почувствовала, как острые, словно бритва, зубы впились в ее шею, разрывая плоть…

***

Дверь за спиной капитана распахнулась, и в переулок вышел доктор Питерс – немолодой видавший виды диагност Центра Опасных Видов. Его вызвали сразу, как только стало ясно, что Габриэль Александрова осталась жива.

-Ну что ж, капитан, - хриплым басом сказал Питерс, поравнявшись с Александровым, но не глядя на него. – Ваша племянница будет жить.
-Я привык относиться к ней как к дочери, - тихо отозвался Александров.
-Тем более, - Питерс пожал плечами. – Пока мы не провели генетический анализ, сложно утверждать что-то наверняка, но сейчас ничего из ряда вон я не вижу. Как только жизненные показатели стабилизируются, переведем ее в Центр.
-Вы человек опытный, док, - Александров повернулся к Питерсу. Лицо его было спокойно и не выражало эмоций, но взгляд был умоляющий. – Чего мне стоит ожидать?
-Каждый случай – отдельная песня, - отозвался доктор, слегка разводя руками. – Основную соль, вы, я полагаю, знаете. Гем-вирус будет модифицировать оболочку хозяина на свой вкус. Ну а дальше все зависит от психологии этого самого хозяина. Конечно, общее есть у всех гемотрофов – скажем, их знаменитые феромоны, оказывающие мощный наркотический и возбуждающий эффект на окружающих. Все остальное – уже частности. Внешние изменения в морфологии в целом сводятся к усилению опорно-двигательной системы и повышению эффективности органов чувств. Ну и изменение пигментации волосяного покрова также имеет место в большинстве случаев. А вот что произойдет «внутри» – этого не может сказать наверняка никто. Общие вещи покажет анализ ДНК. Может проявиться склонность к агрессии. Могут развиться почти любые психологические комплексы. Нездоровый интерес к крови появится почти наверняка. А даже если и нет – уж здоровый-то интерес к крови будет точно. Насчет того, что «вампиры» питаются кровью – это, естественно, не более чем слухи. Из крови они получают генетический материал, необходимый вирусу для дальнейшего совершенствования организма носителя. На самом деле, какую-никакую информацию гем-вирус извлекает даже из хорошо прожаренной курятины. – Питерс усмехнулся. – Логично, что чем больше материала вампир усвоит, тем сильнее и опаснее он станет. Недостаток активной ДНК в рационе вампира приводит ко все возрастающей жажде убийства, а потому держать гемотрофа на голодном пайке – крайне опасно. Все может закончиться тем, что гемотроф набросится на первого встречного и сожрет. – Не слишком выразительное лицо Питерса передавало целую гамму эмоций. Ясно, что доктор лично сталкивался с подобными случаями – и Александрову не слишком хотелось выяснять подробности. Доктор слегка вздохнул, и, потерев подбородок, продолжил. - Перебор с «пищей» не менее опасен – вампир может обезуметь от переизбытка… - Питерс на мгновение замолк, обдумывая, как лучше выразить мысль. - Скажем так, бодрости. Вы следите за моей мыслью?

Александров кивнул.

-Комплекс бога. Понимаете, гем-вирус это хитрая скотинка… Он работает по принципу наименьшего сопротивления, объединяя различные психологические и биохимические триггеры. Чего больше всего хочет любое живое существо? Пища, секс, безопасность. Вирус сплетает это воедино. Он дергает за все ниточки сразу, заставляя вампира одновременно испытывать как гастрономическое, так и сексуальное влечение к жертве – и все ради собственной безопасности. Противостоять такому клубку первичных эмоций почти невозможно, зато сорвавшись с цепи гемотроф превратится в кровожадное чудовище – опять-таки, буквально. Он считает себя неуязвимым, всемогущим, и он хочет все больше и больше. Как наркоман он гонится за новой дозой экстаза, и ему нужно еще, еще, еще, а презрение к низшим существам нарастает параллельно такой форме «самоутверждения».
-Хреновато все это выглядит, - Александров покачал головой.
-Так оно и есть. Собственно, к этому все и сводится. Ну да ладно, где наша не пропадала? – Питерс задумчиво пожевал губу. – По опасным видам у нас тут довольно паршивое законодательство. Я бы рекомендовал трансфер в Окраинную Империю. У них есть довольно интересные государственные программы для тех же гемотрофов. У нас… - Доктор покачал головой, и почти виновато глянул на Александрова. – У нас с этим отвратно. Вампир будет получать донорскую кровь, но в ограниченных, и, на мой взгляд, недостаточных количествах. Плюс – драконовские меры по надзору.
-Да уж, дело дрянь, - Александров криво улыбнулся. – Какой у нас выходит график событий на ближайшее время?

Питерс развел руками и, поразмыслив с минуту, ответил:

-Пока что можно рассчитывать на стабилизацию процесса в течение, скажем, двух-трех суток. Потом, полагаю, еще сутки или больше она проведет в коме… - Доктор задумчиво потер подбородок. – Да, потом, думаю, она придет в себя. Пока что ничто не указывает на повторную серию мутаций. Итого – от трех до пяти суток Габриэль проведет тут, потом мы переведем ее в Центр по надзору за особо опасными видами.
-Ясно. Можно мне на нее взглянуть?

Доктор пожал плечами.

-Отчего нет? Только картина вам может не понравиться.

***

Энн Форджент замерла, стараясь раствориться в тени. Ее тело, можно сказать, умерло – прекратились все биологические процессы, сердце прекратило гнать кровь по сосудам, искусственные нейроны свели передачу информации к абсолютно необходимому минимуму.
Только так она могла надеяться избежать обнаружения.

Огромная боевая машина медленно шагала мимо нее, методично ощупывая пространство сенсорами. Две независимые турели со скорострельными гауссовыми пушками жадно искали жертву.

Десятиметровый шагоход брел по улице полуразрушенного города под мрачными серыми небесами, посыпавшими землю пеплом.

Энн могла уничтожить машину в любой момент. Для нее этот противник был попросту жалок и практически беззащитен: любой урон, который боевая машина и смогла бы нанести ей, был бы возмещен наномашинами, лежащими в основе ее биомеханики, за доли секунды. Более того, она могла двигаться со скоростью, которую не способны развить сервоприводы наведения гауссовых пушек. Ей достало бы сил, чтоб пробить броню и перебить пилотов.

Более того, каждая, даже самая тонкая, нить ее души кричала ей: давай, вперед! Порви их, убей, сокруши! Пусть их теплая кровь стекает по твоим рукам. Ты можешь это! Ты любишь это! Почему же ты стоишь?!

Увы, обнаружение равнозначно провалу.

Энн Форджент могла держать своих демонов в узде. Пока что, во всяком случае.

Шагоход прошел уже сорок метров, а затем заметил нескольких местных бойцов. Турели повернулись в их сторону и обрушили на обреченных бедолаг поток раскаленного титана, разогнанного до десяти тысяч километров в секунду.

Энн отчетливо видела, как нагриан (чей вид весьма схож с землянами биологически) буквально сметает огненный вал.

Еще пару секунд машина изучала пространство, где укрылись бойцы сопротивления, а затем возобновила неспешное шествие.

Удостоверившись, что шагоход отошел достаточно далеко, Форджент восстановила работу систем своего тела и произвела ряд незначительных трансформаций, несколько усилив ноги.

Она успела собрать дажне больше информации, чем требовалось, и теперь эту информацию нужно унести с Нагрии так быстро и так тихо, как только можно.
Энни переключила зрение на обзор, получаемый со спутника-шпиона ФМП, установленного на геостационарной орбите. Удержавшись от желания помахать самой себе, она обсчитала возможные маршруты.

Небо рассек пылающий болид. Затем округу озарила вспышка безумной яркости, и земля ощутимо содрогнулась.

«Если это не последний, то уж точно близко к тому. Черт». – проигрыш обороняющегося флота может чрезвычайно осложнить скрытное отступление. Пока на орбите царит сумятица битвы, одному кораблю прошмыгнуть куда проще… А поптыка прорвть орбитальную блокаду «скрытной» не будет уж точно.

Эти мысли Форджент прокручивала, стрелой мчась по улицам пылающего города. Ее бег был вновь прерван вмешательством блудного шагохода: пришлось затаиться и переждать. Действия как нападающих, так и защитников были весьма хаотичны, и это превращало незаметное отступление в тяжелую задачу. Но агент Федерации Млечного Пути не должен быть схвачен в зоне интересов Альхора. Провал совершенно недопустим.

Стремительно расширяющаяся Империя Альхор пока что де-юре не сделала ничего, что могло бы обеспокоить мировое сообщество. Де-факто же крохотное княжество за каких-то 50 земных лет превратилось из монопланетарного государства в империю, тянущуюся во все стороны на несколько тысяч парсек.
Энни перескочила через приземистое складское сооружение, и, разнеся на кусочки керамопластовое покрытие, приземлилась возле незаметного на первый взгляд полуразваленного административного корпуса местной транспортной компании.

Еще раз убедившись, что ее не видят лишние глаза, Энни вошла через боковую дверь.

Несколько нагрианских бойцов резко обернулись, из-за баррикад, устроенных в коридоре, на Форджент уставилась пара десятков стволов.

-И вам привет, - Энни лениво усмехнулась.
Невысокий, крепко сбитый нагрианец выступил вперед:
-Мы сдержали свою часть договора. Надеюсь, вы свою сдержите.
-В этом можете не сомневаться. Челнок в порядке?
-Так точно. Мы уже просчитали безопасный курс. Немного рискованно, но вероятность обнаружения почти нулевая.
-Чудно. Тогда передавайте своим ребятам мою признательность. Надеюсь, мы еще встретимся, ас’каэ .

***

Сигне сбежала по огромным ступеням главного зала «Падшего ангела». Девушка чувствовала трепет, охвативший души ее братьев и сестер. Все они ожидали чего-то: их души полнились… Полнились… Сигне не могла точно описать эмоции, которые ей удавалось уловить.

Громадный линкор с величавой неспешностью надвигался на небольшую обитаемую планету. Сигне не знала, как она называется, но чувствовала, что на ее поверхности есть существа, наделенные разумом. Выхода линкора на ее орбиту ждали все. Сигне было сложно избегать обрывков чужих мыслей (а знать мысли брата или сестры – великий грех!), но от эмоций ей укрыться не удавалось. Предвкушение – да, это было лучшее слово. Весь «Падший ангел» предвкушал что-то, что ждало их на планете.

Обычно трон Агнца в главном зале пустовал, да и в самом зале было немноголюдно; но не сегодня! Сейчас все свободные от дежурств братья и сестры, и даже сам Агнец, Сын Отца, собрались здесь.

В тот момент, когда ее ноги коснулись полированного обсидиана, которым был выстелен пол, все глаза обратились к ней.

-Сигне Фаталис, - разнесся по залу мощный голос Агнца. – Сестра наша.
Сигне немедля опустилась на одно колено, ибо послушнице полагалось преклонить колени перед самим Сыном Отца.
Агнец – высокий человек в черной мантии – встал с трона и сделал шаг вперед. Он оглядел толпу, а затем его взгляд зафиксировался на коленопреклоненной Сигне Фаталис.
-Всякий из нас имеет дарованное Отцом нашим предназначение. И долг наш – исполнить его, снизошедшее на нас в Его безграничной мудрости даровал нам.

Поразительно, но Агнец был способен вселить в паству нужные ему дух одним лишь голосом. Сигне не ощущала в Агнце ни капли тех способностей, которыми Отец чрезвычайно щедро одарил ее.

-Настал час и тебе, дщерь моя, исполнить волю Отца, что дарована тебе в имени твоем. Сигне Фаталис, Знамение Рока!
-Знамение Рока! – хором повторили все собравшиеся.
-Твое обучение близится к завершению. Настал час познать твою силу.
Сигне не смела шелохнуться. Два года минуло с того дня, когда Мастер-Кузнец Висибилис отдал ее Агнцу. Долгие три года совершенствовала она умение повелевать бытием и сознанием силой мысли. Неужели день настал?
-Встань, Сигне, и узри свое испытание!

Сигне поднялась на ноги, опасаясь запутаться в полах мантии. Все братья и сестры носили мантии, символизирующие их ранг. Сигне была облачена в черную мантию с белым поясом – облачение ученика.

В центре зала возникла огромная сфера, сотканная из света. Планета! А возле нее…

Световая проекция изменилась, приблизив крохотную точку, висящую возле титанического шара. Отвратительная груда металла, лишенная ясной формы и очертаний, словно краб ползла на высоте двух тысяч километров над планетой.

-Обрушь ее на твердь, - произнес Агнец. – И твое ученичество будет завершено.

***

-Сэр, у нас тут странный контакт на энергосенсорах.
-А ну-ка-ну-ка, - капитан Стейрхофен подошел к голографическому дисплею центра безопасности станции ФМП «Трафальгар – 2». Вглядевшись в картинку, он присвистнул. – Ну ничегошеньки себе! Ан’Дель, ты их уже вызвала?
-Так точно, сэр. Ответа нет.
-А они вообще есть в пси-сети?
-Никак нет, сэр. Пси-сигнала от них мы не ловим.
-Что за черт… Продолжай их вызывать. Я хочу…
-Сэр! – голос донесся из другой части помещения, и Стейрхофен резко обернулся.
-Что там еще? – раздраженно спросил он, подходя к посту контроля орбиты.
-Сэр, мы… Мы теряем высоту. Очень быстро.
-Вы скорректировали курс?
-Так точно, сэр. Что-то нас тянет к атмосфере. Но энергосканеры не ловят никаких источников энергии или силовых полей.
Глухой рокот, сопровождаемый лязгом, разнесся по всей станции. Похоже, они уже начали касаться верхних слоев атмосферы… А это значит…
-Общая тревога! Объявите экстренную эвакуацию с приоритетом «Альфа»! Полная разблокировка всех ангаров и шлюпочных отсеков!
-Есть, сэр!
Стейрхофен не строил иллюзий насчет того, сколько человек спасется со станции – у космической громадины осталось минуты две до того, как ее разрушит атмосфера Трафальгара. Он кинул взгляд на экран энергосканера и совершенно спокойно восседающую у него Ан’Дель. Он на долю секунды позволил себе позавидовать ее самообладанию.
-Хорошо, ребята. Сбрасываем логи в флотскую сеть и и убираемся отсюда. Может, успеем…

***

Станция ФМП «Трафальгар - 2» была огромным перевалочным складом. Сама планета Трафальгар была выгодна тем, что волею судьбы к ней выводило множество гиперпространственных маршрутов. Она не была огромным центром торговли – лишь удобным местом чтобы передать или подобрать груз. Данный конкретный пункт был местом относительно спокойным – время от времени на «Трафальгар - 2» сбрасывали грузы различных руд, которые затем забирали торговые суда. На станции постоянно присутствовали семьсот человек экипажа и еще около двух тысяч гражданских, коротающих время в местной гостинице или одном из нескольких баров.

Сигнал тревоги застал их врасплох – и до спасательных шлюпок добрались всего сорок три человека, а еще семнадцатерых вывез спешно отшвартовавшийся торговый корабль «Саркаш».

Остальные две тысячи шестьсот разумных существ на борту превратившейся в огненный цветок станции «Трафальгар - 2» обрели покой.

***
Стоя у обзорного иллюминатора главного зала, Сигне в немом изумлении смотрела на свои руки. Она дрожала словно листок под порывами ветра, но не обращала на это внимания. Потому что в ее голове раз за разом прокручивался хор исступленного ужаса тысяч живых существ, очутившихся в огненной купели гибнущей станции.

Как? Как можно было?..

И злобный восторг омыл ее, когда хор оборвался, а пылающий болид станции устремился к поверхности. Злобный восторг ее братьев и сестер.

-Начало положено, дети мои! Теперь, когда Сигне Фаталис явила дарованную ей Отцом мощь, мы знаем: Отец с нами! Отец на нашей стороне!

Сигне обернулась к Агнцу, медленно опуская руки и яростным мысленным рывком восстанавливая равновесие и абсолютный баланс.

-Твое ученичество закончилось, сестра Сигне Фаталис!

Возле трона появилась сестра-прислужница. На ее протянутых руках лежала мантия, какой Сигне еще не доводилось видеть. Эта мантия была такой же черной, как и все другие – но пояс ее был багровым, словно кровь.

-И отныне ты нарекаешься Сестрой Вершительницей! Ты свершишь волю Отца, как он поведал ее нам.

Сигне вновь припала на одно колено, принимая мантию. Дрожь от той силы, которую ей пришлось пропустить сквозь себя, еще не унялась. Еще никогда она не выматывала себя до такой степени, и значит, ей придется «сбросить» накопленную энергию уже сегодня…

«Падший ангел» пронесся мимо Трафальгара в семидесяти миллионах километров и исчез в гиперпространстве.

***

-Она изменилась.
-Куда меньше, чем могла, капитан. Впрочем, изменения неизбежны в любом случае.

Огромный голографический экран был единственным источником света в просторном наблюдательном зале. На экране отображалась больничная палата. Центральным объектом палаты была койка, со всех сторон окруженная различным оборудованием. Над койкой пестрили десятки голограмм, передающих информацию о состоянии пациента – от артериального давления до передающей способности отдельных нейронов. На койке, обклеенная датчиками, лежала девушка. Ее волосы серебрились в заливавшем палату молочно-белом свете, кожа поблескивала, словно натертая маслом. Время от времени по телу девушки проходили волны судорог – это спазмы стремительно наливающихся нечеловеческой силой мускулов. Если приглядеться, можно было увидеть, как новые и новые волокна прирастают к старым, и плотно упаковываются. Визуально казалось, будто под ее кожей в замедленной сьемке кипит вода.

Довольно красивое лицо девушки порой передавало какие-то неуловимые эмоции – они читались в незаметных движениях бровей, в полувздохах, в изгибе губ…

За девушкой, естественно, следили не только приборы, но и целая бригада медиков, а заодно – двое десантников в тяжелой броне. Грузные силуэты солдат виднелись по обе стороны койки, а мощные штурмовые винтовки были наведены на голову пациентки. Дополнительной мерой безопасности служили гравитационные фиксаторы на руках и ногах.

-Сколько осталось времени? – спросил, прерывая затянувшееся молчание, капитан Александров.
-Думаю, около четырех суток. Может, меньше. – Доктор пожал плечами. – Каждый случай глубоко индивидуален. Были случаи, когда жертвы приходили в себя уже на вторые сутки.
-Спасибо. Тогда я подойду завтра.
-Конечно, капитан. В любое время. Адрес центра вам известен?
Александров кивнул, а затем покинул помещение быстрым шагом – не оглядываясь.

***

Капитан Александров не спеша брел под проливным дождем. В небольшие просветы между стеклянных исполинов, подпирающих небеса, лились те слезы, которые не мог и не хотел проливать сам капитан.

В голове его крутились сотни воспоминаний, обрывки мыслей, планов, надежд…

И каждый раз он мысленно возвращался к дочери. Или племяннице – это как посмотреть. Родителей она почти не помнила – ей было всего три года, когда Николая и Чин-Ю Александровых не стало.

Опекунство досталось брату Николая – Александру. Он и растил племянницу как родную дочь.

Пусть она будет хоть трижды приемной! Он был с ней почти с пеленок, умудряясь посвящать каждую свободную секунду, даже отправляясь в другие галактики, даже когда связь казалась просто невозможной… Он всегда поддерживал ее, всегда прилагал все силы, чтобы помочь. Он так гордился, когда она попала на престижный факультет квантовой кибернетики, когда она окончила его с отличием и бросилась вгрызаться в тонкости этой сложнейшей дисциплины, создавая прекрасную диссертационную работу… Она была настоящим бриллиантом, который был жестоко разбит какой-то неспособной контролировать себя мразью! Проклятым кровососущим ублюдком!

Капитан остановился и с ненавистью посмотрел в небо. Дождь все усиливался, безжалостно хлеща его по лицу. Александров сжал кулаки. Он этого так не оставит.

***

Когда-то здесь жили Императоры. А теперь это была вотчина Старика. Хотя на самом деле очень немногие знали, кто занимает верхний этаж знаменитой Башни Новострома.

Круглое помещение словно висело над городом, и его окна открывали панорамный обзор на все триста шестьдесят градусов. Город был вокруг этой комнаты, но комната была вне его. Как и человек, занимавший эту комнату со времен падения Империи.

Ливень плавно перешел в грозу, и теперь вокруг капитана Александрова бушевали триста шестьдесят градусов гнева природы. Но ему, откровенно говоря, было плевать. Он пришел сюда совсем по другой причине.

Шеф Растрелли, он же Старик, привычно восседал в кожаном кресле – спиной на юг. Будь погода поприличней – за ним видна была бы новостромская «Омега», огромный проспект, зажатый меж двух высоких стенообразных строений. На самом деле эти здания смыкались, охватывая Башню по широкому трехкилометровому в радиусе кольцу, образовывая некое подобие греческой "омеги" – отсюда и название.

Глава Агентства Внешней и Внутренней Безопасности Федерации Млечного Пути был невысоким, сухощавым и седобородым кошмаром на ножках. Он, казалось, знал всё и про всех – и еще немножко «сверху». Зачастую он был прекрасно информирован о цели любого визита – причем значительно лучше самого визитера. И это беспокоило капитана. Но больше ему было некуда податься.. Этот человек управлял главной спецслужбой своего государства, причем управлял так, что по всей известной Вселенной слова «Старик» и «Агентство», произнесенные таким себе выразительным тоном, не оставляли места для двусмысленности.

-То есть ты, капитан, хочешь, чтоб я выделил ценнейшие ресурсы Агентства на расследование этого дела?
-Да, сэр, - капитан де-юре был в резерве Флота Федерации уже пятнадцать земных лет, но «роль» флотского играл с завидной регулярностью. А в присутствии шефа Растрелли он и вовсе на автомате включал режим отстраненного истинно флотского пофигизма.
-Ты знаешь, что с тебя вода капает?
-Да, сэр.
-А ты знаешь, что бесплатного сыра не бывает?
-Не знал, что вам знакомо слово «бесплатный», сэр, - капитан отдал честь.

Растрелли задумчиво рассматривал Александрова поверх стекол очков.

-И верно, не знаю, - наконец, почти через минуту, сказал шеф. – Я согласен передать тебе управление этой операцией, капитан. Сможешь набрать группу, задействовать наших аналитиков. Но я попрошу кое-что взамен. Вполне равноценное.
-Сэр?

Шеф провел рукой по столешнице, и в комнате возникла уже знакомая капитану голографическая палата, где лежала его дочь.

Капитан напряженно замер.

-Твоя дочь, капитан, превращается в гемотрофа. В вампира. Проще говоря, в одно из самых опасных существ Пяти Галактик. От нее не было бы толку, если бы не одна мелочь.

В этот раз шеф вообще не выполнял никаких манипуляций, но изображение палаты уменьшилось и отодвинулось вбок, уступая место компьютерной модели спирали ДНК.

-Только что пришли данные, представляешь? Я в этом ничего не смыслю, - пожал плечами Растрелли, - но по счастливой случайности у нас есть целый институт, который занимается как раз такими штуками.

Старик ткнул пальцем в спираль и усмехнулся. По голограмме мелькнула треугольная «тень» пальца. Капитан стиснул зубы. «Издевается».

-Это не обычная генетическая конструкция, которую выстраивает гем-вирус, как мне объяснили. Это аномалия и настоящий клад. Неповторимый шедевр, каких этот микроорганизм еще не порождал!

Для пущей экспрессии шеф взмахнул руками.

-Вы хотите забрать мою дочь, сэр? - недоуменно вопросил Александров. - Для исследований?
-О нет, зачем мне это? Ее и так уже исследуют. И будут исследовать, само собой. Нет, нет… Все куда проще. Гемотрофы, - шеф подался вперед, - стремительны, жестоки, беспощадны. Они сильны как отборные бойцы, напичканные мощнейшими имплантами, или как лучшие генные солдаты Кузницы. Но они безумны из-за своей тяги к крови. В любой миг могут стать неуправляемыми маньяками, сносящими все на своем пути.

Проектор, скрытый в недрах стола, вывел новое изображение – мужчину-гемотрофа. Его тело напоминало анатомический атлас – резко очерченные и великолепно развитые мускулы бугрились под кожей. Длинные серебристые волосы вампира свисали до плеч, а кожа маслянисто блестела.

-Гемотрофы также невероятно сексуальны, - откинувшись на спинку кресла, продолжил шеф излагать прекрасно известные Александрову вещи, - Не в буквальном смысле, конечно, хотя иногда и так. Каждая пора в их чертовом теле вырабатывает феромоны, на которые как мухи слетаются самцы и самки нашего, а заодно и нескольких других видов. Чаще всего гемотроф охотится натурально через постель, совмещая приятное с полезным. Перевозбужденная жертва, накачанная феромонами, даже не замечает, что ее осушают заживо.
-Зачем вы говорите мне все это, сэр? – спросил капитан, стараясь, чтоб его голос не звучал надтреснуто.
-Затем, что она, - Растрелли вновь приблизил изображение палаты и выразительно ткнул в сторону проекции, - лишена главного недостатка гемотрофов. Она не может впасть в ярость. Зато может разорвать человека напополам одной рукой. Может соблазнить почитай кого угодно. А ее аналитическими способностями, между прочим, восхищается весь Кропсфорд.
-Вы хотите завербовать ее? – на лице капитана отразилась целая гамма эмоций. – Она же просто девчонка… Она работает над диссертацией… Она не умеет драться… Она не имеет подготовки! Она не годится. Она же просто погибнет!
Шеф добродушно рассмеялся. Это прозвучало в высшей степени неуместно.
-Она уже не человек. Твоя дочь – гемотроф, что необратимо и неизлечимо. – Растрелли развел руками.
Капитан не стал отвечать, он смотрел на дождь и на облака, изредка проходящие на уровне кабинета Растрелли.

Шеф не торопился продолжать. Он поудобнее умостился в кресле и забарабанил пальцами по столешнице, смотря на голограмму. Две ее маленькие копии возникли в стеклах очков.

-Либо она до конца своих дней будет ходить с инъектором на руке, получая донорскую кровь раз в месяц, а оттого тихо съезжая с катушек… - Медленно произнес старик, не обращаясь ни к кому конкретно. - Либо покинет Федерацию и станет обычным бродячим гемотрофом, убивающим людей, чтобы стать сильнее. А может присоединиться к нам. Получить спецподготовку, которая позволит в полной мере раскрыть ее способности. Она не будет изгоем или убийцей. Она войдет в круги элиты. Как, к примеру, ты. Более того, ты получишь все ресурсы, чтоб отомстить за нее.
Капитан Александров и шеф Растрелли одновременно посмотрели друг на друга.
-Заметь, время утекает – тот, кто на нее напал, все дальше и дальше. С каждой секундой.
Капитан явно колебался. Он прекрасно понимал, что «подготовка» Агентства не будет увеселительной прогулкой. Что его дочь, его милую и нежную дочурку, которая до сих пор порой звала его «папик» и целовала в щечку, превратят в ту самую убийцу, шпионку, в конце концов – в банальную шлюху, которую подкидывают всяким недоразвитым кронпринцам, чтоб те приняли нужное решение, думая не головой, а…

Но шеф прав. Это все равно лучше, чем любой другой вариант развития событий.

-Мой отцовский долг – защищать ее, - сказал капитан, - и я облажался по полной. Я не хочу вдобавок добровольно отдать дочь… не в те руки.
-«Тех» рук не бывает, капитан. Впрочем, я думаю, ты найдешь способ прикрыть дочери спину. – Шеф уже не сомневался, что Александров согласится.

И Александров не сомневался в этом также.

-Вот и хорошо. А сейчас, капитан, ступай домой. Отсыпаться. Мне уже надоело твое мокрое общество.

Капитан бросил последний взгляд на голограммы, висящие над столом, и вышел. Шеф знал, что он придет. Шеф знал, зачем он придет. Шеф умел набирать себе лучших агентов.

Проклятье!