Да мало ли на свете облаков
которые проносятся в сомненьях
и тут же проливают молоко,
скрепляя, может быть, все наши звенья.
"Асфальтная" дорога нам для взлёта.
"Живая" чтобы другу передать
листок бумаги первым вертолётом,
в котором строчки, помогающие спать.

припев
Сопи прелестный и настоящий.
Наш долг был странный, слегка ужасный:
мы безупречно несли свободу
людскому и дворфийскому народу.

Как притягательны забавные игрушки,
как восхитительны должны быть их создатели!
С утра до вечера всё ушки на макушке.
Признайся, мы ведь не были внимательными...
Кота за хвост! Вспороть за левел брюхо!
До тёмно-черно-красного листа.
На суше муть, а в океане сухо.
Ох как пичальны нам все эти чудеса...

припев
Сопи прелестный, чудной мальчишка.
Мы сами начинаем писать книжки:
Наш долг стал добрым и безответным,
очаровательным и светлым.

Так кто из нас осмелит состязаться?
Или на пару эту гадость завалить?
Эту неправильно седую городскую маску...
Не унывай, сегодня надо жить!
Бери гармошку! Я возьму гитару!
Разложим скуке всё как теперь есть:
По длинным блюзотротуарам
мы ищем в звонких битвах свою честь.

припев
Сопи негодник, но просыпайся.
И в новый день шагнуть старайся.
На сердце радость, в глазах тревога,
нам можно жить так, пусть немного...

А время летит, уже скоро…
Нет, не умрём – будем жить.
На картинах Дали Сальвадора
Сальвадора Дали не убить.
Не убить, как противное время
что-то просит от нас, ну а мы
тоже просим "ну где вдохновенье?".
Вдохновенье разбилось о лбы.

Привет, рассвет. С тобой играю.
Бумажный день и мы сгорим.
Что спать не лёг – не жалко, острым краем
ты режешь чёрный пряд ночных морщин.
Макаешь зябкие макушки,
тебе привет от фонаря:
с тобой в одной картине он как солнце -
неспешный путь, по миру, ноября.
А тихо… жуть. До смеха ярко.
Осмелюсь улыбнуца и смотреть,
как быстро, но безумно мягко,
ты манишь жизнь пересмотреть.

О, капель, ты занеженной вечностью
простилаешь нам горечь отвеченную.
Ты прости за стихи и застолия,
наверстаеца всё, словно молния.
Наши уши скрути ты морозами,
мы тебя поливать будем слёзами.
О, капель, не давай обещания,
загляни и уйди без прощания.
Мною свежесть взорваца пытаеца,
по макушке стучит, состязаеца.
И не волнами и не атаками,
ты влезаешь в меня сном и маками.
Мы по ручкам пройдёмся, закроемся,
и с работ потихоньку уволимся.
Чай помёрз и не в кайф завещание,
ведь не ты – мы ушли без прощания.

За дружбу мы выпили дважды.
Воды и чуток облаков,
которые, помню, однажды
боялись больших берегов.
Широкое поле на пояс.
Шелковая нить для волос.
Я точно скажу, что мой голос
не хлеще чем уличный пёс.
Моё настроенье паршиво.
Меня нужно гнать вникуда.
А ты, чуть упёрто и вшиво,
твердишь, что я будто звезда.
Я – бег каждодневного цикла.
Забуду что это писал.
А, может быть, даже и свыкнусь
с количеством собственных жал.

Называйте меня неудачником,
странным другом, может быть, дачником.
Радугой на поле желанного.
Ключом к цепочке неразгаданной.
Не верьте мне – угроблю,
умою, понесу службу.
А может быть раскрою
тут же.

Как хорошо проснуться по утру
зевая мягко в темноту,
взрывая память про вчера
и остальные вечера.

Как хорошо проснуться по утру
и знать о том, что не умру
пока не сделаю дела
или не вытру со стола.

Как хорошо проснуться по утру
рисуя белую черту,
намазывая маслом бутерброд
и сразу в рот!

Как хорошо проснуться по утру
в родном и жарком катманду!
Проснуться ещё раз и вот
зима не улыбнёт.

Как хорошо проснуться по утру,
увидеть блеклую звезду
и разукрасить небосвод,
допить компот.