Глава 2. Гилберт 1

  Обычное Стимфортское утро не предвещало ничего выдающегося. Семь звонких ударов городских курантов нарушило мертвецкую тишину, слегка разрядив мрачную атмосферу. Улицы вмиг начали заполняться безликой толпой, подобно тому, как дрянная брага льётся в и без того грязную пивную кружку. Представители всех рас: людей, орков, гномов, эльфов сливались в единый поток и двигались, гонимые суровым обществом индустриального строя. Мощённые гладким булыжником дороги испускали ровные потоки пара, потея от натиска грубых кожаных сапог рабочих, и лишь изредка, удостаивались чести нести на себе лёгкую изящную обувь Стимфортской аристократии.

  Большинство из существ, наполнявших туманные улицы, бывали здесь только в такие оживлённые часы. В остальное же время они влачили своё жалкое существование в ещё более мрачных местах – узких переулках и грязных дворах с повсюду свисающими верёвками застиранного до дыр белья, помоями, льющимися прямо из окон на головы прохожих, и прочими «радостями» Стимфортских трущоб. Не трудно догадаться, чем занимались обитатели этих городских джунгли. «Работа» их была не менее грязна и бесчестна, чем крысы обитающие в мусорных баках этих мест. Жители приличных районов всегда старалась стороной обходить подобные скопления «общественной падали». Именно таким титулом любезно нарекли поселенцев зловонных, тесных улочек местные полицейские, чёрствые и бесчувственные души которых устали бороться с преступностью и погрязли во взятках, закрывая глаза на все бесчинства, происходившие здесь.

  Многие обитатели сих грязных переулков стали заложниками своих же мечтаний. Окутанный таинственный дымкой манящих соблазнов, Стимфорт издавна притягивал к себе молодых искателей необыкновенных приключений и новых, неповторимых впечатлений… Какая-то неведомая сила таилась в этих каменных изваяниях, из которых, словно хитроумная мозаика, складывался порочный город. И сила эта опутывала своими мерзкими сетями всех романтичных, наивных мечтателей. Однако, все надежды несчастных быстро разбивались о суровую машину индустриальной эпохи, питавшую огромную страсть к зелёным, грязным бумажкам…

  Одним из таких несчастных жертв обманчивой ловушки «Стимфортской Мечты» был молодой и уже потерявший интерес к жизни Гилберт Сейфорд. Его лишённые жизненного огня аквамариновые глаза смотрели не выразительно и безразлично, словно игнорируя весь окружающий мир. В тусклом свете туманного города они казались лишёнными всяких красок. Поношенные сапоги шуршали по разбитым булыжникам старой дороги, раздражая слух окружающих. Те в свою очередь любезно показывали всю свою культуру, изрыгая на Гилберта язвительные ругательства, знанием которых могла похвастаться лишь та самая «общественная падаль». Короткая стрижка, лишала надобности ухода за прямыми, непослушными угольно-чёрными волосами, и сейчас они находились в лёгком беспорядке. Одетый в чёрные брюки из грубой ткани, и такую же безвкусную мешкообразную рубашку, он шёл на ту самую оживлённую улицу, куда слетались городские, как на банку с хорошим домашним джемом. Лёгкая небритость на слегка смуглом лице, непозволительная в высших слоях общества, говорила о принадлежности Сейфорда к отбросам. Лишь только прямой нос и прочие правильные черты лица выдавали в нём аристократическую кровь.

  Как же так получилось? Человек благородного происхождения, которому по определению можно всю жизнь беззаботно купаться в роскоши, скатился до прогнивших низов Стронвартских трущоб…

  Судьба Сейфорда сыграла с ним злую шутку. У сына известного столичного банкира, коим является Гилберт, ещё в раннем детсве появилась заветная мечта – стать актёром. Однако, отец и слышать не хотел о легкомысленных мечтаниях, видя своего юного отпрыска будущим приемником семейного бизнеса. Строгий нрав Сейфорда старшего огромным натиском, словно многотонный пресс, выжимал из головы Гилберта подобные «недопустимые», как выражался сам банкир, мысли и подавлял всякое стремление отклониться от предначертанного им курса жизни. Но вскоре всё в корне изменилось…

  Это случилось после просмотра очередного спектакля в одном из столичных театров, куда наш герой в тайне от своего гневного родителя, пробирался по выходным. Гилберт с заячей осторожностью, почти без шума вошёл в роскошную гостиную особняка Сейфордов. На его сияющем лице словно сапфиры сверкали дивные глаза, которым недавно довелось пережить множество увлекательных зрелищ и новых впечатлений. Лёгкий скрип деревянных ступенек винтовой лестницы несколько остудил пыл, играющий на лице юноши. До боли знакомый ритм размеренных шагов Гилберта Сейфорда Старшего резал чувствительный слух и смывал всё больше волшебных красок с молодого слегка смуглого лица, украшенного двумя аквамариновыми сокровищами.

—Гилберт! – слово, которое так внезапно и громогласно вылетело из уст банкира, стремительно пронзило уши нашего героя.
— Да, сэр… - смиренно произнёс юноша.
—Твои вечерние прогулки породили во мне некоторые сомнения... Ты что-то скрываешь, верно? – мужчина пронзительно посмотрел в потускневшие глаза молодого человека, стоявшего перед ним смирно, подобно солдату перед матёрым капитаном.
— Моя совесть чиста, отец, и прекрати, наконец, эти дурацкие игры. Я уже не маленький ребёнок и вполне могу иметь свои секреты. – сердито отрезал Гилберт. Он держался на удивление уверенно. Не всякий выдержал бы жгучий взгляд, который, казалось, преодолевал все преграды на пути к истинным помыслам собеседника. Гилберт знал, с кем имеет дело и его пристрастие к актёрству здорово выручало в подобных ситуациях.
— Посмотрите на него! Что за дерзость? Наверное, тебе стоит вернуться на дюжину лет в прошлое и снова хорошенько поучить правила этикета. – с презрением сказал Сейфорд Старший и напоследок добавил:
— На сей раз можешь идти, но впредь знай – пока ты находишься на моём попечении, изволь вести себя, как подобает настоящему аристократу.

  Взор отца отпустил уязвлённого юношу. Портреты представителей рода Сейфордов, коими была увешана гостиная, провожали холодными и расчетливыми взглядами молодого Гилберта, видя в нём будущего продолжателя их дела, и в тоже время негодовали от такого «недопустимого» поведения.

  По дороге в свои покои голова, покрытая густыми чёрными волосами, погружалась в пучину глубоких мыслей. Отцовский надзор душил Гилберта изнутри. Пронзительный взгляд и громогласный голос сухого, расчетливого банкира лишали юношу воздуха, заставляя задыхаться от скучной жизни, целью которой были какие-то жалкие бумажки и груды металла. Бережно сложенные в надёжно укреплённых сейфах, они управляли судьбами миллионов граждан Северного Стронварта.
  Странный парадокс, неодушевлённые предметы решают судьбы живыx существ наделённыx разумом и искренними чувствами. Кто же выдал им такую безграничную власть? Неужели столь примитивные предметы могли устроить революцию, не обладая даже малейшей частичкой жизненной силы? Как ни странно, но это так. Люди, эльфы, гноми и орки: все разумные существа сами устроили эту революцию, оказавшись заложниками зелёных, грязных бумажек. Упрощая быт с помощью технологического и социального прогресса, мы невольно становимся рабами своих изобретений, которые в большей или меньшей степени отделяют разумных существ от животных, упрощают быт, но не делают жизнь по-настоящему лучше. Плодами всего этого являются жестокость, алчность и цинизм, которыми теперь был пропитан Стимфорт и другие индустриальные города Северного Стронварта…

  Золотая клетка нависшая над Гилбертом лишала его всякой свободы мысли и поступков.
«Неужели, мне придётся терпеть отцовскую диктатуру до седой бороды? Даже, если так, то в кого я превращусь после долгих лет скупого пересчёта треклятых миллионов?» - мысленно задавал юноша себе вопросы, заведомо зная на них ответ. Подобные мысли частенько посещали Сейфорда младшего, но в этот роковой вечер они не покидали его дольше обычного.

  Ночь тянулась невыносимо медленно. Голубые глаза, направленные в сторону потолка, смотрели в никуда, а задумчивый взгляд не переставал излучать интригу затаившуюся в светлой голове Гилберта. Наконец, кровать выпрямилась и, глубоко вздохнув, с облегчением освободилась от присутствия своего хозяина. Протяжный скрип двери шкафа сменился шуршанием одежды, которая спешно складывалась в дорожную сумку. Спустя немного времени окно комнаты раскрыло свои створки, и юноша полный решимости стал карабкаться вниз по вьющимся лозам, оплетавших стены особняка Сефордов.

  Летящий на крыльях своих мечтаний, Гилберт держал курс на Стимфорт. Слухи о грандиозных театрах портового города не раз ласкали слух юноши. Казалось, мечты его вот-вот сбудутся, однако, отсутствие денег и безжалостное равнодушие окружающих сделали своё дело…

  Итак, наш герой шёл по грязным улочкам нищенских, грязных трущоб полный безразличия ко всему окружающему. Разбитые булыжники уступили место гладким. Гилберт вышел на главную улицу, смешавшись с безликой топой. Аквамариновые глаза внезапно стали на удивление оживлёнными. Взор опытного вора стремительно прыгал от одного прохожего к другому, стараясь приметить какие-нибудь легкодоступные ценности.

  Бурный поток граждан Стимфорта сметал всё на своём пути так, что стоять на месте было просто не возможно. Дюжие орки в свойственной им манере грубо расталкивали прохожих, вызывая всеобщую неприязнь к своей расе. Кожаные куртки и кепки, едва не рвущиеся от массивного телосложения, говорили о принадлежности их к рабочему классу. Впрочем, Гилберта не интересовали особы без ценностей, да ещё и с такой невероятной силищей. Гномы, являясь основными двигателями технологического прогресса, предпочитали носить кожаные шлемы с причудливыми очками, которые помогали им защитить глаза при полётах и в работе с металлическими деталями. Кожаные куртки, оснащённые не менее удивительными металлическим примочками, были натянуты на их тучные фигурки, плотно облегая пивные животы. Зная нрав маленьких изобретателей, воришка рассчитывал поживиться всякими чудесными механическими штучками и золотыми украшениями. Среди людей были популярны замшевые куртки, пальто, а также цилиндры, порой даже кожаные с такими же причудливыми очками. Лишь гордые и высокомерные эльфы в стороне держались от технологий, целиком отдавая себя религии и магии. Диковинные для тех времён цветные рясы с капюшонами были для них в порядке вещей, а посохи, украшенные магическими камнями и рунами, виднелись в руках почти у каждого ушастого. Однако, украсть такую зачастую дорогостоящую палку практически невозможно. Ведь эльфийские маги связаны со своими посохами мощными магическими узами, разорвать которые обычному воришке было не под силу.

  В поле зрение Гилберта попал усатый джентельмен, скорей всего принадлежащий к Стимфортской элите. Судя по внешности, ему было около тридцати. Тёмные, блестящие усы напоминали перевёрнутый руль велосипеда, заострённые кончики их были чуть изогнуты вовнутрь и смотрели вниз, наделяя этот образ необыкновенной изысканностью. Чёрное замшевое пальто сидело на нём идеально, а на голове гордо, как горный орёл на высокой скале, восседал изящный цилиндр. Плечо опоясывала кожаная шлея, принадлежащая дорогой сумке цвета майского жука. Квадратный лист, прикрывавший молнию и спереди зафиксированный прочной застёжкой, был украшен какими-то самоцветами и красивым узором из дорогих нитей. Золоченый монокль на правом глазу придавал солидности, а небольшая заострённая бородка, росшая на подбородке, создавала какой-то особый шарм. Сейфорд находил в этом лице что-то поразительно знакомое, казалось, он точно где-то видел этого человека. Овеянный этим странным чувством дежавю, молодой вор проследовал именно за этим джентельменом. Лишние проблемы были ни к чему, поэтому Гилберт шёл непринуждённо, лишь изредка мельком поглядывая на будущую жертву ловких рук умелого карманника.

  Движение джентельмена заметно ускорилось. Или этот человек заметил слежку или он куда-то очень сильно торопился. Однозначно ответить на этот вопрос было нельзя.
В тоже время наш герой был так увлечён объектом своих коварных планов, что не заметил, как навстречу ему выехала роскошная карета. Очевидно, там располагалась очень важная персона, и наличие охраны стоявшей по бокам снаружи повозки подтверждало эту догадку. Проезжая мимо, деревянная посудина чуть не зацепила своим левым бортом Сейфорда. В тот же миг грязный ботинок охранника с усилием толкнул вора в живот. Потеряв точку опоры, ноги, прикрытые грубой мешковиной, поднялись воздух. Приглушённый шлепок сменился ужасной болью пронизывающей тело угнетённого Гиблерта. Глаза на мгновение помутнели, и город поплыл перед его глазами. Миг этот, казалось, длился целую вечность…

  Презрение ко всем обитателям Стимфордских трущоб было присуще чуть ли не каждому уважающему себя аристократу. Стоит только надеть простецкую одежду, и вы уже не человек, вы скот не достойный даже ходить с ними по одной дороге. Цена никчёмной жизни нищего для человека из высшего общества общеизвестна. Она для них всё равно, что грязный, тошнотворный мусор в руках – посмотрел, ужаснулся, выбросил, забыл…

  Глаза Гилберта сбились с намеченного курса. С досадной горечью, встал он, опомнившись от недолгого забытья. Дорожная грязь глубоко впилась в грубую материю. Однако, испачканные ноги вновь пустились в движение. Волей случая, аквамариновые глаза снова попали в цель и преследование продолжилось. Незнакомец свернул в какой-то неприметный переулок. Сейфорд, боясь быть обнаруженным, осторожно, почти на цыпочках, проследовал за ним. Главная улица осталась позади и сменилась каким-то мрачным местечком чем-то напоминавшим Стимфортские трущобы. Среди унылой груды серых домов отчётливо выделялась яркая вывеска - «Хмельной локомотив». Массивные двери, окаймлённые грубым железом, издали зловещий скрип и начищенные до блеска туфли усатого джентельмена переступили порог, скрывшись из виду Гилберта.

  Вход в это заведение предстал перед глазами преследователя. У порога дежурил дюжий орк, переполненный злостью и досадой. Видимо зеленокожий встал не с той ноги или это было его обычным состоянием души. Впрочем, это не столь важно. Шаг на встречу к таверне был встречен радушным приветствием:
-Чего тебе здесь нужно?! Проваливай отсюда, падаль треклятая!

  Сейфорд не знал, что ответить. Полуоткрытый рот его уже собирался выдавить из себя какой-то звук… Внезапно, подле Хмельного локомотива возникла толпа шумных рабочих. Огромные жёлтые глаза орка переключились на них, и в этот миг ловкие ноги вора стремительно проскользнули в приоткрутую дверь.
  Резкий запах отвратного перегара ударил в чуткий нос Гилберта. Смешавшись с посетителями, он окинул взором окружение. Тусклый свет освещал небольшой зал, уставленный дубовыми табуретками и грубыми столами. Едкий дым табака, вылетающий из трубок посетителей, резал глаза. Стены, украшенные различными шестерёнками и прочими атрибутами локомотивов, оправдывали название забегаловки. За барной стойкой ловко орудовал бородатый трактирщик. Серый жилет его прикрывал пожелтевшую рубаху. Жилистые, тёмные руки ловко наполняли бокалы дешёвым виски и разливным пивом. Пытливый ум Сейфорда не мог понять одного. Что забыл такой изысканный джентельмен, очевидно, благородного происхождения в какой-то второсортной пивнушке?

  Посетители сего заведения громко выругивались и смеялись. Казалось, они были вовсе лишены культуры. Среди этого сброда заметить то, что привело молодого вора именно сюда, не составляло труда. В тусклом свете силуэт усатого джентельмена виднелся за одним столом, рядом с одноглазым гномом и грозным орком. Собеседники явно отличались от своего человеческого знакомого. Пышная рыжая борода гнома была сплетена косичкой, которой бы позавидовала любая деревенская незамужняя девушка. В правом глазу зиял, выступающий на несколько сантиметров вперёд, полумеханический монокль, который, видимо, заменял карлику глаз. На голове виднелся знакомый вам кожаный шлем с надетыми на него очками. Но в данном случае они были с одним стёклышком. Вероятно, это сделано для того, чтобы совмещать их с диковинным моноклем. Гилберт не мог расслышать слов полурослика, но он догадывался, судя по жестам, что сейчас гном что-то увлечённо рассказывает своим товарищам, подкрепляя свои слова едкими эпитетами и поговорками, как могли выражаться только представители этой искушённой в технологиях расы. Зеленокожий, лысый орк лишь изредка вставлял какие-то простые грубые конструкции и не воспринимался всерьёз своими собеседниками. Ужасающе большие кулаки его лежали на столе параллельно друг другу. Массивная фигура несоразмерная столу, сидевшая на небольшом прочном, но грубом табурете выглядела крайне необычно.

  Любопытсво Сейфорда одолело верх над осторожностью. Проворно пробираясь между хмельных посетителей он стал приближаться к объектам своего внимания. Усевшись за неприметный столик подле тройки, Гилберт начал прислушиваться к доносившимся голосам. Голубые глаза старались не смотреть в сторону джентельмена, дабы не вызывать подозрений. Картинка, ранее заглушенная табачным дымом, проявлялась всё отчётливее. В руках у человека, орка и низкорослого засверкали игральные карты.
— Чек! — донесся басистый голос, очевидно принадлежавший гному. Невозмутимое лицо с рыжей косичкой на подбородке при этом не выявило ни единой эмоции.
— Проклятые жулики! Пас! Чёрт бы вас подрал! — громко выругался орк, наполненный животной яростью. Зелёные кулаки исполина, словно две стальные кувалды впечатались в стол. Да так, что усатый человек на другом краю, едва удержался на табурете, слегка отпрянувшись назад.

— Господа, сегодня не ваш день! Я поднимаю ставку вдвое! — играючи выскочили эти фразы из уст джентельмена. А под изящными усами возникла издевательская усмешка. Карлик занервничал. Мозолистая, мясистая рука схватила стакан, и в глотку полилось дешёвое виски. Нахмурившись, гном приложил пальцы ко лбу с глубокими складками, поставив локоть на стол перед собой. Струйка пота медленно тянулась по его лицу. Напряжение искрило из единственного глаза. Пальцы другой руки освободились от стакана и принялись нервно постукивать по двум сложенным веером картам.

— Пасуй, Двалин! Пасуй! — предостерёг своего товарища орк.
Гном прикусил губу и резко рявкнул в сторону своего туповатого товарища:
— Заткнись Грокс! Без тебя знаю, что мне делать! Поднимаешь? Будь по-твоему, Хоук! Я тоже удваиваю ставки!
— Думаю, было бы уместно выровняться.
— Да он блефует! — шепнул орк.

  Выражение лица полурослика резко переменилось. Глаза мельком стрельнули в орка, а затем переметнулись на джентельмена. Хитрый взгляд блеснул, словно он понял, что на самом деле происходит. Ладонь сжалась в кулак, и уверенный бас продолжил диалог:
— Э-э-э нет, старина! – после недолгой паузы, из уст гнома вырвалось роковое — Ставлю всё!

 Хоук стал смотреть в никуда. Задумчивый вид его выражал очевидную неуверенность.
— Будь по-твоему – процедил человек, исподлобья взглянув на гнома.
— Вскрываемся!

  Волнующее молчание нависло над столом. Напряжение пронизывающее Двалина становилось всё заметней, возрастая от вида теперь уже невозмутимого лица Хоука. Пару секунд такой холодной войны сделали своё дело. Наконец, карлик не выдержал и открыл карты. Из-под растительности на лице гнома гордо донеслись слова:
— Ха! Пара королей!

 Джентельмен последний раз пронзительно посмотрел на гнома и ехидно улыбнулся.
— Роял-флэш!
— Плешь мне в бороду! Что за чертовщина?! Где вторая колода?! Может быть ты карты пометил?! Показывай рукава, длинномер проклятый! – гном вышел из себя и в ярости закричал, брызжа слюной, мускулистые короткие руки с усилием жестикулировали, пытаясь что-то доказать Хоуку. На что тот ответил всё тем же насмешливым жестом.
-Спокойно друг мой, спокойно. Давайте лучше перейдём непосредственно к делу.

  Тон разговоров тройки стал на порядок ниже, и на этой ноте Гилберт отвлёкся от диалога. Сумка, соблазнительно лежащая возле усатого джентельмена, притягивала к себе взгляд. Самоцветы играющие на гладкой её коже манили воришку, заставляя идти на огромный риск.

  Вдруг дверь таверны протяжно заскрипела, приковав к себе взоры Грокса, Двалина и Хоука. Дотошный запах перегара заиграл с новой силой, добавляя ещё больше смрада в и без того грязное и порочное место. Толпа хмельных рабочих с шумом, словно стадо диких животных, вломилась в таверну. Гул, стоявший в пивнушке многократно усилился.
Воровской опыт незамедлительно подсказал Гилберту – пора действовать! Проворные ноги Сейфорда свершили несколько лёгких движений по направлению к столу, за которым сидела тройка. Ещё одно мгновение и в ловких руках вора оказалась дорогая сумка, украшенная самоцветами. Сердце Гилберта стало биться чаще, лёгкая ноша будучи ворованным предметом, налилась стальной тяжестью. Смешавшись с толпой пьяных рабочих, Сейфорд уже пресекал порог, как вдруг из недр грязной забегаловки донеслись крики:
— Хоук! Сумка пропала!
— Держи вора!
— Стой, скотина! Только попробуй сдвинуться с места!

  Шея Гилберта резко повернулось, голубые глаза уставились в сторону криков. Усатый джентельмен пронизывал вора на сквозь своим язвительным взглядом. Одетые в изящные брюки ноги приготовились к движению. Правая рука же его тянулась к спрятанному за пояс револьверу. Это мгновение показалось Гилберту вечностью. Ноги начали свершать быстрые движения, и через секунду пятки вора уже вовсю сверкали по мрачной улице. Звук пули, отскочившей от гладких булыжников подле Гилберта, заставил перескочить его в сторону.
— Стой! Стой, собака!  — кричал Хоук в след убегающему вору.

  Оборачиваясь на ходу, Сейфорд снова встретился взглядом с пронзительным взором законного владельца сумки. Однако, очередной выстрел вынудил Гилберта повернуться обратно и продолжить бегство.

  Погоня продолжалась. Дорога искрилась от отскакивающих возле ног Гилберта пуль. Сердце начинало бить чаще от каждого сведения курка револьвера. Улица пролетала мимо беглеца с огромной скоростью, так что вскоре Гилберт попал в совершенно незнакомое окружение. Площадка, уставленная огромными контейнерами, предстала перед Сейфордом. Укрытый толщей дерева и стали этих коробок вор заметил небольшое отверстие в деревянном ящике размером с человеческий рост. Худощавое тело без труда проскользнуло в эту лазейку. Дыхание затаилось, но сердце продолжало биться с бешеным напором. Рядом послышалось зловещее цоканье дорогих туфель. Пружинки револьвера щёлкнули, сделав очередной заряд.

— Я знаю, что ты здесь! Не пытайся скрыться от меня. Рано или поздно я верну свою сумку. И если это произойдёт по моей воле, если я сам тебя найду, то знай — пуля в задницу тебе обеспечена! Лучше сдайся сейчас, здоровее будешь! – угрожающим тоном прокричал Хоук. Нога Гилберта задела какой-то предмет, создав лёгкий шумок. Через щель в ящике можно было заметить, как усатый джентельмен с подозрением стал приближаться именно к той самой лазейке. Гилберт замер… Смерть подступала всё ближе и ближе, но надежда на спасение не угасала…