XGM Forum
Сайт - Статьи - Проекты - Ресурсы - Блоги

Форуме в режиме ТОЛЬКО ЧТЕНИЕ. Вы можете задать вопросы в Q/A на сайте, либо создать свой проект или ресурс.
Вернуться   XGM Forum > Творчество (только чтение)> Чтиво
Ник
Пароль
Войти через VK в один клик
Сайт использует только имя.

 
kainer
Из темноты
offline
Опыт: 14,452
Активность:
А жизнь - дуэль
В судрожных метаниях по жесткому диску компьютера с целью найти важный файл наткнулся я вот на это произведение, о котором уже забыл тыщу лет назад. Судя по всему (по моей памяти, благо оконная создание и изменение файла помечает 3 мая 2011) написано оно было года эдак два назад, летом 2009.
Откровения от него, естественно, не ждите, однако - быть может - дискуссии "Кто виноват, что делать и кого вешать?" насчёт политической жизни 90-ых и людских судьбах придутся кому-нибудь по вкусу.

Сразу оговорюсь, что рассказ не закончен, а посему - смысл названия до конца в тексте не раскрыт. Впрочем, любой более-менее вдумчивый читатель (хоть тут всё и навиду, но всё ж) сразу смекнёт, почему в ту далёкую пору именно так назвал я сиё чудо.

P.S. И прошу прощения, что не отредактировал на предмет опечаток и ошибок - испугался, что в таком случае меня сразу понесёт дальше, я стану переправлять слова и, следовательно, оригинальный дух ухнет в колодец.

"А жизнь - дуэль..."



Перрон был полон суеты. Угрюмое фырканье поездов, тяжелое дыхание спешащих к вагонам людей, небольшие облачка прозрачного пара. Неторопливый хруст снега под ногами, уютно лежащего прямо на платформе, истоптанного и неубранного.
Человека, что шел к одному из поездов, звали Николай. Возраста не слишком солидного – сорок-пятьдесят лет на глаз. Роста небольшого, однако хорошо сложен. Серое пальто было ему немного велико, доходило до щиколоток на ногах, закатано на рукавах. Шапка отсутствовала, открывая вид на сморщенную голову, с редкими волосами, уже довольно сильно припорошенную белоснежным снежком – сединой. Шагал он уверенно: туфли, явно не предназначенные для прогулок по заснеженным вокзалам уже загрязнились окончательно, что его ни чуть не волновало.
Подойдя к вагону, он, не поздоровавшись с проводницей – милой молодой девушкой, наивно улыбающейся всем проходящим – молча снял кожаную обтягивающую перчатку с правой руки, достал билет и потряс им перед собой.
Девушка взяла его, рассматривала его-то минуту. В силу неопытности она немного волновалась:
- Ваше купе 17-а-б, двухместное, проходите…
- Сам знаю, - фыркнул Николай и забрался в поезд. Проводнице показалось странным отсутствие у него сумки, чемодана, или чего-то в этом роде.
- Постойте, - попыталась сделать доброе дело она. – Извините, - немного смущаясь, - Вы случайно не забыли ли свой багаж? Мы можем…
- Ничего я не забыл, - лицо мужчины искривилось. – Все что ты должна была сделать, ты уже сделала. Вернись к работе, - и задвинул дверь.
Та ошалела. Чуть слезы не потекли. Еще бы. Экспресс этот для солидных людей, чиновников, бизнесменов. Они не грубили. Наоборот – были очень милы. Тем страннее выглядел Николай, по ее мнению.
Деньги у него есть, думала она. Одет прилично и билет купил. Значит, действительно – либо слуга народа, либо предприниматель. Озлоблен. Ну что же, бывает. И пошла на свое место.
Через пятнадцать минут состав тронулся. Николай сидел в своем купе. Оно было двухместным, но с ним никто не ехал. Еще бы. Слуги народа не ездят с кем попало. Либо с супругой – или любовницей, ребенком, либо – одни.
Так вот, Николай сидел в своем купе. Один. Расположился довольно удобно – телефон положил на стол, папку с документами – билетом, паспортом и их же с ними – туда же. Пальто снял, туфли тоже, переодел ноги в тапочки, любезно приготовленные для пассажиров. Прилег на кровать, не застеленную. Погасил верхний свет, оставив лишь небольшой светильник над головой. Смотрел в окно. Была ночь, сквозь пелену которой виднелись оборванные лоскутки света, смазанные деревья и какие-то кривые дома. Все это было застелено белизной тьмы.
Николай думал. Глаза его – не слишком большие, глубоко посаженные – сощурены, как будто свет был ему неприятен. Рот плотно закрыт, уже давно. Ноздри чуть видно увеличивались в такт дыханию.
Приятное постукивание идущего поезда о рельсы действовало расслабляющее. Привыкший к длительным переездам, Николай наслаждался этими равномерными звуками. Так тихо они ударяли, но весьма заметно.
Внезапно, услышав стук в дверь, он дернулся. Потом спокойно встал и – открыв затвор – отодвинул дверь, думая, что это лишь надоедливая проводница – опять! Но в дверях стоял человек. Высокий, статный. Одет по-деловому, в красном галстуке. Густые брови на интеллигентном лице сдвинуты. Прокашлявшись, тот сделал шаг вперед.
Николай попятился, сам не понимая, зачем так поступает.
- Здравствуй, - вошедший чуть заметно улыбнулся.
- Здравствуйте. Мы с вами разве знакомы? – Николай говорил пренебрежительно.
- Конечно… знакомы. Мы друзья. По крайней мере, были, - секунда молчания. – Ты меня забыл?
- Да. Представьтесь, - без слова «пожалуйста». Вежливость никогда не входила в список добродетелей Николая – наоборот, пренебрежение к мнениям и чувствам других.
- Так значит – не узнал! Забыл! – лицо вошедшего преобразилось. Его перекосило от гнева. – Меня забыл! Все забыл! Самодовольная тварь!.. – из-за пазухи, в руке появился пистолет.
- Что? Как… - выдавил из себя Николай.
- Я убью тебя сейчас! – А!..
И тишина. Лишь холодный пот по коже медленно стекает вниз.

Кошмар закончился. Видимо, стук колес успокоил Николая настолько, что он – не заметив этого – прикорнул. Заснул он – и приснился дурной сон. Теперь все позади. Привстал на кровати. Правую ногу свело несильным спазмом. Потянувшись, помассировал больное место. Полегчало.
Не без труда встав, он подошел к окну. Ехал уже часа четыре. Непроглядная ночь глазела в купе сквозь окно. Черный, мрачный лес был почти незаметен. А в пункт назначения прибытие в двенадцать часов дня. Отошел поезд, соответственно, в двенадцать ночи. Четыре часа сна – значит, путешествие продлиться еще восемь часов, ибо сейчас четыре ночи, где-то так, быстро подсчитал Николай.
Он все еще не пришел в себя после сна. Думал, кто же это был такой – друг, что хотел застрелить его. Не помнил такого. Быть может, в школе учились? Или просто каприз сознания? Всякое бывает ведь.
- Неважно, - отмахнулся Николай. Застигнул рубашку до последней пуговицы, завел по привычке часы – они уже успели разболтаться – и, оставив на вешалке пиджак, вышел из купе. Немного пройтись по вагону.
Красный ковер мирно лежал на полу вагона, приглашаясь идти по нему в какую-то сторону. Было тихо. Колеса били по рельсам мягко и с чувством ритма. Шторы на общих окнах было открыты, за ними в загадочной полутьме мерцали блуждающие огоньки фонарей вдоль железной дороги. Тут, вдали от городской суеты, лежали огромные, бесформенные сугробы, напоминая пушистые подушки гигантского размера, которыми покрыта кристально чистая мягкая ледяная перина. Сугробы эти причудливо изгибались, меняя форму, утолщались и исчезали – поезд двигался вперед, преобразуя окружающий мир по своему желанию.
Николаю на секунду даже показалось, что это его жизнь клубиться белыми глыбами за окном поезда, и лишь иногда над ней начинает сверкать яркий лучик света. Впрочем, минута сентиментальности прошла довольно быстро.
Затем, он начал медленно идти по ковру, вдоль поручня и многих окон. Смотрел как в детстве, лишь себе под ноги. Взгляд был прищурен. Это был тот же самый господин, что с шумом и волной энергии ввалился в поезд, именно он, а не его подобие, которое проснулось в холодном поту.
Очень давно ему уже не снились такие сны. Хотя, может, Николай просто слишком мало спал? Шум поезда отвлекал, безусловно. Захотелось чего-нибудь выпить. Дорога предстоит еще долгая, - рассудил он.
Путь до вагона-ресторана был недолог. Пройдя вдоль ряда купе и кают, почти как учтивый чиновник двигаясь, он вступил в полумрак заветного места. Здесь царило относительное спокойствие. Легкий дымок витал в воздухе. За столиками было от силы два, три человека. Да и действительно – разгар ночи! – все пьяницы либо заснули, либо перетащили напитки к себе в купе. Все солидные же граждане степенно выползают на рассвете. А сейчас этакий буфер – ни рыба, ни мясо. Только странные и подозрительные – те, по чью душу черные воронки носились по Москве полвека назад - сейчас сидят здесь, пытаясь либо вылечить свою депрессию, либо по делам.
Николай был склонен считать, что депрессии у него не было. Да и вообще – по сравнению с окружающими он - более-менее - счастливый человек. Взяв бутылку вина средней стоимости, он уселся за столик, и продолжил свое увлекательное занятие – пристальное наблюдение за миром через стекло окошка. Салфетка на столе была уложена красиво. Бокал с красным напитком медленно пустел.
Тихо, спокойно. Но хорошо ли? Ничего не происходило.

- Ник! Эй, Ник, это ты?.. – голос отвлек. Николай повернул голову, поднялся с кресла, изо всех сил пожал протянутую руку. Человек в красном галстуке, это он. Но лицо другое, очень знакомое. На каменном лице чуть слезы не выступили. Давний друг и соратник. Товарищ, что называется:
- Михаил! Очень рад тебя видеть, садись. Откуда едешь? Ах, ну да, мы же на одном поезде. И туда же? - Да, да. Сколько мы, Ник, не виделись? – Уж лет пятнадцать, почти вечность! Пить будешь что-нибудь? – Да тоже что и ты. Я звонил тебе пару раз. – Я номер, после того как… впрочем, неважно, еще успею рассказать. – Да, жизнь все расставила как нужно. Как рад я встрече! – Ну, что, выпьем за нее? – Ну да, за это!
И звон бокалов. Не клеилась дальше беседа:
- Как жизнь, чем занимаешься?
- Да так, работаю потихоньку. Кого-нибудь их наших видел?
- Нет, все растерялись. Светку, только, пару лет назад в аэропорту заприметил – давай выпьем! – пустела бутылка, бокалы опрокидывались подобно рюмкам от водки, хоть пили вино – и далеко не самое плохое. Официант принес вторую, полную напитка. На смак не было времени, жизненно важно было начать отмечать встречу «как надо». И правда – когда осталось в ней совсем чуть-чуть, а прошло лишь минут двадцать, разговор сразу приобрел насыщенность, сталь интересен для обоих. Но пока не «вагонные споры», ведь выпивка оставалась.
- Ну ладно, - сказал, захмелев, Николай, - вино пьешь ты красиво, однако.
В продолжении не последовал вопрос: «а видал ты вблизи пулемет или танк?..»; но фраза другого, положительного характера: - рассказывай, как и где жил, чем жил.
- Помнишь, мы в 80-ых удачно проворачивали дельца?
- Угу. Спекуляция. Выгодное было дело. За пять лет такую компанию сколотили, эх!
- Да. А потом ведь все полетело к чертям. С приходом «меченого».
- Не скажи, Мишка. Бизнес-то у нас остался, а!
- У тебя остался, у меня – нет, - лицо скривилось в ухмылке. Доброжелательной, но помнящей старые обиды. – Ты провернул замечательное дельце, я тебе скажу. Все в валюту, дело – продать, а самому свалить к черту на рога, а?
- Так ты пропал! Я пытался найти тебя с 89-ого года, а не мог! Ну а потом – полетело.
- Ни черта я не пропал. Меня вынудили. Я, помнишь, улетел в Оренбург?
- Было дело.
- По-возвращению, меня гэбисты скрутили. Сказали, мол, так и так, мафию надо разоблачить.
- Меня искали? – поднял бровь Николай. Собеседник усмехнулся, глотнул винца.
- Нет. Искали какую-то вошь, что там, в Оренбурге заправляли. Увидели, что я с ним встречался. Вот и хапнули. Значит, сдал я этого парня, мне он был не важен. А гэбисты пронюхали – и решили тебя заодно поймать. А тут 90-ый наступил. А ты как раз убежал. Где, кстати, прятался?
- Ля Парис. Хорошее место было. Но про меня потом. И?
- Ну вот. Гэбисты полгода тебя искали, а потом началось все это мракобесие. Не до нашего бизнеса им стало, тем более, что он растворился вместе с тобой. Ну, меня и отпустили на все четыре стороны. И что делать? Без денег, без компании? Связи только остались. Большинство - как и ты – убежали. Но некоторые помогли. Значит, взял денег немного, перевел в недвижимость. А потом Ельцин раздолбал «меченого» - моего тезку, кстати – и понеслась.
Я подался в «легкие бандиты», как тогда выражались. Очень прибыльно стало ругать КПСС, а также новую «дерьмократическую». Выступал на всяких митингах. А затем, в 93-ем, когда палить по Белому Дому начали, меня ОМОН скрутил, когда я поддержал Парламент. Мне-то, конечно, на сам Парламент плевать было, но денежки зато капали. В общем. Скрутили меня. Били по почкам, головой об стену, а потом ногами. Знаешь, сапоги у этих парней были железные, как мне тогда казалось. Не важно.
Дальше, значит, месяц я у них там сидел, потом меня выпустили. И опять – с нуля. Денег нет. Ну, связи опять меня спасли. Сварганил я себе газетенку. Бульварную такую. Мне опыт помог – помнишь, как мы в конце 70-ых журнал издавали? Университетский?
- Да, было дело, - теперь уже Николай отхлебнул дурмана. Слушая рассказ старого друга, которого он почти на двадцать лет потерял из виду, он ощущал какое-то странное защемление сердца. Только что – час назад – ему приснилось, что вот этот самый человек убить его хочет. А сейчас, каким-то чудесным образом встретившись после, казалось, целой жизни, он слушал, как несостоявшийся убийца – пусть и всего лишь во сне – изливает ему душу; а сам он готовится открыть свою. Радость встречи неописуема, но душа чувствовала себя неуютно. Зная, что-то нехорошее здесь происходит, несмотря на видимость блаженства, радости, отдыха. Встреча двух товарищей, ага.
- А ведь лихие были года, а!.. 90-ые. Это потом всякие не нюхавшие пороху безусые юнцы – или купленные за доллары журналисты - провозгласили их «эпохой упадка и разврата». Чушь! Малиновые пиджаки, конечно, были. Но разврата куда меньше, чем, скажем, сейчас. И стабильность повыше. В общем. На газетку мою сразу, естественно, наехали те самые – «в малиновых пиджаках». Хотя пиджачок-то такой – кожаный – и у меня был, не суть. Но те самые связи помогли. «Крыша» у меня была – ха! – из моих же друзей. В кой-то веке узрел стабильность! Стал ездить на приличной машине, тираж неплохой – полсотни тысяч экземпляров раз в две недели.
- Ты что же, писать статьи стал? – улыбнулся Николай.
- Обижаешь, Ник, - тот тоже улыбнулся, оскалившись. – Ничего я не писал, не пишу, и писать не буду. Ненавижу писак. Но пришлось работать с ними. Нанял когорту акул пера, которые строчили мне статьи, рассказы, стихи и прочее. Газетенка, кстати, была либеральная и прозападная. Выгодное тогда направление это было, я тебе скажу, очень выгодное. Строчили, в общем, в демократии и ценностях человеческой жизни. Ну а я с братками выпивал в ресторанах – тоже неплохо.
Жил я хорошо. А потом, мать ее, свалилась с неба война. Чеченская. Вот на хрен она нужна была, скажи ты мне?! Ельцин этот перевернутый зачем-то поперся туда. И понеслось. Как наших там сожгли, так и все. Ну, что делать. Отправил туда корреспондента своего. Военкором. Хорошие репортажи писал, часто публиковали. Мне даже письма приходили от всяких сумасшедших, что, мол, моя газета лучше всех остальных изданий освещает войну.
Видимо, прознали про это сам знаешь какие ребята.
- Гэбисты, опять? Они что-то у тебя на каждом шагу появляются, Мишка, - шутливо заметил Николай. Его холодное лицо потеплело, но какой-то внутренний стержень оставался напряжен; чувствовал что-то. Неведомую, скрытую опасность. Сон казался предостережением. Но от чего? Встретились так хорошо. А теперь? Николай слушал дальше. Внимательно настолько, насколько позволял градус алкоголя, влитый внутрь.
- Почти. Не наши гэбисты. Заморские, видимо. Пришли они ко мне в кабинет. Не сами, естественно. Прислали людей. Которые очень учтиво стали объяснять мне, что военкор в Чечне – это очень хорошо. Но пишет он мне, мол, всякую фигню.
Речь Михаила стала жутко отчетливой. Вспоминая, он вновь переживал те события. Говорил ясно, без эмоций, вдумчиво. Проговаривая каждое слово. Почти как Левитан, только тихо и с меньшим накалом.
- А что писать надо – это они мне объяснять стали. А если нет – ну, что же. Тогда, значит, не получится у нас с вами сотрудничество, сэр Михаил. И пачку мне на стол кладет. А потом вторую. И третью. И говорит, мол, третья – военкору, две вам, а вообще это еще только одна десятая от аванса. И если буду писать что надо, то, в общем, нехилые надбавки получу.
- Ну-ка, ну-ка. И что же надо тебе писать было? – глаз Николая заблестел интересом.
- Как и всем либералам в СМИ – правду. О героической борьбе народа Ичкерии с оккупантами и завоевателями русскими, которым никогда не удастся покорить храбрый, стойкий и великий чеченский народ. И о том, как наши бездарно руководят армией. И о полном развале. И о коррупции. И обо всем, что плохо выставляет войну. Ибо ее надо закончить. И Ичкерия должна быть свободна. Ха, - вдруг прервался он. – Я ведь даже не знаю, Ник, что правда из этого, а что лож. И где грань эта. Согласился я. В конце концов, все верно они там говорили. Согласился.
Левая бровь Николая приподнялась; слегка наигранно и наивно, выражая удивление и стремление узнать – а что дальше?
Михаил помолчал немного. Смочил губы минералкой, что уже была под рукой. А затем, вновь набрав воздуха, продолжил:
- Тираж газеты увеличился до семидесяти тысяч раз в две недели. Понимаешь, да? Зарплату стал платить сотрудникам нормальную. Водителя завел. Меня на разные телешоу приглашали. Не видел ни разу, а? – вопрос не требовал ответа, но собеседник все же подал голос:
- Да как-то не пришлось.
- Неважно. Выступал по радио и в ящике сидел. Недолго. Ведь я не один такой был. Ну, кому деньги платили за слова – понимаешь? Потом – закончилось. И доллары приносить прекратили. А имидж остался. И тираж. И прибыль. Менять по-совести? И убытки? Нет, продолжил говорить все то, что говорил и раньше. Вот как-то так и повелось.
А потом… потом уже появился Путин. И так медленно-медленно, еле ощутимо, газетка моя стала сдыхать. Наведались гэбисты. Чего хотели говорить не стану. Неважно. Газету закрыл, солидный кусок капитала унес с собой. Ну и вот я перед тобой – последние полдесятка лет носился по стране, работал на… новых лиц. Из ГБ.
- Правда? – глоток винца. – Так бы ты мне это и сказал, угу.
- И ты тоже прав. Но мне же не тебя выследить нужно, а? – Михаил улыбнулся. – Я не киллер, не шпион. Работа другого характера. Ну, ты понимаешь. Хотя что-то я все о себе… ты-то скажи, как у тебя все было?
- Давай выпьем, - предложил вместо ответа Николай. Его лицо еле заметно изменилось, симметрия каким-то странным образом исчезла, сломалась. Лицо внешне было таким же, но категоричность, неприемлемость проступала сквозь каменную оболочку.
- За что? За нас, - они чокнулись, а затем опустились назад в кресла. Поезд шел, стук колес ритмично отзывался в сознании людей.
- Знаешь, Михаил. Я ведь прошел почти так же, как и ты. Ринулся в Париж, завладел валютой и жил там до 93-ого. Потом вернулся. В общей суматохе дело на меня закрыли. Я был рад. Прилетев, первым делом тебя пытался найти.
- А меня в этот момент избивали в «гестапо», - угрюмо ухмыльнулся Михаил. Воспоминания явно были не из самых приятных.
- Видимо да. Царила здесь суматоха. Я выловил деньжат и поехал в Чечню. Она уже тогда хапнула суверенитета столько, сколько смогла унести.
- Ты поехал в Чечню?! Зачем?
- Пришлось. Я ведь из Парижа приехал. Там приобрел связи. Вот и нашли меня уже здесь. Поехал за тем же, за чем и ты. В смысле – меня также купили. Сказали то же самое, что тебе. Вот так-то.
Лица друзей не изменились. Оба также внимательно смотрели друг на друга. Лицо Николая как было чем-то закрыто, так и осталось. Лицо Михаила, как было сдержанно и немного, вполне терпимо, радостно, так и осталось. Лишь атмосфера между ними как-то колебалась. Когда встретились эти два человека, через много лет после расставания, увидев друг-друга, они были рады, надеялись, что все будет так же, как и раньше. Но как раньше не будет. Многое изменилось. И не в лучшую, далеко не в лучшую сторону.
Не услышав от Михаила реплики, Николай продолжил:
- Я ведь капитаном запаса был в стране Советов. В армии отслужил, офицером был. Приехал я туда и махнул на все рукой – плевать! И пошел в пункт призыва. Жуткие там были порядки. Меня призывником так не поласкали, как в начале 90-ых в Моздоке. Я потом только понял, что выглядел действительно странно: какого черта ему в армии надо? там есть нечего, квартир не дают, льгот – ну никаких. А у меня выхода не было. И записался. К черту решил. Не было возможности.
- А ты что же? Должен был репортажи оттуда строчить?
- Ага, я тебе сейчас скажу, а ты – по месту работы сообщишь. Мне хватило, знаешь ли, - пошутил Николай. Секунда небрежности, легкость во время сего серьезного разговора. Да и – серьезного ли? Два старинных знакомых беседуют, рассказывают: чем занимались, что делали и как жили. Интерес обоих был силен; когда-то они, что называется, были двумя звеньями одной цепи. Но тем не менее:
- В общем. Наплевал я на коллег из Парижа. Зачислили меня начштаба роты. Когда в 95-ом в Грозном наших уничтожили, именно нашу дивизию первой ввели в город после начала нового наступления. И понеслось.
Я воевал, Миша. Воевал серьезно, а не так, как пишут. В горах, в грязи, в болотах и в городах. Гиблое место эта Чечня. А подонки из генштаба нас на смерть кидали. Ну и. А ребята в Кремле – и этот «министр» Грачев – вообще ничего не понимали. Понимаешь? – лицо рассказчика еле заметно дрогнуло. Но эта судорога сильно сказалась на качестве произносимой фразы: интонация исказилась, голос споткнулся.
- У меня три пулевых ранения. Один раз мы высоту держали. Я высунулся из окопа – скосил пару бандитов – но один меня задел – в плечо. И пуля застряла. Я неделю валялся в бреду. Неделю! И четыре дня из этой недели – на позиции, без лекарств, ожидая помощи. А ее не было! Вертолеты не прилетали! Артподдержки не было! Да черт возьми, это был подвиг! Я подвиг совершал! Ты меня понимаешь? За родину, которой никогда не верил, я совершил подвиг! Из безысходности! Ну не хотел работать на парижан, ну никак. Вот и пришлось. Вот и поехал. Вот и совершил. А знаешь, что самое интересное? Знаешь?!
Выражение его голоса плавно срывалось на тихий крик.
- Поспокойнее, Ник, поспокойнее, - удивленное лицо Михаила напоминало фарфоровое блюдце.
- Чего поспокойнее, гнида? – лев и гиена в одном лице, - пока в Москве вы, уроды-дерьмораты, орали нам в спину с трибун, мы дрожали под огнем, но не сдавали рубежей! Я ведь, главное, перед боем еще тебя вспоминал иногда – думал, где ты сейчас? Укатил в Лондон в какой-нибудь, как я в свое время, или с коллегами по России носишься?! Но даже представить себе не мог, что ты – этакая сволочь – станешь моим врагом теперь, через столько лет!

И затих буран угрюмо. Отблески огней в ночи спокойно колыхались. Поезд двигался все дальше: холмы, холмы, холмы. Еще встречались скособоченные, угрюмые деревни; жуткие неповоротливые гиганты-цеха, зачем-то поставленные загородом. Время степенно клонилось в нужную сторону: к скорому и неизбежному рассвету.
В вагоне-ресторане уже стало более шумно – люди, выползая из своих логовищ, медленно и томно стягивались к пище и алкоголю.

Условный конец
Старый 18.05.2011, 20:50
Mark Bernet
Hoffman
offline
Опыт: 20,009
Активность:
Очень интересный рассказ. Вот только конец я не совсем понял...
Старый 18.05.2011, 21:23
kainer
Из темноты
offline
Опыт: 14,452
Активность:
Mark, ну я же написал:
Цитата:
Сообщение от Первый пост
рассказ не закончен, а посему - смысл названия до конца в тексте не раскрыт


Благодарю.
Старый 18.05.2011, 21:26
Mark Bernet
Hoffman
offline
Опыт: 20,009
Активность:
kainer
Извини, не заметил. Но рассказ очень интересный, мне понравилось. С нетерпением жду продолжение. Уж интересно, какие дальше события будут ожидать Николая.
Старый 18.05.2011, 23:21
Hancock
Ding Dong
offline
Опыт: 5,866
Активность:
Очень хорошо, хотя я и не фанат историй такого плана. А вообще, теоретически, вы ещё собираетесь работать над ним или оставите в таком виде?
Старый 18.05.2011, 23:35
JesusHipster
Иисус Хипстос
offline
Опыт: 35,532
Активность:
не оцинил
на половине текста потерял всякий интерес так что сужу только по тому что прочитал
написанно не очень, но порадовало внимание к мелочам
не разделяю мнения предыдущих постеров и нечего столь отличного невижу , прости
Старый 19.05.2011, 01:09
FYAN

offline
Опыт: 23,429
Активность:
Так вот, Николай сидел в своем купе.
стоит избегать "так вот"
Расположился довольно удобно – телефон положил на стол, папку с документами – билетом, паспортом и их же с ними – туда же. Пальто снял, туфли тоже, переодел ноги в тапочки, любезно приготовленные для пассажиров. Прилег на кровать, не застеленную. Погасил верхний свет, оставив лишь небольшой светильник над головой. Смотрел в окно. Была ночь, сквозь пелену которой виднелись оборванные лоскутки света, смазанные деревья и какие-то кривые дома. Все это было застелено белизной тьмы.
это на уровне: "одел шляпу, сел подумал. Встал, почесал лоб, сказал что-то и чихнул. Затем закурил. Далее вышел на улицу."
С Cookie по сути согласен, но не в полном объеме.
порадовало внимание к мелочам
главное в меру!

5/10
Старый 19.05.2011, 11:59
Mark Bernet
Hoffman
offline
Опыт: 20,009
Активность:
FYAN:
это на уровне: "одел шляпу, сел подумал. Встал, почесал лоб, сказал что-то и чихнул. Затем закурил. Далее вышел на улицу."
Не согласен. Можно подробно расписывать каждое действие, а можно обойтись и без этого, например, просто написав "он разделся и прилёг на кровать". Зависит от самого автора.
Старый 19.05.2011, 12:19
kainer
Из темноты
offline
Опыт: 14,452
Активность:
Цитата:
Сообщение от Cookie
не оцинил

А это я лично оценил) Благодарю.

Цитата:
Сообщение от FYAN
стоит избегать "так вот"

Не всегда, полагаю.

Цитата:
Сообщение от FYAN
5/10

Вот мне тоже так как-то кажется, благодарю.
Старый 19.05.2011, 17:10
JesusHipster
Иисус Хипстос
offline
Опыт: 35,532
Активность:
Это такой тонкий упрёк на граматическую ошибку :D?
Старый 19.05.2011, 17:12
FYAN

offline
Опыт: 23,429
Активность:
Не согласен. Можно подробно расписывать каждое действие, а можно обойтись и без этого, например, просто написав "он разделся и прилёг на кровать". Зависит от самого автора.
это понятно, но в том своем топике я хотел сказать, что не нужно стесняться использовать метафоры, гиперболы, эпитеты и прочие литературные средства выражения. Ведь, литературный стиль должен быть литературным, насыщенным, а не сухим.
Можно написать, что Миша быстро съел морковку. А можно: морковка была побеждена Мишей.
Зависит от самого автора.
абсолютно согласен. вопрос лишь в том, хорошо ли то, что он сделал?
Вот мне тоже так как-то кажется, благодарю.
не стоит благодарностей , мне кажется что с моей оценкой вы не согласны
Старый 20.05.2011, 09:59
kainer
Из темноты
offline
Опыт: 14,452
Активность:
FYAN, да нет, почему ж.
По содержанию и по форме - данное "творение" меня прельщает далеко не слишком, даже не близко.
Правда, я к нему имею претензии другого рода, но от перемены мест...

necumity, нихт, не собираюсь. Хотя название для чего-нибудь может и стырю, оно мне больно уж нравится.
Старый 20.05.2011, 18:44

Опции темы Поиск в этой теме
Поиск в этой теме:

Расширенный поиск

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете прикреплять файлы
Вы можете скачивать файлы

BB-коды Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.
Быстрый переход



Часовой пояс GMT +3, время: 14:30.