В пустыне мерзко ветер завывал,
Пыль красную волнами подымая
Старик-дреней от раны умирал
И ввысь неслась мольба его немая.

"Пусть демоны разбили мне хребет,
От адской боли я изнемогаю -
Душа моя вовеки не умрет,
А будет жить, пустыню созерцая.

О чем мне небеса сейчас молить?
О том, что сделал, я не сожалею.
Мне в жизни больше нечего любить.
Давно иссохло сердце у дренея.

Мою жену и всю мою семью
Убили эти твари Легиона
Они сейчас, наверное, в раю,
Для них - земли спасительное лоно.

Недолго мне осталось, и уже
Глаза мои слезятся, угасая.
Но пусто и темно в моей душе,
Она не подготовлена для рая.

Ну что ж? Пусть будет ад? Мне все равно.
Я пережил и так все муки ада.
Я умираю. И в глазах темно.
И смерть уже не мука, а награда."

Он умер, так же мрачен, как и жил.
И вроде ничего не изменилось.
Все так же ворон над землей кружил.
Все так же пыль по воздуху кружилась...

Заря над полем ярко догорала,
И солнце поднималось из воды.
Своим лучом светило освещало
На этом поле воинов ряды.

На севере - жестоких орков лагерь,
Сюда пришедших с гор, из Альтерака.
Глаза горели, развевались флаги,
Им не терпелось броситься в атаку.

Защитники Альянса же - на юге.
Там рыцари в доспехи облачались,
На конях - седла, стремена упруги,
Готово все, чтоб битва начиналась.

Вот орки протрубили наступленье
И армии сошлись, звеня металлом.
Все в боевом смешалось исступленье
И многих в первый миг уже не стало.

Но на краю сошлись в жестокой схватке
Два воина, два старых ветерана.
До золота они уже не падки,
Их покрывали боевые раны.

Они рубились молча, хладнокровно,
Округу криками не оглашая.
Бойцы, что были рядом, поголовно
Все отошли, их битве не мешая.

И сил у них обоих не хватило,
Никто победу здесь не одержал
В один и тот же миг они вонзили
Друг в друга меч, секиру и кинжал.

Смертельными для них те раны были
И рядом на траву они упали
И, жить пока у них хватало силы,
Враги беседовать друг с другом стали.

"Зачем же, орки, вы на нас напали?
Неужто тесно было вам в горах?
Иль, может быть, мы издали внушали
Какой-то вам неодолимый страх?"

"Нет, ты не угадал", - боец ответил.
"Мы, орки, не привыкли в мире жить.
Нет счастья орку-воину на свете,
Коль он не смог кого-нибудь убить."

"Скажи, откуда это крови жажда?
Откуда в вас желанье убивать?
Ведь, жизни воина лишив однажды,
Потом его из мертвых не поднять!

Не лучше ль было жить нам в мире с вами?
У вас учились мы б, а вы - у нас.
И не звучали б стоны над холмами,
Побоищу не ужасался б глаз."

"А ведь ты прав" - сказал, подумав, воин.
"Не надо было с вами воевать.
Я не могу быть этого достоин -
Такой бесславной смертью умирать.

Ведь я не стар, еще довольно молод,
И дома ждет красавица-жена.
Узнав, что в битве мой живот распорот,
Не будет долго тосковать она..."

Друг другу руки воины пожали
Средь окровавленных холодных тел.
И хоть они все так же умирали,
Никто из них о том не сожалел.

От острых мечей сталь доспехов визжит,
И стрелы свистят, проносясь над главой,
И ищут валькирии тех, кто убит,
И стонет протяжно, кто еле живой.

Людей роковая отвага и стать
И эльфов безмерная сила и храбрость
Схлестнулись, чтоб лучшего в битве узнать:
Другого им волей судьбы не досталось.

Средь прочих, махая мечом и крича,
Ругаясь, как даже для воина слишком,
Щитом отбивается, рубит сплеча
Один новобранец, сопливый мальчишка.

Он мельком увидел на вражьем краю
Эльфийку, что новую жертву искала,
И, мигом забыв о победе в бою,
Он вдруг опустил меч на землю устало.

Он был очарован ее красотой,
Ее волосами, руками, одеждой;
И лик ее, с виду скупой и простой,
Ему вдруг стал верой, любовью, надеждой.

Вот так и стоял он, как вкопанный столб,
Не смея вздохнуть или пошевелиться,
И видел он лишь той эльфийки лицо,
И не замечал остальные он лица.

Эльфийка увидела парня того,
С ухмылкой свой лук на него навела,
Мгновенье – не бьется уж сердце его,
В груди молодецкой увязла стрела…

Смерть в ночной тишине,
Боль, неясная мне,
Мгла, что взор застилает,
Стон, что меня согревает.

Лежишь ты теперь предо мною в пыли,
Что ты молчишь?! О пощаде моли!!!
Хоть это тебе и ничуть не поможет,
Но ту боль приглушит, что меня всего гложет...

Смех безумный в ночи,
Кровь из раны в груди,
Мрак, что меня принимает,
Хлад, что меня пронизает.

Лишённые страха мысли твои,
Ты обречена - от меня не уйти.
Если нет ни надежды живою остаться,
То и страха уж нет - зачем же бояться?..

Месть так сладостна мне,
Сеть вины на тебе,
Боль, что душу терзает,
Вина, что не отпускает.

Смерть - слабейшее из наказаний,
Месть моя будет намного ужасней -
Раскаянье будет тебя вечно терзать,
Заставит не тело, а душу кричать!