Новая жизнь
Глава 1.
Идеальная во многих отношениях правящая система установилась на Кабезахе – западном континенте, так давно, что только сотни раз переписанные свитки истории могли точно указать, когда произошло столь важное событие. Кабезах был разбит на шестнадцать уделов, каждый из которых находился в подчинении своего Правителя. Неминуемые распри между соседями рассуживал бессменный Властитель всего Кабезаха. Он же устанавливал границы уделов, лишая Правителей возможности вести территориальные войны, управлял всеми уделами как единым целым, не трогая внутренние порядки.
Последний раз Властитель вмешивался в дела Правителей более трехсот лет назад, когда для Полифенского, Тонгунского и Бонзенского уделов яблоком раздора послужила пустыня, лежащая между ними. Правители, еще не решив, для чего им потребовалось огромное пространство безжизненного песка, приготовились забрать свободную территорию себе. Возможно, дело было в том, что пустыня по площади уступала только Полифенскому уделу, да и то ненамного. Набросившись на пески с алчностью стервятников перед падалью, Правители всерьез начали копить войска, пока не вмешался Властитель. Ни один из уделов не расширил свои границы ни на сантиметр, зато от Правителей убавилось ровно по шею. С приходом новых Правителей конфликт быстро стерся из памяти, а пустыня получила достойное название Свободных Песков, взяв на себя роль удобного торгового пути.
К Свободным Пескам и относительно плохо охраняемым товарам потянулись свободные люди – городской мусор, сбежавший от тяжелой десницы правосудия. Образовавшиеся шайки разбойников заставляли торговцев изрядно раскошелиться на хорошо вооруженную охрану, что вовсе не отпугивало налетчиков. Не было ни одного случая, чтобы караван беспрепятственно проходил через пустыню. Нередко случалось, что товар вовсе не доходил до места назначения, но в основном опытные стражи разгоняли неорганизованные шайки, после чего тем не суждено было собраться вновь. Свободные Пески настолько обильно орошались кровью, что стоило удивляться отсутствию кровавых оазисов.
В отместку на решение Властителя, три обделенных удела не спешили бороться с новой напастью, хотя из года в год число разоренных караванов нещадно увеличивалось. Не принадлежащая никому пустыня жадно собирала дань со всех, кто осмелился ступить на ее горячие пески. А таких было немало, поскольку отношения между Полифенским и Тонгуским уделами трещали по швам, и Правители взимали с чужих купцов умопомрачительные дорожные налоги, не оставляющих им никаких шансов получить прибыль. Свободные Пески казались торговцам разумным и необходимым риском. А для благополучного Бонзена возможности торговать с богатыми соседями мешали Мокрые Горы, тянущиеся практически по всей широте континента. С северной стороны, у самого океана, горы оставляли небольшую лазейку для караванов, но именно эта дорога и вели через всю пустыню.
По мере того, как число разбойничьих банд беспрестанно увеличивалось, между ними началась кровопролитная борьба, после которой выжившие, заключив что-то вроде союза, поделили между коалициями самые прибыльные участки Свободных Песков. Западную часть пустыни, прилегающую к Мокрым Горам, забрал атаман Грэм, южную, соседствующую с Тонгусом, грозная банда Лэнса Когтя. Атаман Шериат направился на север, в надежде удержать берега, около которых тянулась золотая жила караванов из порта Бонзенского удела. Однако спустившиеся с северных гор дикари уничтожили его безмерную жадность, ровно как и всю немалочисленную банду. Центральная и восточная части остались без какого-либо конкретного главаря, мелкие шайки продолжали бесчинствовать в ней, нередко нападая друг на друга.
Среди множества бандитских братий, часть которых уже канула в лету, банда атамана Лэнса всегда выделялась своей организованностью. Прозвище Коготь он получил с тех пор, как присоединился к разбойникам Свободных Песков, где уже ушедшие на покой атаманы восхищались его хваткой. Караваны, попавшие в его засады, никогда не могли спастись от разграбления. Коготь налетал, хватал и устраивал кровавое пиршество на телах стражей. Именно он, устав от бесконечных схваток с такими же разбойниками, предложил другим атаманам разделить пустыню между собой.
Личные полки Правителей, именуемые церберами, люто ненавидели Когтя. Он единственный из атаманов умудрялся уводить свою оборванную ватагу от изнуряющих многодневных погонь. Церберы неоднократно устраивали засады, пряча элитных солдат в богатых караванах, но либо тратили драгоценное время, бестолково шатаясь по пустыне, либо теряли и драгоценности и людей. Убийство своих сослуживцев церберы не прощали, но поквитаться с изворотливым атаманом не могли уже более пяти лет – неслыханный срок для группы голодных оборванцев.
Укрывшись от палящего солнца в своем шатре, известный дурной славой Лэнс Коготь обдумывал свое будущее. Он признавался самому себе, что ему необычайно везло с тех пор, как он украл свою первую монету в восемь лет. Но, рассчитывай Коготь на одну удачу, торговцы, пересекающие Свободные Пески, не знали бы страха. Бесценный опыт прожитых пятидесяти лет, сорок из которых прошли по ту сторону закона, сделали из нищего уличного мальчишки настоящего дьявола песков, одной лапой держащего за горло своих людей, а другой нахально копающейся в кошелях Правителей. Но, как ни один даже из величайших полководцев не выигрывал битвы без солдат, так и атаман не был бы головной болью трех уделов без своих людей.
За тонкими, сделанными из бесполезного тряпья стенками шатра раздался одновременный гогот десятка глоток. Атаман пожалел, что иногда называл грязное стадо бесполезных тупорылых существ людьми. Если бы он не уделял должного времени безопасности всей банды, то окончил бы жизнь раньше отведенного срока из-за ублюдков, не умеющих себя тихо вести. Благо свой походный лагерь разбойники раскинули вдалеке от путей караванов, к тому же несколько патрулей должны были заранее предупредить о возможной опасности.
Люди… в банде с лихвой хватало безмозглых тварей, способных лишь на убийство себе подобных, но почти не было людей, способных вести за собой вооруженный скот. У Лэнса было несколько лейтенантов, более или менее подходящих на роль пастухов стада, но вряд ли их можно было назвать надежными. Когтя исключительно успокаивало знание, что среди подобной братии вообще ни на кого нельзя было положиться. Даже на него.
Неутихающий гомон снаружи шатра напомнил Когтю, что без предводителя шакалы перегрызутся между собой. Очевидно, чернокожий кертанец Гроуф, замещающий атамана во время отсутствия или отдыха, не может справиться со своими обязанностями. Коготь, посылая проклятья на головы праотцов разбойников, за то, что его вынуждают попрощаться с мыслями о полуденном сне, поднялся со скромного лежбища и решительно вышел из шатра.
Солнечные лучи не замедлили на мгновенье ослепить атамана, но он, привыкший к подобным проделкам светила, не стал двигаться, дожидаясь, когда зрение вновь станет четким. Память у Лэнса была превосходная, и он мог бы без проблем пройти по лагерю вслепую. Но это было ни к чему, к тому же повышалась вероятность спотыкнуться через чье-нибудь пьяное тело. Этого момента хватило нескольким разбойникам, стоявшим в опасной близости от входа в шатер, чтобы ретироваться подальше от раздраженного шумом предводителя.
Для пустынных налетчиков вызвать на себя гнев Лэнса Когтя было страшнее смерти в желудке песчаного ящера. Ничего грозного во внешнем виде атамана, сутулого от продолжительных путешествий верхом, с морщинистым лицом, высохшим под палящим солнцем, не было. Однако стоило Когтю исподлобья поглядеть своими невзрачно-серыми глазами стервятника и немного раздуть широкие ноздри аккуратного носа, как его собеседников бросало в холодный пот. По нехитрой мимике лица атамана, разбойники всегда понимали, когда заканчивалось время для шуток. Никто не хотел усиливать пыл Когтя, однако те «счастливчики», которым доводилось испытывать на себе часть атаманских способов разрешения проблем, панически боялись его непроизвольной жестикуляции. Если правая рука разъяренного Когтя опускалась ниже оборванных краев старой куртки, то у собеседника были все шансы отведать сабли, закрепленной в ножнах у левого бока. Увидев напряженно замершие пальцы атамана, разбойники мысленно благословляли своих хранителей, потому что им предстояло быть всего лишь избитыми. Впрочем, здоровяку Хлифу, который был уверен в своих лапищах, гнущих подковы, наказание не показалось самым легким. Лэнс забил его до смерти одними кулаками, превратив мясистое лицо в кашу из хрящей и крови. Но если взгляд предводителя становился тверже камня, то последнее, на что обращали внимание неудачники, это кисти рук, резко опустившиеся к поясу с метательными ножами. Лэнс Коготь никогда не промахивался своим излюбленным оружием.
В то время как некоторые разбойники вовремя скрылись с глаз Лэнса, другие, стоявшие к шатру спиной, не заметили атамана и продолжили громко переговариваться, сопровождая грубую речь лошадиным смехом. Приблизившись к ним, Коготь схватил одного из подчиненных за плечо и с силой оттолкнул его со своего пути. Другой разбойник, прежде чем сообразил, что происходит, получил кулаком сокрушительный удар в живот и, охнув, согнулся пополам. Обойти стороной группу из пяти человек была не самая сложная задача, но Лэнсу нужно было просто немного сорвать злость. Остальные члены шумной компании испуганно притихли, поспешно освобождая дорогу Когтю.
Объектом неуемных восторгов разбойников, потревоживших отдыхающего атамана, послужили два их соратника, а точнее их избиение чернокожим Гроуфом. Оставленный за старшего кертанец похоже удовлетворился разбитым лицом пожилого Рина и теперь, не замечая ничего вокруг, разбирался с новичком Тулем. Молодой паренек, переметнувшийся во время предпоследнего налета от хозяина-богача к беспощадной банде, корчился на песке, тщетно пытаясь подняться на ноги.
Когтю не нужно было иметь пяти пядей во лбу, чтобы догадаться, в чем причина драки. Двое разбойников были с самого утра назначены в один из патрулей, осматривающий территорию вокруг временного лагеря. Патруль занимал немаловажное место в безопасности всей банды. Тот факт, что сейчас они разбойника находились в лагере, говорил о грубом нарушении, за которое они вполне могли лишиться головы.
Очевидно, гораздо более опытному Рину, стоящему поодаль от лейтенанта, хватило всего лишь одного удара кулака, чтобы понять, на чьей стороне правда и сила. Новичок Туль скорее всего, рискуя собственной жизнью, решил попытать счастья, ввязавшись в драку. Может быть, Гроуфа взбесила дерзость юнца, посмевшего спорить с одним из приближенных атамана.
Избитый парень, не найдя в себе сил подняться с песка, схватился за сапог соперника, еще больше разъярив того. Гроуф без особых усилий освободил ногу и с размаху наподдал Тулю в живот, от чего бедолага дважды перевернулся и обессилено распластался. Чернокожий кертанец, не удовлетворенный удачным ударом, вразвалочку подошел к новоиспеченному разбойнику, склонился над ним и начал методично бить его по лицу кулаком. Тяжелая рука лейтенанта обрушивалась на беззащитную плоть, сотрясая ее, как осадный таран ворота форта. Насколько Лэнс мог, Туль уже просто не осознавал, что происходит, и не пытался защищаться.

• Остынь, боров! – Громкий голос атамана услышал не только Гроуф, но и даже те разбойники, которые не стали утруждать себя наблюдением за развитием событий, предпочитая сон.

Кертанец застыл с поднятой рукой и задумчиво уставился на бесчувственную жертву, словно решая, стоит ли вышибать последние мозги из разбитой головы. Но Гроуф тем и устраивал Когтя в роли приближенного, что беспрекословно выполнял любой приказ, пусть он и казался полным безумием. Лейтенант встал во весь свой внушительный рост, с вопросительным молчанием посмотрев на предводителя.

• Во имя Змея, - начал браниться атаман с общеизвестной молитвы, - идиот! Я отдыхал!
• Прости, Коготь, - Гроуф понуро склонил кудлатую голову, - этот придурок…
• Завянь! – Гаркнул атаман. – От верблюда больше пользы!

Прекрасно осведомленный о том, что вступление в спор только сильнее раззадорит атамана, Гроуф послушно замолчал, предпочитая просто отвечать на вопросы. Лэнс Коготь не заставил себя долго ждать и суровым тоном спросил:

• Кто из них?

Ограничившись коротким вопросом, Лэнс пропустил все разбирательства по поводу виновности разбойников, перейдя к заключительной части, к жестокому правосудию банды. Ему не хотелось тратить время на двух остолопов, не соображающих, для чего нужно тщательное патрулирование, поэтому неоднозначное пожатие плеч Гроуфа привело «судью» в бешенство. Тупоголовый подсобник наверняка даже не задумывался о том, чтобы взвалить всю вину только на одного из патрульных, тем самым подводя обоих под монастырь.
Подавив острое желание выместить всю злобу на кертанце и, на всякий случай, держа руки подальше от пояса с ножами, атаман повернулся к Рину, утирающему кровь с лица.

• Кто из вас? – Настойчиво повторил предводитель.

Рин, не ожидав, что атамана обратится к столь незначительной персоне как он, отдернул изрядно запачканный рукав от разбитого носа. От поспешности движение получилось чересчур резким и неловким, кровь снова брызнула из ноздрей, заливая губы разбойника. Не обращая больше внимания на свои раны, Рин открыл было рот, но внезапно осознал, что ему нечего ответить на непонятный вопрос атамана.
Лэнс шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Все же он признавал, что тупоголовый Гроуф на порядок превосходил своих подчиненных. Медленно, чтобы не сорваться на крик, Коготь произнес, выделяя каждое слово:

• Кто из вас, кретинов, предложил вернуться в лагерь!?

До разбойника на сей раз дошел смысл вопроса, и он, вытаращив от страха раскосые глаза, затараторил, указывая на бесчувственного напарника:

• Это он, Коготь, клянусь, он воды хотел, все ныл, задрал меня, я не хотел, но он…
• Заткнись! – Оборвал путаную речь атаман. – Поднимите щенка!

Сразу трое разбойников бросились исполнять приказ предводителя, один из них плеснул на Туля водой, двое же, подхватив избитого под руки, начали поднимать его на ноги. Раздраженно наблюдая за суетой бандитов, Коготь обдумывал, как поступить. Ответ старого ублюдка он знал заранее. Установить, правду ли говорит Рин, не представлялось возможным. Такая мелкая шваль будет выгораживать себя до последнего, обвиняя всех вокруг.
Тем временем троица «врачевателей» вполне удачно справились с задачей – Туль, пошатывался, уставившись пустыми глазами в песок, но самостоятельно держался на ногах. Поскольку от избитого больше ничего не требовалось, Коготь остался удовлетворен результатом.

• Вы подставили всех! – Громко, чтобы его расслышало даже любое насекомое в пределах лагеря, объявил Лэнс.

Все разбойники, исключая перепуганного Рина и потерявшего всякую суть происходящего Туля, заметно оживились, окружив «подсудимых» плотным кольцом грязных тел. На наказание всегда было забавно смотреть со стороны. Чувствуя настроение банды, Лэнс окончательно решил, что следует делать.

• Мы рассудим вас по справедливости, - выдержав зловещую паузу, Коготь произнес то, чего от него ждали, - охотой.

Лагерь дружно и торжествующе взвыл. Среди почти сотни человек, как заметил атаман, не нашлось сочувствующих. Все ублюдки, как на подбор. Четверо предприимчивых бандитов тут же начали принимать ставки.
Лучшего развлечения для разбойников нельзя было придумать. Охота объявлялась в тех случаях, когда виноватых было больше одного. Только Правители могли себе позволить казнь всех подсудимых. Банда Лэнса хоть и была необычайно велика – около сотни человек, не понесла бы такого расточительства пушечного мяса. Смерть одного из виновных решала все проблемы.
Старик Рин побледнел так, что Коготь невольно усмехнулся, представив, как того удар хватит до начала охоты. Даже Туль, успевший за трехмесячное пребывание в банде узнать, что такое охота, мгновенно пришел в себя. Коготь поднял руки, призывая налетчиков к тишине, затем обратился к незадачливым патрульным.

• На вас открыта охота. Добежите до того бархана, - атаман указал на высокий песчаный в пятистах метрах от лагеря, - будете жить. Вас двое, стрела одна. Значит, кто-то из вас, шакалов, сегодня получит второй шанс. Если стрелок промахнется, будете жить оба. Мое слово. Ясно?
• А если стрелок не убьет, а ранит? – Посмел спросить Рин.

Атаман нахмурился, глядя на трусливого старикашку:

• Там посмотрим. Освободить дорогу добыче! – Рявкнул Коготь на разбойников.

Люди быстро расступились, разорвав кольцо и открыв бывшим патрульным путь к возможному спасению.

• Кроха, ко мне! – Крикнул атаман своего второго лейтенанта.

Банда на миг притихла, чтобы вновь загудеть. Кое-кто из разбойников, преимущественно те, которые ставили на то, что стрелок промахнется, начали ругаться с местными букмекерами. Кроха тем временем подошла к атаману, держа в руке арбалет.
Высокая, плотно сбитая разбойница лет сорока, не имея существенных изгибов талии, напоминала небольшой шкаф, не имеющий ничего общего с женственностью. От пустынных горячих ветров, несущих с собой песчаные бури, ее лицо стало грубым и жестким, словно высеченным из камня. Сколько Лэнс был знаком с женщиной, а это было не меньше трех лет, ее голова никогда не знала хорошей прически. Сильно поседевшие короткие, грязные и неровно обрезанные старым ножом волосы больше напоминали пучок соломы, который фермер положил на макушку огородного пугала, чтобы придать маломальскую схожесть с человеком. Откуда она появилась в банде, Коготь точно не помнил, так как не особо интересовался своими людьми. Кажется, пришла с каким-то оборванцем, которого насадили на копье в первом же его налете. А Кроха осталась, взыскав славу неплохого стрелка из арбалета, семь из десяти целей которого будут убиты, а остальные трое ранены. В ближнем бою она предпочитала использовать охотничий нож, и, хоть не добилась в упражнении с ним выдающихся успехов, все же без особых хлопот могла отрезать лишние органы у изголодавшихся по женщинам разбойников. Впрочем, желающих забраться на нее было не особо много, даже учитывая многонедельное отсутствие поблизости более привлекательных жриц любви.

• Дай им время, не убивай сразу, - насмешливо сказал Коготь, скорее «добыче», чем для охотника.

Два разбойника, в черствых сердцах которых еще теплилась надежда на благополучный исход, совсем сникли. Теперь, когда они стояли рядом, Лэнс мог оценить их схожесть между собой, несмотря на значительную разницу в возрасте. Дело было не во внешности – Рин напоминал заплесневевший сухофрукт, в то время как физиономия Туля зачастую напоминала щенячью. Они, как впрочем и большинство членов банды, были одеты в старые, потрепанные, грязные, насквозь пропитанные пылью песков одежды. Все разбойники имели какое-то родство, выражающееся в сутулой осанке и бегающем взгляде. Песчинки в пустыне, убери одну из них… никто не заметит потери.

• Бегите, псы! – Как обычно неожиданно, чем всегда необычайно радовал банду, крикнул Коготь.

Рин, не потерял ни секунды, в тот же момент рванувшись прочь со всех ног. Реакция его напарника была не столь стремительна, Туль бросился бежать, когда старик вырвался вперед метров на десять.

• Заряжай, - Коготь встал рядом с Крохой, внимательно наблюдая за беглецами.
• Уже, - от женщины шел смешанный, а от того резкий запах мочи и алкоголя, но когда она открыла рот, волна перегара заставила бывалого атамана поморщиться.

Она не спешила поднимать арбалет, зная, что Лэнс сам скажет, когда и в кого стрелять. Беглецы бежали совершенно различно. Туль был определенно быстрее старика, но сильно прихрамывал. Похоже, что Гроуф со своей силой что-то повредил парню. Однако старый Рин использовал свое преимущество по-другому, усиленно петляя из стороны в сторону, намереваясь сбить с толку стрелка. Незамысловатое вихляние по песку не могло обмануть опытную Кроху, но зато позволило Тулю постепенно нагнать старика.

• Стреляй, - произнес Коготь, когда беглецы достигли бархана и начали взбираться по нему, преодолевая последнее препятствие.

Кроха послушно подняла арбалет, наведя его на беглецов.

• В старика, - уточнил Коготь и, так как женщина немного повела оружием, понял, что она мыслила по-другому.

Рин был разбойником до мозга костей. Тупым, подлым и трусливым. Разбойником, которого ничему не научить и который прожжет остатки своей бесполезной жизни также однообразно, как и раньше. Из гораздо более молодого Туля мог выйти хоть какой-то толк. Если у парня есть мозги, то он извлечет из урока хороший опыт. Хотя Лэнс весьма сомневался в этом.
Сначала фигуры ползли по бархану вровень, затем, сблизившись, сцепились в драке. Коготь не мог их винить – они сражались за жизнь. Вскоре одна из фигур – из-за похожей одежды атаман не мог разглядеть, кто именно - скатилась к подножью холма, но поднялась на ноги, и начала подъем заново.

• Стреляй же, - поторопил Коготь лейтенанта.

Словно ожидавшая повторного приказа, Кроха как обычно сделала глубокий вдох и нажала на спусковой крючок. Незамысловатый механизм арбалета без промедления отправил продолговатый снаряд вслед двум карабкающимся по бархану фигурам. Издалека не было видно, достиг ли болт цели, но атаман втайне понадеялся, что алкоголичка на сей раз промахнулась. Однако, судя по самодовольному выражению лица Крохи, надеяться на ее неудачу было бессмысленно. Один из беглецов заметно опередил своего попутчика и добрался почто до вершины песчаного холма, прежде чем обернулся. Даже из лагеря притихших в ожидании разбойников было заметно замешательство, испытуемое «добычей». Его менее удачливый соратник по несчастью, вытянув левую руку вперед к свободе, безжизненно распластался на песке, словно приколотая бабочка на доске коллекционера.

• Рин! Клянусь змеями, Рин! – Нарушил тишину торжествующий вопль какого-то зоркого счастливчика, разбогатевшего на чужой смерти. – Старый копыта откинул!

К его торжеству присоединились еще несколько голосов, перекрикиваемых возмущенными или недоверчивыми воплями проигравших. Вскоре в лагере вновь стоял гомон, от которого так хотел избавиться Коготь.
Туль еще некоторое время стоял на вершине бархана, затем развернулся и продолжил бегство. Не став мучить себя вопросом, рехнулся ли парень или просто перепуган до смерти, Коготь отдал приказ Гроуфу:

• Назначил новый патруль? – Кертанец молча кивнул. – Верни идиота назад, а труп закопать!
• Как скажешь, - в первую очередь Гроуф решил благоразумно согласиться, и лишь потом позволить себе замечание. – А может падальщикам оставить? Они его за день обглодают.
• Делай как я сказал! – Проревел атаман.

Гроуф счел нужным поскорее убраться, недоумевая над прихотями атамана. Однако Коготь приказал похоронить Рина не из садистского желания заставить людей работать под палящим солнцем. Говоря о том, что падальщики не оставят от трупа ничего, Гроуф не лгал, однако грифы, кружась высоко над землей, могут привлечь нежелательное внимание чьих-нибудь глаз.

• Коготь, - просипела Кроха, все еще стоящая рядом с атаманом. – Надо бы выпивки.

Критически оглядев алкоголичку с ног до головы, Лэнс пришел к выводу, что кому-кому, а ей уж точно выпивка больше не нужна. Женщина находилась на самом дне колодца жизни. Но разумное зерно в ее словах было. Банда начала скучать, а подобные настроения никогда до добра не доводили. Необходимо спустить голодных псов на добычу, чтобы они не перегрызли друг друга.

• Переоденься, - Коготь посмотрел на женщину и брезгливо втянул воздух, - и смой дерьмо с себя. Мы едем в город.

Нужен был налет.

Я заметил, что тут вообще проблемы с чтением :)

да как бы неоч прикольно все это читать, пойми) это те не рисунок какой та)

Ого-го, ского много читать, я в школьные года страх как не любил читать и щас неочень люблю, но всерано почитаю... :))))))

Целый расказ вышел, пойду книжки выпускать)))
Лучше поменьше напеши, о чем например твой расказ, а то в форуме за 2-а дня стока читаю и то устаю.