Рассказ написан как попытка альтернативы официальной истории вара. К сожалению, во время написания поджимал объем текста, потому ближе к концу размеры сбиваются. Вопрос - имеет ли смысл попытаться написать "в полном объеме"? Некоторые правоверные варкрафтеры сильно меня расстроили в свое время, а потому эта идея сейчас представляется сомнительной.

МАСКА
Этот участок пустошей сохранился прямо-таки на удивление хорошо. Да, кое-где красную, иссушенную землю пересекали трещины и провалы, и «островки», висящие над землей безо всякой видимой опоры тоже попадались. Но всего этого было гораздо меньше, нежели в других частях Дренора. Нельзя было со всей точностью сказать время суток – на небе, как и всегда, с подавляющим великолепием разворачивались разноцветные колоссальные спирали – то переплетаясь, то превращаясь в круги, то появляясь, то вновь исчезая в никуда. И хотя после Разрушения Дренор частенько называли «мертвым миром», жизнь здесь все-таки была. Не та, что была раньше, необычная – и далеко не всегда материальная. Не всякий глаз мог уловить чуть заметные движения, тем более, что при любом прямом взгляде всякое движение замирало. Так, красноватый песок, ветер – ничего особенного, и смотреть не на что. Просто отлично сохранившийся остров тверди, не более того.
Возможно, будь здесь источник воды, роща древогрибов или еще что-нибудь – быть бы острову густонаселенным. Мало ли кем – дренеями, орками, эльфами… И возвышались бы на равнине форты и домишки, башни и шатры – но, увы, остров, почти пятидесяти лиг в диаметре, представлял собой гладкую песчаную поверхность с жалко торчащими кое-где усохшими деревцами.
Ветер взметнул пыль, тоскливым свистом заглушив все мелкие шумы и затмив небеса непроницаемой пылевой завесой – а когда она частично осела, частично унеслась к другим, более гостеприимным островам, а частично канула в бездну, из-под песка показалось что-то беловатое и гладкое. Кость, скорее всего. Ведь уже чуть ли не полсотни лет эти земли обильно усеивались костями и орошались кровью. Сначала дренеи, потом орки, потом эльфы – да мало ли чей бренный прах мог оказаться скрыт в песке? Возможно, опытный лекарь-костоправ дал бы ей точное научное название, и легко определил бы расу и пол бедняги, нашедшего покой на беспокойной земле Дренора – но ни одного такого поблизости не оказалось.
Ветер вновь заныл – на этот раз отчаянно-злобно, как если бы ему, ветру, не хотелось сюда возвращатся – а пришлось. И снова на несколько мгновений мельчайшая багровая взвесь затмила пылающие небеса Дренора, а когда пыль осела, кость показалась целиком. Теперь и без лекаря было видно, что это перевернутая лицевая часть орочьего черепа, удивительно белая и хорошо сохранившаяся – ни трещин, ни неровных сколов… Нижней челюсти и черепной коробки не было, и больше всего кость напоминала маску для устрашения врагов, благо, все внутренние перемычки были удалены неведомым умельцем.
- Ну-ну…
Голос раздался совсем рядом с костью, как если бы кто-то стоял, склонившись над ней – но никого не было на островке, даже пустынные жители затаились, испугавшись неведомо чего, а ветер испуганно и тонко свистел где-то вдалеке.
- Это же надо!...
Сухой голос, сухой, как песок на зубах мумии – и такой же выразительный. Но за сухостью пряталось, как проклятье за мумией, безумие. Плясало, корча рожи. И держало за спиной тяжелый, острый мясницкий тесак.
Хохот прокатился над равниной – безумие перестало прятаться и подало голос, а над костью воздух вдруг загустел, потек – и, после нескольких мгновений мучительной неопределенности отлился в приземистую, широкоплечую фигуру. Разглядеть ее подробнее не смог бы никто – это была именно фигура, как если бы облако густого серого дыма попыталось стать человеком.
Фигура наклонилась – и выпрямилась, держа на вытянутых перед собой руках кость. Лицом к себе, как зеркало – и осторожно, как святыню.
- Ахахахаххххааа… - смех, больше похожий на вздох
- Вот значит… Я тут, это… а она валяется!
Приступ смеха, звуком более похожего на обвал в песчаном карьере сгибает фигуру пополам – но кость она держит крепко, а, отсмеявшись, поднимает выше. Будь у фигуры глаза, они бы встретились с жутко-равнодушным взглядом глазниц черепа – но глаз у фигуры нет.
- Ааааххх… А магии так и нету… никогда не было, и сейчас нет! Ах-ха-ха, без малого триста лет черепушке, ни трещины на ней – а магии нет!
Еще хохот. Фигура смеется, закидывая голову назад – но вдруг, мотнув головой, прерывает сама себя и рывком наклоняется. Теперь голову фигуры от кости отделяет какая-то пара дюймов. Голос меняется – теперь он угрожающий, как шипение смертоносной змеи-песчанки, но вместе с тем умоляющий. А где-то в глубине – даже и испуганный.
- А мне плевать! Слышишь – плевать! Ты!... Рассказывай! С самого начала рассказывай! Все!
Молчание.
***

Ночь была благословенным временем в красных пустошах Дренора. Густой жар полуденного светила утихал, а поднявшийся ветер приносил прохладу и свежесть с моря – или бодрящий морозный воздух с гор. Сухая же земля, нагревшись за день, щедро делилась теплом с небом, и сочетание прохладного ветерка и теплой почвы под ногами делало ночь лучшим временем для бесед, раздумий, песен и мечтаний.
На вершине небольшого холма, одного из многих и многих, стоял шатер. Костер у входа едва тлел, сухая трава горела жарко, бездымно – и редко-редко показывался боязливый язычок пламени, чтобы тут же испуганно спрятаться назад в угли, выпустив сноп искр. У костра сидел орк – стройнее и меньше большинства своих собратьев. Лицо тоже было не совсем обычным – нос не такой приплюснутый, нижняя челюсть и торчащие клыки гораздо меньше, чем самому орку хотелось бы. Возможно, именно поэтому, став верховным шаманом кланов, Нер-Жул стал носить костяную маску из черепа легендарного Первого Шамана не только во время церемоний, как полагалось по традиции, а практически постоянно.
Сейчас, впрочем, Нер-Жул не думал об этом – его выбор давно сделан, и как шаман он добился куда большего, чем мог бы добиться, став воином. А ведь хотелось в свое время, ох, как хотелось! Хотелось, чтобы плечи бугрились мышцами, чтобы секира на плече, чтобы девушки восторженно ахали при виде лица со шрамами и боевой раскраской, а рогатый шлем величественно возвышался над толпой.
Шаман и вождь клана Призрачной Луны неторопливо затянулся затейливо перекрученной трубочкой из корня древогриба, и выдохнул струю синеватого дыма. Общение с духами тоже имеет свои плюсы – например, воинам строжайше запрещено курить дренейскую траву «таппа», а шаманам – запросто. Девушек, правда, это не восхищает, зато для отдыха и раздумий ничего нету лучше, чем собранная в нужное время таппа, тщательно просушенная и смешанная с десятком тайных трав. Конечно, много курить нельзя – глаза слезятся, кашель дерет грудь, а духи являются без зова – но одну трубочку, вечерком да под звездами – почему бы и нет?
Нер-Жул не шевельнулся, когда из тьмы за освещенным кругом появился еще один орк. Субтильный, прихрамывающий на правую ногу, с мощными челюстями и узким лбом, этот орк носил знаки Призрачной Луны, Шамана и Ученика. Гул-Дан, первый и лучший ученик шамана. Способности у него были очень средние, но он обладал колоссальной жаждой к учебе, трудолюбием и аккуратностью. Он мог десятки раз перерисовывать каждую руну, пока не достигал совершенства, он мог сутками зубрить Слова древнего языка, который даже шаманы уже не знали полностью. И еще он не задавал лишних вопросов.
Шаман последний раз втянул в себя дразнящий дым таппы, и неторопливо вытряхнул остатки травы в костер. Шипение, дымок, несколько язычков пламени. Нер-Жул потянулся, разминая немного затекшие руки, неловко встал.
- Ну что, ученик мой? Ты готов?
Гул-Дан молча склонился перед Нер-жулом.
- Пойдем. Думается мне, сегодня ты узнаешь много нового.

В шатре было сумрачно. Тканные, расписанные магическими символами и рунами стены конусом сходились к отверстию в крыше, прямо под которым горел еще один костер – уже не из травы, что давала тепло, но из сухих древогрибов, и бледное пламя заставляло руны корчится в попытках сказать что-то запретное. С деревянных шестов, что держали на себе стены, свисали пучки сушеных трав, пузатые кувшины с плотно закрытыми горлышками стояли вдоль стен. В некоторых что-то шебуршало. У восточного края шатра была деревянная стойка с самым разнообразным вооружением – от каменного молота, который соединялся с рукоятью посредством полосок сыромятной кожи, и до тщательно вырезанного шаманского жезла из редчайшего Дерева Плача. В общем и целом, самая что ни на есть обычная обитель духов, в которой шаманы занимаются своими таинственными и важными делами, и в которую непосвященным входить не стоит.
Нер-Жул вошел первым, и с достоинством опустился на тканый половичок в серую полоску. Устроился поудобнее, вздохнул, и, как бы только заметив смиренно стоящего у входа ученика, величественно кивнул ему. Тот подошел ближе к огню, и сел напротив шамана так, что между ними оставался костер. Некоторое время они молчали, созерцая пламя.
- Вчера ты прошел посвящение. Уже сейчас ты можешь стереть знаки Призрачной Луны и Ученика, а потом пойти по кланам – и наверняка тебе не придется идти долго. Любой шаман знает мое имя, любой стан примет тебя, даст тебе шатер, женщину и пищу, а ты дашь им помощь и покровительство духов великих и малых. Скажи мне, шаман Гул-Дан… Скажи мне, таков ли твой путь?
Гул-Дан молчал. Отблески пламени отражались в его глазах. Тени метались по шатру, и оба орка чувствовали, что этот разговор важнее, чем обычное напутствие наставника ученику. Наконец, Гул-Дан разжал губы.
- Учитель. Все, что я знаю, я узнал от тебя. А я знаю многое. Но есть ли предел познанию? Есть ли предел совершенству? Есть ли предел ответам? Многие месяцы я бродил с тобой по пустоши. Мы видели орков, мы видели дренеев, мы видели горы, мы видели моря. Кланы и стоянки, крепости вождей и шатры шаманов – мы видели многое и многих. Одного я не видел – шамана мудрее тебя. Ты знаешь все, что знают они, но ты знаешь и больше. Прошу тебя, наставник, не гони меня! Позволь мне и дальше идти по следу твоего волка, позволь мне собирать тебе травы и наблюдать звезды – но позволь мне остаться близ источника мудрости, равного которому нет во всем Дреноре!
Новоиспеченный шаман замолчал – это была необычайно длинная и страстная речь для несколько косноязычного Гул-Дана, и Нер-Жул это оценил. Кивнул благосклонно:
- Итак, ты решил остаться со мной?
- Да, наставник.
- Ну что ж… Я надеялся на это. Смотри!
Нер-Жул пробормотал что-то себе под нос, и спокойно поднял руку ладонью кверху так, что она указывала прямо на ученика. Бледные языки пламени страстно облизывали грубую кожу на запястье шамана, но не причиняли ему никакого вреда – даже черные волоски не шелохнулись. Шаман отвел руку в сторону от огня – и на ладони его вспыхнуло малое подобие костра.
- Скажи мне, шаман, что нужно сделать для такого?
Гул-Дан помолчал – он подозревал подвох, и старательно искал его. Не нашел, и с некоторым подозрением сказал:
- Ты вызвал малого духа огня, и он ответил…
- Верно, ученик. Верно. Духи управляют стихиями, а мы, шаманы, так или иначе управляем духами. Те, у кого лучше получается управлять, считаются могучими шаманами. Это основа основ, которую знаю даже пеоны. Знаешь, Гул-Дан… мне всегда казалась забавной мысль о том, что даже самые великие и могущественные шаманы перед духами – не более чем просители. Почему? Неужели единственное прямое применение мудрости и разума – разговор с духами?
Нер-Жул помолчал, собираясь с мыслями. То, что он говорил сейчас, уже давно бродило в голове орка, но высказывать вслух оказалось неожиданно тяжело.
- Я уже несколько лет ищу ответ на этот вопрос. И, кажется, я подошел близко.
Гул-Дан зачарованно молчал. Сила, не зависящая от непробиваемо-упорных духов! Ради этого можно еще десять лет проходить в учениках!
- Как ты знаешь, основа мира – это стихии. Все в мире, даже мы, состоит из разных сочетаний этих самых стихий, а все стихии во всех их проявлениях – есть мир. Духи же – лишь малая его часть, а власть их – власть только на чистыми стихиями. И вот однажды я подумал – я прекрасно чувствую все стихии. А не попробовать ли ощутить нечто иное? И я попробовал. Это было нелегко – всю свою жизнь я занимался потоками стихий, а тут было нужно отрешится от них, оставаясь при этом восприимчивым к движениям сил. Я постился, я медитировал… но я достиг своего.
Нер-Жул склонился к ученику, его костяная маска опасно нависла над огнем – а леденящий взгляд пустых глазниц встретился с черными глазами Гул-Дана. Тот вздрогнул – за годы ученичества Гул-Дан так и не привык к тому, что сквозь глазницы черепа не видно глаз. И силы в маске нет, и толщины – а глаз не видно, хоть убейся.
- Так вот. Сквозь наш мир могучим потоком идет сила. Нет, не стихийная – сила вообще. А раз она есть – ее можно использовать.
Великий шаман помолчал, изучая взглядом лицо ученика.
- Ты мне поможешь?
- Да. Клянусь!
Нер-Жул откинулся назад, и позволил себе улыбнуться – обычно его мимика не превосходила мимику черепа.
- Не надо. Не надо клятв. Я вижу, что это дело по душе тебе, и, зная твою аккуратность и настойчивость, поручаю тебе – подними архивы. Найди описания всех ритуалов – от заклятий до мотивов барабанов – и выпиши из них все то общее, что служит направлению силы. Это будет каторжная работа, и я не уверен, что ты найдешь искомое. Но это единственный путь, который я вижу. А теперь иди – и пусть это дело станет тебе вторым посвящением. Ибо если оно удастся – мы изменим мир.
Гул-Дан вскочил и почти было уже повернулся к выходу, но вспомнил о вежестве и глубоко, почтительно поклонился Великому Шаману. Он знал – Нер-Жул никогда не обещал невыполнимого. И если он говорит, что мир можно изменить – значит, можно. А для самого Гул-Дана это было пределом мечтаний. Подумать только, стать вровень с величайшими орками Дренора! Стать доверенным лицом, можно сказать, правой рукой самого Нер-Жула!
Гул-Дан со всем пылом молодой души был намерен выполнить волю наставника – даже если это невозможно. ОСОБЕННО если это невозможно.
Нер-Жул сидел в полумраке шатра, и молча улыбался. Да, в свое время он сделал правильный выбор, отказав пусть более талантливым, но куда менее годным ученикам. Сейчас Гул-Дан в восторге, но скоро он успокоится, и спросит – а что будет делать сам великий шаман? Только спросит он не Нер-Жула, а сам себя – и сам же сразу поймет, что слова и знаки могут быть не только на пергаменте, и что есть знания и дела, возможные только для великого шамана. А когда они встретятся, им обоим будет, что рассказать…
***
Фигура, страшно взвыв, отшвырнула маску прочь, как если бы та обожгла ей руки. Кость мелькнула в воздухе, и бесшумно приземлилась на багровый песок. Пустые глазницы равнодушно уставились в сияющие небеса Дренора.
Туманный силуэт стал плотнее за то время, в котором перед ним разворачивались давно забытые сцены, и теперь кое-что можно было разглядеть. Например, над плечами колыхались то ли куцые крылья, то ли какое-то украшение, обозначающее те же крылья – а с головой было что-то неладно. Шлем? Капюшон? Не видно – так, сероватое колыхание.
Силуэт вскинул руки к небу, и рявкнул слово – и небо ответило сразу же. Блистающая молния рухнула из ничего прямо на белый отблеск в песке, и тут же все скрылось под колышущейся завесой пыли. Молния ударила беззвучно – но удар ее был такой силы, что сам воздух застонал.
Когда пыль немного осела, туманная фигура была уже не на прежнем месте – она стояла близ воронки в песке. Солидной такой, ярда три в диаметре, воронкой, изнутри страшно чернеющей оплавленным стеклом. А на самом дне невинной белизной сияла маска-череп.
Силуэт не шевелился, лишь по краям чуть трепетала серая мгла - от ветра? Кто знает…
- Вот, значит… Ни капли силы, да… Только память – память десятков великих шаманов, начиная с Основателя…
Фигура вдруг рухнула сама в себя, как падает шатер с подломившимся центральным шестом – и грязно-серое облако мгновенным движением перетекло вниз, заклубилось нечистым вином в чаше воронки, чтобы за секунду вновь собраться в человекоподобную фигуру. Теперь стало видно отчетливее – это орк. Могучий, приземистый, с бородкой, торчащей из-под капюшона, в великолепном одеянии с гибкими шипами-хлыстами на плечах. Сейчас он больше походил на скульптуру серого камня, чем на клубы дыма.
Он поднял череп – яростная улыбка-оскал мелькнула над бородой.
- Это все я и сам знаю! Покажи мне, что делал Нер-Жул! ОТКУДА он узнал?!
***
Иногда Нер-Жул думал – если придется описывать мир духов, то какие слова смогут передать правду? Какие слова могу выразить то, что орк не может ни увидеть, ни пощупать, ни разрубить лихим ударом? Как вообще можно описать место, которое местом не является, и в котором даже для времени есть только одно ограничение – его нельзя поворачивать вспять? Да никак. И решил он - в таком случае великий шаман опишет то, что он видел, и что делал. А поскольку любой другой, при этом присутствующий, видел совсем другое, то и от этого описания толку будет немного.
Сейчас шаман видел немного – огни духов внизу, вечно-недосягаемое небо вверху, а посередине – сам шаман. И хотя ничего не шелохнется в призрачной тишине, шаман знает, что он мчится быстрее любого волка.
Пока Гул-Дан мотался по стойбищам и окраинам, собирая ком из всего записанного знания и выдирая из него клочья знания невысказанного, Нер-Жул странствовал тут. Он изучал потоки силы, он в опасной близости рассматривал их водовороты. Он встречался с сильнейшими из шаманов – и оставлял их в недоумении от странных вопросов. Он встречался с сущностями, имена которых есть только в мире духов, и о которых знали даже не все великие шаманы. И он нашел зацепку. Ту самую зацепку, которая может вытянуть на себе будущее целого народа.
В мире духов память обострялась – главное, знать, что вспомнить. И Нер-Жул вспомнил своего старого товарища, непоседливого, всегда стремящегося к новым рубежам Рулкана. После того, как они одновременно окончили ученичество, судьба развела их по разным уголками Дренора, но друзья продолжали переписку – и письма неунывающего Рулкана приятно согревали дух Нер-Жула. А в одном из них мелькнула такая фраза:
«Думается мне, товарищ мой, что зря мы нового не изучаем – все заветы предков, да заветы предков. Вот придумаю новое, да такое, что все ахнут!»
Тогда Нер-Жул пропустил это мимо глаз – любил иногда прихвастнуть Рулкан-Улыбчивый, ох, любил. А через два месяца пришло известие – умер весельчак Рулкан. Шторм отводил от побережья, да не смог. Не нашли тела, пришлось кенотаф сжигать – но будь он жив, неужто не дал бы о себе знать? Нет, погиб Рулкан. Погиб от стихии, что редко – но случалось даже с шаманами.
И сейчас думалось Нер-Жулу – а ну как нашел однокашник что-то новое? И, возможно, решил опробовать. Зачем? Ну, например, чтобы доказать старым пням из совета старейшин, что новыми методами можно делать то же самое, что и старыми – но лучше. Но не сладил с новым знанием, а старое не успел применить. Почему бы и нет?
Дело за малым – призвать дух умершего товарища. Шаманы всегда были сильны в искусстве вызова духов, но духов стихийных, не оркских! По сказаниям, первый шаман-основатель мог делать такое, больше того, он лично зачаровал Гору Духов – Ошу’Ган. Именно к этой гигантской горе, целиком состоящей из полупрозрачного кристалла, после смерти отправлялись духи всех шаманов – кроме Рулкана. Неизвестно почему, но его там не было, а на сдержанное удивление Нер-Жула духи предков отвечали одинаково – Рулкан погиб. Но дух его не с нами.
Нер-Жул должен был придумать что-то еще. Можно было, разумеется, дождаться возвращения Гул-Дана, благо, время в мире духов можно было ускорить так, что месяц пролетит за день. Но шаману не нравилась эта мысль – зачем ждать, когда можно делать? И потому сейчас дух Нер-Жула, приняв естественную и удобную форму, рассекал мир духов в поисках… Чего? Места, духа, слова – да чего угодно. Великий шаман был уверен – как только он найдет то, что нужно, он сразу это поймет.
И действительно, в какой-то момент шамана как дернуло – и он сразу понял, куда ему нужно. Разумеется, нужно было посетить место гибели товарища. И Нер-Жул, в мире духов имеющий форму гигантского змея, устремился к побережью.
В мире духов можно было посещать места мира реального, и наблюдать за тем, что находится в лигах и лигах от наблюдающего – но смотреть нужно было уметь. Ибо вместо разумных или даже просто живых существ видно было только бесконечное разнообразие духов больших и малых, в великолепном сверкании которых ну очень трудно что-то углядеть. Нер-Жула, впрочем, это не беспокоило, совсем не беспокоило. Недаром он был великим – среди духов он и сам был не из последних, и чувствовал себя как дома. Духи его тоже признали – мелкие уже облепили гладкую чешую великого змея, отчего тот стал похож на украшение размером с дерево Плача.
Вот и побережье – длинная, гладкая полоса мелкого красноватого песка в несколько десятков ярдов шириной, уходящая в обе стороны, насколько видно глазу. Плавно поднимаясь, песок постепенно переходил в грубую, сухую почву, поросшую жесткой травой, а дальше и вовсе начиналась обычная для Дренора равнина. Того стойбища, что в свое время защищал Рулкан, давно уже не было, и только океан нарушал тишину этого уголка мира.
Нер-Жул остановился на песке. Дух его трепетал в ожидании чего-то важного, но важное упорно не происходило, и напряженное, как струна, тело великого змея постепенно расслабилось. Кольца с тихим шелестом свились, голова опустилась на песок, а безжалостно-равнодушные глаза размером с голову орка чуть потускнели. Нер-Жул намеревался отдохнуть и подумать.
Примерно через полчаса (личного времени шамана, разумеется) змей насторожился. Приподнял голову, плавно повернул тупомордую, массивную голову. Ничего особенного он не увидел, но что-то определенно было не так, и Нер-Жулу это не нравилось.
А потом мир мигнул. Другого слова Нер-Жул так и не смог найти. Мир мигнул – а прямо напротив шамана оказался орк. Крепкий даже для орка, пузатый, обнажающий в ухмылке все свои великолепные клыки и резцы. Одетый в одежды шамана, носящий знаки Шамана и клана Смеющегося Черепа. Короче говоря, это был Рулкан-Улыбчивый.
Змей вздыбился, кольца могучего тела завораживающе переплелись, а хвост нервно ударил по песку.
- Нер-Жул. Я рад, что ты пришел сюда. Не перебивай меня, времени мало, а сказать нужно очень и очень многое. Ты знаешь, я шутник, но теперь каждое мое слово серьезнее, чем когда-либо. Слушай меня внимательно.
Ты знаешь, что творится в Дреноре? Ты должен знать, если ты великий шаман делом, а не званием. Последнюю сотню лет в кланах рождается все больше и больше детей и все меньше девочек. Сейчас в среднем пять к одной, и разрыв все увеличивается. Все обжитые территории заняты могучими кланами, а на окраинах идет постоянная грызня между кланами более мелкими. Как итог – кланы центра, такие, как твоя Призрачная луна или Громовые Лорды постепенно накапливают орков. Здоровых, крепких, воинственных орков, которых нужно кормить. И, естественно, они постепенно вытесняют окраинные кланы, причем женщин не убивают, но забирают себе. Если так будет продолжаться и дальше, знаешь, что будет дальше? Не перебивай. Я вижу, что ты знаешь. Ха, возможно, потому ты и начал искать нечто новое, способное спасти орду от жуткой междоусобной войны? Неважно, слушай дальше. Море переплыть не смог еще никто. Земли за пределами владений кланов не пригодны ни на что, а что за ними – никто не знает. Иными словами, кланам ничего не останется, как перерезать друг друга.
Есть старый принцип – ищи, кому выгодно. Кто останется в стороне, защищенный договором, освященным великими духами? Кто владеет силами, чья природа скрыта даже от мудрейших шаманов?
Ты понял. Ты всегда был умен, а я вот только после смерти стал. Как ты думаешь, что это был за шторм? Шторм, который я не смог даже почувствовать? Шторм без единого духа шторма? Я просто подошел слишком близко, друг мой. Слишком близко. Я ничего тебе не написал, ибо сам не верил. Слишком уж долго мы были в дружбе, слишком долго… После смерти я не пошел к Горе, я отправился в поиск. Ты силен и могуч, но возможности свободного духа куда выше, чем любого из живущих – и я нашел ответы. Я нашел Учителя. Он – воистину велик, даже старшие духи не могут сравнится с ним. Имя его тайно, но, увидев его в его блеске и великолепии, я стал называть его Прекрасным. Он рассказал мне многое – например то, что дренеи – это отщепенцы и преступники той великой расы, к которой принадлежит сам Прекрасный. Их лишили силы – той силы, что ты нащупал, имя которой – магия, и изгнали. Тебе интересно, как они, лишенные магии, смогли зачаровать орков? Дружище, это по сравнению с Прекраснейшим их лишили магии, а по сравнению с орками… Шаман не может сравнится с дренейским магом, ибо сила шамана – это сила мира и созидания, подобная сохе и плугу, а магия – сила войны и разрушения, подобная клинку и топору.
Для нашего народа есть только один выход – самим освоить магию, способную разрушать. И освоить быстро. И есть только один орк, способный на это – и только один учитель. Нер-Жул, во имя духов великих и малых, во имя нашей дружбы, во имя всего народа орков, молю тебя – поговори с Прекрасным! Обучись тому, чему он может обучить тебя, и спаси орков!
Мир мигнул опять. А на песке перед змеем, там, где только что стоял дух Рулкана, лежал матовый лист из материала, неизвестного шаману. А на листе была подробно описана церемония призыва того, кого Рулкан назвал Прекрасным.

Нер-Жул открыл глаза. Рывком поднялся с жесткого лежака, огляделся. Шатер заливали потоки жаркого полуденного света, костерок с ароматическими травами давно погас. Старый шаман постоял неподвижно с минуту, а потом наклонился и поднял с земляного утоптанного пола обители матовый листок, покрытый сложной вязью символов старого языка с одной стороны, и украшенный замысловатым чертежом с другой.
До возвращения Гул-Дана еще около недели, и не факт, что он найдет что-нибудь важное. А тут – реальная зацепка, тем более, что духи не раз и не два предупреждали шаманов о грядущих бедах. Возможно, стоит сходить к Ошу’Ган, но шаману там не нравилось – каждый раз возникало неприятное ощущение, что твой дух вытягивает из тела, причем вытягивает нечто безжизненное и равнодушное. И никто из шаманов не оставался там достаточно долго для того, чтобы проверить – а ну как вытянет? Нет, к Горе мы пойдем только в крайнем случае.
Нер-Жул пристально изучал чертеж. В общем-то, картина знакомая. Чем-то напоминает Высокий Круг для призыва духов-личин, но есть и очень странные элементы. Например, спираль в центре… она нужна только для выхода в мир духов, да и то самым слабым шаманам. А символы, опоясывающие ее? Ага, защита… ну, если уж в сам ритуал вписана защита, то либо угрозы в нем нет, либо она слишком велика. Что тут еще… вот это – точно имя. Во всяком случае, ничего, кроме имени, тут написано быть не может… только вот написание странное, половины знаков даже Нер-Жул не понимал, а из остального складывалось нечто неудобочитаемое – КлаДжн… Ну да неважно, эти знаки надо будет чертить, а не проговаривать.
Шаман перевернул лист, восхитившись его мягкой, шероховатой фактурой, и начал читать инструкции. Написаны просто, новым языком. Так, шаманов надо будет двое, что плохо. Гул-Дана разве что?... А, вот оно – «При сем второй являться будет не говорящим, но поддерживающим, подобно факелу при разговоре». Прекрасно, нечего ученикам слушать разговоры высоких. Само заклятье… слова странные, но выписаны тщательно, да и произнести можно, чем-то похоже на дренейский «внутренний» диалект, которому они никого не обучали. Ну что же… ждем ученика, и начинаем ритуал. А пока – надо будет еще раз просмотреть дела кланов. Ведь надежда всегда есть – вдруг то, о чем говорил Рулкан, пошло на спад?

WWolf добавил:
Орк в воронке расхохотался – неудержимо, с веселым взвизгиванием.
- Да, конечно! На спад!! Да после этого твоего разговора с говнюком Рулканом Легион в два раза усилил чары! А когда «Красавчик» Кил’Джеден тебе с мудрым видом рассказывал, какие злобные эти сосланные преступники-дренеи, и как они мечтают вернуть себе весь Дренор и поработить орков, ты кивал, как попка! Аххахахаха, не могу!! ВЕЛИКИЙ шаман, держите меня! Ты вообще даже не заметил, что я – факел, ой, щас упаду – не только слушаю ваш треп, но еще и сам с Осквернителем о своем шушукаюсь! Тебе он про великую угрозу, а мне – про то, что шаман-то старенький, за всем не уследит, и надо ему помогать всемерно, и не отвлекать по мелочам… Ладно, дальше давай! Про вождей этих тупорылых, и прочих!
***
Крупный, черный с проседью волк неторопливо рысил по степи. Всадник, великий шаман собственной персоной, уже успел натереть себе мозоли от удобного, казалось бы, седла. За этот месяц он проездил больше, чем за предыдущий год. Ладно еще шаманы – с каждым он договорился в мире духов, а те, кто туда не мог войти, не представляли никакой ценности. А вот вожди… каждого пригласить, да еще и лично – иначе могут отказать, а потом еще и на их совет приехать, и всем заново рассказать то, что каждому шаману уже рассказывал неделю назад. А потом ждать, пока они подумают (очевидно, сразу после ужина, но незадолго до сна), и опять всех приглашать, и выслушивать их мудрые и взвешенные решения.
Итак, большинство шаманов, осознав угрозу, согласилось на предложения Нер-Жула – а именно, обучатся у Нер-Жула тому искусству, которое Прекрасный называл «магией», и всецело поддержать грядущую войну с дренеями. Правда, кое-кто из стариков во главе с Дрек-Таром, считал, что шаманы могут справится с угрозой, и даже предложил «выход» - устроить массовый молебен к духам, чтобы они отвратили угрозу от орков. Нер-Жул на это ответил в том смысле, что если кто-то хочет молиться, то пусть молится. А он, великий шаман кланов, будет делать. А когда, после бурных споров, все немного успокоилось – в пользу Нер-Жула, естественно, слово взял его верный ученик и помощник Гул-Дан. И скрипящим голосом скромно предложил следующее – поскольку дела шаманов неизмеримо важнее, нежели дела вождей, то у шаманов времени мало. С другой стороны, в этой войне вождям, несомненно, потребуется помощь орков, сведущих как в магии, так и в путях шаманов. А потому он, Гул-Дан, предлагает создать временный совет, именно для поддержки вождей во время войны. Совет будет заниматься связью между шаманами и вождями, а так же помогать магией воинам. В совет войдут молодые ученики, и те шаманы, которые изъявят такое желание. Естественно, ранг секретаря совета, который дает доступ ко всем делам и знаниям совета, получит великий шаман Нер-Жул. А повседневными вопросами готов заниматься сам Гул-Дан. Название? Ну, скажем, Теневой Совет.
Шаманы сразу оживились – не придется самим подставляться, а буде что не так, всегда можно будет сказать, что сопляки-советники все перепутали. Да и делать ничего не придется – так, посылать время от времени советы, да отдать ученика-другого. Учитывая, что учеников у большинства шаманов было по десятку, невелика потеря. А самим – свободно заниматься делами родного клана.
Нер-Жул одобрительно кивал. На редкость удачная идея, он сам собирался предложить нечто подобное. Пусть старики сидят в своих шатрах, а молодежь тем временем обучится магии – Гул-Дан едва ли не превосходил своего учителя в этой области – и будет делать реальные дела. Практика – лучший учитель.
Гул-Дан ушел главой Теневого Совета, и вскоре Нер-Жулу поступил первый отчет. В нем говорилось, что в совете около трех десятков молодых и семь старых шаманов. Эти семеро были давно знакомы Нер-Жулу. Самые разумные из стариков, безоговорочно его поддерживающие и реально понимающие, что Теневой Совет скоро станет самой большой силой кланов. А остальные… остальные пусть сидят в своих шатрах, и дают мудрые советы.
На горизонте показались шатры – Стойбище Стяга. Великое, в некотором роде, место. Именно там испокон веков принимались важнейшие решения, меняющие жизнь всех орков. И сейчас там должен был состояться совет вождей, на котором решится – быть войне, или нет.
Нер-Жул еще раз прикинул шансы. На его стороне он сам, во главе Теневой Луны, Громмат из Боевой Песни, Блэкхенд из Черной Скалы, Киллрог из Кровавой Лощины – кстати, этот и сам пожелал обучиться магии, и Нер-Жул не отказал одному из разумнейших вождей кланов. Остальные пока колебались, и нужно было склонить их на свою сторону.
Согласно традиции, когда великий шаман делал предложение вождям, сам он не имел права участия в совете. Дурацкая традиция, особенно учитывая, что прослушать их из мира духов не составляло ни малейшего труда.
Поэтому шаман, спешившись у шатра совета, демонстративно подошел к стражам у входа, обменялся с ними ритуальными фразами (Кратко диалог был такой: - Можно мне? – Нельзя – Ну и духи с ним), и уселся на специальный коврик просителя. Естественно, коврик поменяли на новый перед самым прибытием Нер-Жула.
Сейчас нужно было ждать – скоро вожди начнут засылать к нему гонцов с вопросами. Уйти в мир духов было бы невежливо, а потому шаман просто расслабился, и начал ощущать сознанием атмосферу в шатре вождей. Тона преобладали боевые – похоже, они не прочь были подраться уже давно, а тут такой повод. Речь, похоже, держал Громмот, известный так же как Луженая Глотка – раскаты его голоса были слышны даже вне шатра. Кто-то задал вопрос – и через секунду выскочил молодой крепкий орк. Сын Блэкхенда, Мейм, что ли?
- Великий шаман! Вожди интересуются, что с ограми?
Нер-Жул подумал. Об ограх давным-давно мечтали вожди всех кланов – великолепные бойцы, не слишком умные к тому же – то, что надо. Но для того, чтобы присоединить огров, усилий одного клана было недостаточно, а при попытках совместных действий каждый вождь боялся, что именно его обделят этими ходячими башнями, и дело не клеилось. А когда попыток не было, боялись, что какой-нибудь другой клан наберет сил и захватит огров в одиночку. Ну, ответ был очевиден:
- Слушай внимательно, и передай в точности: Огров присоединять, и создать из них новый клан, под руководством шаманов. После войны – распределим по достойнейшим кланам.
Мальчишка кивнул, и рванул назад в шатер. Молодой еще, горячий…
Тем временем, в шатре разыгралась настоящая буря – ответ шаман пришелся по вкусу всем. Огры – в деле, преимущества никто не получает, а после войны их можно будет поделить. Между достойнейшими, разумеется. И достойнейшие тут же нашлись – практически никто не сомневался, что война будет быстрой и победоносной, так что каждый спешил стать если не первым, то, по крайней мере, вторым.
Вновь гонец
- Великий шаман! Вожди интересуются – кто будет главным?
Хм. Хороший вопрос. Учитывая, что дренеев нужно уничтожить поголовно… Не всякий сможет отдать приказ о полном уничтожении врагов, вплоть до стариков и детей. Пожалуй, только один орк справится с этим без проблем.
- Слушай внимательно, и передай в точности: Только Блэкхенд может справится с тем, что должно быть сделано. Я, великий шаман Нер-Жул, готов наречь его Военным Вождем Орды!
Блэкхенд-младший сглотнул, не веря своим ушам (да, точно, это Мейм – Рэнд сейчас далеко), и исчез чуть ли не со свистом.
В шатре сейчас, должно быть, было жарко. Как минимум трое вождей всерьез собирались возглавлять Орду, и двое других – Зулухед из Драконьей Утробы и Дуротан из Черных Волков – были весьма недовольны выбором шамана. Хм. Зулухед – скорее мыслитель, нежели воин, и прямо выступать не будет. Начнет интриговать, скорее всего. Надо будет предложить ему обучение магии, старик не выдержит искушения, а пока он будет обучатся, война, глядишь, кончится. А вот Дуротан, да и шаман его, пресловутый Дрек-Тар, могут стать проблемой. Хм… посмотрим, кого поддержат остальные.
Похоже, вожди предпочитали Блэкхенда – он был известен, как могучий воин и безжалостный полководец, а вот Дуротан воевал куда меньше. Разумеется, это была заслуга, скорее, Дрек-Тара, но не объяснишь же это вождям? Вызвать Блэкхенда прямо на совете он не сможет, отправится домой. А там, скорее всего, Дрек-Тар убедит его в необходимости терпеть и не выступать против обычая. Волков Орде он предоставит, никуда не денется. А титул – Военный Вождь Орды – похоже, понравился всем. Хотя последний раз кланы называли себя Ордой во время войны со скальными ограми, идея возродить традиции военного времени вождям определенно нравилась.
И через час на площади стойбища великий шаман Нер-Жул на глазах у тысяч орков посвятил Блэкхенда из Черной Скалы в Военного Вождя Орды, и благословил его на битву во имя орков.
А после этого Военный Вождь Блэкхенд торжественно поклялся оркам, что не оставит в живых ни одного врага Орды.
***
- А меня-то не пригласил.… Откуда тебе было знать, что кроме ученичков шаманских, в моем Совете был уже и сам Блэкхенд? Нет, потом-то ты узнал, и сразу перестал удивляться – как это прямой, как древко, вояка за неделю построил из толпы огров организованные кланы.… И почему в ночь Топора ни одна группа дренеев больше пяти штук не укрылась от Орды. Да, удивляться ты перестал.… А бояться – начал?

Прекрасный был… прекрасен. Нет, не телом – хотя выглядел он действительно впечатляюще. Просто на него, как и на солнце, нельзя было смотреть прямо. Невероятная аура власти, мощи, величия – это подавляло. Увидев его в первый раз, Нер-Жул едва подавил в себе порыв пасть перед ним на колени, и до сих пор не мог больше минуты смотреть на Прекрасного в упор.
- Великий шаман, я рад за вас. Вы покарали отступников, и избавили свой народ от великой угрозы. То, чему я обучал тебя, не пропало даром. Настало время выполнить вашу часть договора.
Нер-Жул стряхнул с себя почти гипнотическое оцепенение глубокого голоса Прекрасного, и собрался с мыслями.
- Нашу часть?...
Легкое удивление в голосе Прекрасного
- Разумеется. Если ты помнишь, я обещал дать вам силу и знания, достаточные для того, чтобы вы уничтожили наших врагов. Силу я дал – настало время ее использовать, великий шаман. Я надеюсь, мне не придется разочаровываться в орках?
Нер-Жул отчаянно боролся – желание немедленно согласится со всем, что говорит этот высокий, с крыльями и рогами, орк, было почти невыносимым. Только жестокая дисциплина разума и духа, без которой он никогда не смог бы стать шаманом, удерживала Нер-Жула от такого шага. А потому шаман перешел в контрнаступление.
- Ваши враги.… Это же дренеи – и все они уничтожены. О чем ты говоришь, Прекрасный?
Легкая укоризна, угрожающее покачивание крылом.
- Нер-Жул.… Ну я же не говорил тебе, что наши враги – ТОЛЬКО дренеи. Не говорил ведь? Дренеи – это была… Проверка. Да. Проверка орков – как вы теперь зоветесь? Орда? – так вот, проверка Орды на мощь. И теперь, когда вы ее прошли, настало время для НАСТОЯЩИХ врагов.
- О чем ты, Прекрасный? На Дреноре нет более врагов у Орды…
- Разве я упоминал Дренор? Великий шаман, тебе никогда не хотелось увидеть… иные миры? Побродить под чужим солнцем? Вдохнуть запах неведомых цветов?
- Если в иных мирах будет то же, что и здесь, то это будет аромат гниющей плоти и дым чужих поселений. Ты этого хочешь?
- Великий шаман, зачем ты думаешь обо мне так плохо? Уничтожение дренеев было необходимо, и, поверь мне, я и сам не получил удовольствия от смертей тысяч моих соплеменников, хоть и изгнанников, но все же…
- И еще одно. Прекрасный, ты уже который раз говоришь, что дренеи – твои соплеменники. Но ты куда больше похож на орка, нежели на одного из них. Как это так?
Негромкий смешок.
- Правило хорошего тона – я полагал, что вы более примитивны, а потому принял другую форму. Ну а рога и крылья… Рога у вас – символ достоинства и воинской доблести, а крылья – знак причастности к высоким знаниям, не так ли? Теперь я вижу, что без всего этого можно было обойтись, но тогда я этого не знал. А теперь – о делах. Я отнюдь не требую, чтобы вы поголовно уничтожали всех, кто обитает в том мире, о котором я говорю. Нет, единственное, что вы должны сделать – это сломить его армии. Покорить его. Подумай – с силами, которые я дал вам, это отнюдь не будет трудной задачей. Не буду рассказывать о воинской славе и добыче – это недостойно мудрецов, но те знания, которые ты можешь обрести? Знания, которыми в этом мире не владеет никто? Леса и долины, которых хватит на десятки и сотни кланов?
- Мне… нужно подумать. Да. Подумать. Я не могу так сразу решить судьбу кланов.
- Думай, великий шаман. Только не очень долго.

Нер-Жул открыл глаза. Теперь он жил отнюдь не в шатре – Блэкхенд, благодарный шаману за его выбор, бросил все силы на то, чтобы достойно отблагодарить его («Негоже нашему Великому Шаману и дальше ютится в шатре!»), и теперь у клана Призрачной Луны была великолепная цитадель черного камня. Естественно, будучи и вождем, и шаманом клана, Нер-Жул пользовался ею по своему усмотрению, и сейчас в ней обучались как молодые бойцы орков, под руководством Громмота из Боевой Песни, так и молодые колдуны. Ну и, разумеется, там жил сам Нер-Жул.
Нужно было думать, и думать серьезно. Итак. Согласиться. Тогда орки хлынут яростной волной на совершенно неизвестную землю, с неизвестными опасностями и законами – может, там рыбы по небу летают? Но, с другой стороны, Прекрасный говорит, что это будет не так уж трудно – а насчет слабости дренеев он не ошибся. Ладно. Отказатся. Орда сейчас на пике, кровь воинов бурлит от побед – и если срочно не дать им новую цель, либо не успокоить, то кровь прольется. Та же орочья кровь… Блэкхенд вряд ли захочет упускать титул вождя, и будет за него драться, не умеет по-другому. Гул-Дан с его Советом… Да, Теневой Совет действительно набрал силу, он уже сопоставим с влиянием самого Нер-Жула, не говоря уже о вождях. Особенно после демонстрации на дренеях ужасающей разрушительной мощи тех, кого шаманы отсылали Гул-Дану, как бесперспективных. Да, определенно с ним стоит поговорить.
Нер-Жул глубоко вздохнул, краем уха услышав, как в комнату вошла его женщина, недавно подаренная ему Блэкхендом (Ха, после ночи Топора его начали льстиво именовать Дланью Разрушения.), как бишь ее там? Хаар-Тона? Неважно. Милая, послушная девочка, вызывавшая в старом шамане почти отеческие чувства. Пусть себе убирается, или что она там должна делать…
Великий шаман плавно соскользнул обратно в мир духов, где он только что беседовал с Прекраснейшим – и гигантский змей устремился к только ему одному видимой цели. К Главе Внутреннего Круга Теневого Совета, Чернокнижнику Гул-Дану.

В мире духов Гул-Дан мало чем отличался от себя обычного. Неудивительно, ведь для изменения формы нужно быть весьма сведущим в путях шаманов, а Гул-Дан давно забросил эти пути. И, надо сказать, достиг в магии результатов поистине выдающихся, давно превзойдя самого Нер-Жула. Ну, каждому свое, думал по этому поводу великий шаман.
Гул-Дан поднял голову, встретив немигающий взгляд змея.
- Наставник. Что-то случилось?
- Да. И перестань называть меня наставником – ты давно уже идешь своими дорогами.
- Ну и что? Ты многому научил меня. И нынешним своим положением я обязан прежде всего тебе, наставник. Так что произошло?
- Прекрасный требует платы. Он утверждает, что в договоре мы обязались уничтожать его врагов, а дренеями его список врагов не заканчивается. Он хочет, чтобы мы покорили другой мир.
- Отлично. Блэкхенд у меня вот где – Гул-Дан показал крепко сжатый кулак – Он давал понять, как мы можем попасть в нужный мир?
- Постой, Гул-Дан! Мы же не знаем, что это за мир! Возможно, Орду там сметут во мгновение ока!
- Наставник, ты слишком взволнован, чтобы рассуждать логически. Если бы Прекрасный хотел смерти оркам, то он бы просто не стал выходить на связь – и мы бы сами друг друга перебили. Ты вообще просматривал отчеты Совета за последние месяцы? Те же тенденции, которые побудили нас уничтожить дренеев, действуют и сейчас. Более того, они постепенно усиливаются. Земель дренеев пока хватает, но лет через пять-десять начнется неминуемая грызня. Если мы применим силы Совета, то грызня начнется лет через двадцать – и начнется она с уничтожения Совета. Прекрасный дал нам великолепную возможность – новые земли и новые враги. Эта война будет долгой, она остудит горячие головы. Если мы победим, то получим многие мирные годы. Если проиграем, то орков станет существенно меньше, угроза междоусобицы надолго уйдет от нас…
-…И, разумеется, твой Теневой Совет будет отеческой рукой поддерживать и направлять все это. Что бы не случилось, ты останешься на волке, не так ли? Не отвечай. Я действительно несколько взволнован. Согласись, если бы Прекрасный мог обойтись без нашей помощи, то он бы не требовал ее от нас, не так ли? А если он, со всеми его силами, не может сам захватить нужный ему мир, то не так уж там и просто. Я знаю, где нужно искать ответа. Я пойду к Горе Духов. И там решу, что мне должно делать дальше.
- Я знаю, что ты примешь правильное решение, наставник.
Гул-Дан коротко кивнул, и исчез. А Нер-Жул отправился в свое тело – ибо к Горе Духов можно было приблизиться только во плоти.

WWolf добавил:
Пишет, сообщение короче одного символа =\ Неужто финал придется в отдельной теме выкидывать?