Главы 6-10

6.
Солнечные лучи с изрядной долей радиации ласково касались его кольчуги двадцать второго века. Поблёскивая светоотражающей фольгой и вкраплениями из нержавеющих сплавов, издалека он напоминал маленькую яркую звезду, слепящую, но не способную согреть.
Особенно при минус ста пяти градусах по Цельсию.
«Бывало теплее, - подумал Торн, проверяя показания скафандра на специальном дисплее, встроенном в рукав. – Можно было даже шлем снять, попробовать марсианский воздух на вкус.»
Человек не мог дышать на четвёртой планете от Солнца, но Торн никогда не считал себя простым человеком. И уж точно не землянином. Он родился на Марсе, и являлся первым официальным марсианином в мире. Были и другие, рождённые здесь на поверхности у земных космонавтов, первый «марсианский ребёнок» увидел свет ещё в восьмидесятые, а вообще люди рождались в открытом космосе на космических кораблях уже в середине двадцать первого века. Но Торну посчастливилось появиться первым от двух «марсианских детей», и его по праву можно было считать «чистокровным» марсианином. Он вместе с последующими новорождёнными открывал новую нацию, новую человеческую расу. С первой секунды своего существования он стал исторической личностью, заведомо попал в школьные учебники, и ни одно средство массовой информации не позабыло упомянуть о нём. НАСА и прочие организации пиарили ребёнка со времён, когда он впервые самостоятельно садился на горшок, попутно ковыряясь в носу. Весь путь его был предрешён. Ему ни разу не предлагали слетать на Землю, поддерживая таинственность вокруг марсианина, словно вокруг идола или экзотического божества.
Торн и сам не горел желанием посетить голубую планету. Он ненавидел землян, ненавидел давать интервью, ненавидел слушать чужие новости и радоваться чужому счастью.
Ему было уже под тридцать, и его уже тошнило от людей.
Делая тщётные попытки научиться дышать углекислым газом и борясь с кипением крови, он намеревался жить отшельником, на своей родной планете, не под кислородными куполами в окружении учёных, а на воле. Но против природы не попрёшь. Психологи назвали бы его безумным. Если бы хоть чуть-чуть знали о нём. Он предпочитал вести отшельнический образ жизни, скрываться от людей в своих хоромах или марсианских пустынях. Родители его умерли – мать при родах, а отец гораздо позже, при неудаче на стройке второго кислородного купола.

• Оливия, - говорил иногда Торн Марсу, между попытками сделать вдох. – Оливия. – Он пробовал красивое имя на вкус, смаковал его, разжёвывал, произносил разными интонациями. – Оливия.

Она появилась в колонии недавно, полгода назад. Работала на две организации сразу, изучала марсианские ветра и атмосферу для НАСА, а также собирала информацию о марсианах для своей собственной начинающей компании с не совсем понятными целями. Стройная красивая женщина, и, что больше всего нравилось в ней Торну, сильная и крепкая, как прут, не страшащаяся непогоды и прочих неприятностей. При всей ненависти к остальной человеческой расе, Торн не мог не восхищаться девушкой. Попади она в его поле зрения, он с трудом отрывал от неё заинтересованный взгляд. Будь она в одном помещении с ним, сердце его билось чаще, а сам он слегка замирал, слова давались с трудом, и даже дышать одним воздухом с ней было сложнее. Земные фильмы пропагандировали любовь, но в фильмах она чаще всего выглядела так отвратно и наигранно, что Торн не мог поверить, что сам по уши влюбился.
Оливия дружила с ним, но так же, как и со всеми остальными. Приветливо улыбалась, никогда не конфликтовала, заразительно смеялась над глупыми шутками, и даже подмигивала Торну без повода, просто поймав его чуткий взгляд. Но подмигивала не только ему, поэтому он никак не мог разобраться в её чувствах.
Он боялся. Боялся того, что он не нравится ей и никому никогда не понравится. В условиях низкой гравитации, его тело напоминало гигантскую тыкву, костюмы и скафандры делали ему на заказ. Большая часть землян в городке каждый день занималась на спортивных тренажёрах, борясь с ожирением и поддерживая форму. Торн это дело забросил уже давно, слишком давно, чтобы как-то изменить ситуацию. Глядя на свой гигантский живот в зеркале, настолько гигантский, что казалось, будто тот уже не спереди, а опоясывает его торс со всех сторон, Торн лишний раз убеждался, что при всех канонах земной красоты, у него нет ни малейшего шанса понравиться девушкам.
Он не спивался, как другие иноземцы, в случае неудач, кризиса или печали. У него не было друзей, чтобы услышать слова поддержки. Ему не на что было отвлечься кроме Виртуала, он жил в своём дворце - так его называли в народе, специальное здание для чистокровных марсиан, с максимальным комфортом и удобствами - как в тюрьме, и много жалел себя, скорбно размышлял о будущем, о своих мечтах.
Марсианин сидел на камне, на краю утёса. Высота - около тысячи метров, сильные ветра, но никакой пыли, т.к. она вся внизу, у подножия горы, а здесь лишь полированный вихрями узорчатый камень. Торн с детства любил приезжать сюда и любоваться разрастающейся колонией внизу. Ещё когда он впервые нацепил на себя детский скафандр и взобрался на гору с отцом, поселение учёных внизу в долине представляло собой несколько крохотных лабораторий, построенных ещё на Земле и собранных здесь после высадки. Вскоре начали появляться гигантские кислородные купола – теперь их было уже три, охватывающих по несколько квадратных километров и занимающих практически всю долину. Внутри биологи выращивали поля водорослей и пшеницы, рощицы деревьев, разводили живность. Колония превратилась в маленький городок, который СМИ окрестили Рэдтауном - «красным городом». И вот в этот день Торн снова смотрел на строящиеся купола, а сам думал, как построить отношения с Оливией.
Наконец, он решился.

• Здравствуй, Оливия.
• Привет, Торн.

Её голос моментально растопил его бетонную решимость, и когда она обернулась, выжидающе улыбаясь и заморгав, у парня стал комок в горле, и ему пришлось отвести взгляд и прокашляться, чтобы сосредоточиться и выпалить:

• Не хочешь со мной прокатиться в горы? – Слова звучали так инородно и странно, будто это был не стандартный английский, а совершенно незнакомый язык. – Я знаю отличное место для твоих… измерений… силы ветра.

С каждым словом лицо Торна становилось всё кривее и кривее, глаза сужались, а некрасивые впавшие зубы оголялись в уродливой улыбке. Он будто заранее соглашался с Оливией, что несёт полный бред.

• В горы? – переспросила она, задумчиво округлив глаза. – Это интересная мысль, Торн. Знаешь, эта красная пыль ужасно мешает приборам, она везде!
• Я покажу тебе место, где… - начал Торн, и запнулся окончательно, перебирая все неадекватные варианты, приходящие на ум – «девственно чисто», «не ступала нога человека», «ни одной пылинки не найдёшь», в итоге вздохнул и просто развёл руками.
• Ой, спасибо, спасибо, - Оливия схватила его пухлую руку и дружески пожала её. Торна прошиб пот, он молча ругался на себя, что не способен это контролировать. – Я только захвачу аппаратуру. Поедем на квадроциклах?

Они мчались через долину на максимальных скоростях, вздымая столбы пыли. Подлетая высоко в воздух на холмах и медленно опускаясь, они хохотали и передразнивали друг друга.
Добравшись до горы, они оставили квадроциклы и принялись взбираться по искусственным ступенькам, давным-давно сделанных лазером-бурителем в твёрдой породе по решению отца Торна. Обыкновенные земные родители помогали своим детям строить шалаши на деревьях, а на Марсе можно было подарить ребёнку гору или каньон.

• Как тут красиво! – возрадовалась Оливия, осторожно подступая к краю утёса и глядя вниз, на долину.
• Ага, ты, наверное, и не представляла, какой здесь вид, - похвастался Торн.
• Ну, я видела это ещё тогда, при посадке, в иллюминаторе, - улыбнулась она. – Но всё равно красиво, спасибо тебе. А теперь… за работу. Тут действительно не так много пыли, показания приборов будут более точными.

Торн помог девушке разместить флюгера и антенны по утёсу. Она проверила, считывается ли информация на её компьютер, утвердительно кивнула, и начала собираться. Он сконфуженно уставился на спину её розового скафандра.

• Ты уже уходишь? – спросил Торн, едва успев приземлиться на свой излюбленный камень. – Не хочешь посидеть здесь? Встретить закат?
• Оу, ты извини, малыш, - печально сказала она по внутренней рации. – У меня слишком жёсткий график, каждый день по часам расписан. Ты ведь понимаешь, работаю на два фронта.
• Понимаю, - вздохнул он. Торн не работал вообще.

«Ну ничего, первый шаг сделан, - успокаивал он себя. – Рано или поздно ей захочется ещё куда-нибудь съездить, возможно, поставить новые флюгера или забрать старые. Нам некуда торопиться.»
Строя отношения с Оливией, Торн всё чаще выходил из своей берлоги и потреблял пищу с людьми, а не в одиночестве. Обедая в общей столовой, Торн утешал себя мыслями, что он всё ещё недалеко от девушки, что она в любой момент может вспомнить о нём. Но за стеной из самых обыкновенных повседневных знаков внимания с её стороны, ничего больше не замечалось. Одни только репортёры и приезжие интересовались Торном, задавали одни и те же вопросы, не давали спокойно жить.

• Оливия, - шептал он, перед сном глядя в потолок.

Мягкие черты лица, узкие губы, большие любопытные глаза, короткая разноцветная причёска. У неё была маленькая грудь, да и сама она была невысокой. Её с лёгкостью принимали за студентку или вообще школьницу. Пока не начинали общаться с ней и не понимали, насколько развиты её интеллектуальные способности. Но общий взгляд на жизнь и на окружающих у неё был, как обычно, по-детски живой. Возможно, эта черта её характера больше всего нравилась марсианину.
Взрослеть он не умел.

• Оливия. – Торн искал рукой свой крохотный член, закрывая глаза.

7.
Гравикапсула, в которой переживал взлёт Вернер Андорес, значительно снижала перегрузки. Парень настроил на аудио-панели воспроизведение музыки – смесь техно и оркестрового хора - для данного момента эпичность подходила лучше всего.
Сперва он хотел следить за взлётом от начала и до конца через стену, которую намеренно сделал прозрачной. Но бывшего пилота слегка замутило, не от полёта, а скорее от мыслей о том, что он покидает родную планету. Верн откинулся в кресле гравикапсулы, закрыл глаза и задумался о своей судьбе.
У него всё получилось. Отец с матерью гордились им. Всё, как он и планировал: загладить семейную рану помогло только стремление вперёд. Вперёд и вверх. Останься он на Земле, продолжая работать координатором-связистом в команде Троя Прохорова «Альфа-воздух», то боль в душе не прошла бы. Наоборот, со временем боль от незаживающей раны усиливается, и Верн мог бы даже найти укрытие в алкоголе. Выпивка нередко просилась в горло, особенно когда он по случайности натыкался на крупицы информации о его прошлом. Например, если кто-то из знакомых начинал разговор о 2115ом годе.
О его брате.
Речь шла о его безмозглом старшем брате. На ветеранское пособие и зарплату манекенщицы родители не могли обеспечить детей роскошной жизнью, исполнение любой мечты упиралось в тупик, в недостаток средств. Старшие Андоресы были отъявленными христианами, особенно бывший вояка отец, поэтому несложно представить, как они отнеслись к новости о том, что их старший сын попытался с дружками ограбить городской банк. Весь их план каким-то образом рухнул и они развязали перестрелку с полицией, в которой полегли все, включая нескольких заложников. Для Андоресов это было не просто ударом. Это было клеймо позора.
Вернер годами наблюдал за тихими мучениями отца и матери. И для него стало первостепенной целью – добиться такого уровня в обучении и месте в жизни, не только ради родительской гордости, но и чтобы смыть начисто грязное пятно с родословной.
Пока ему удавалось осуществить свои планы. Сначала он показал успехи в авиации, пробился в лучший отряд пилотов России, а затем вырвался за пределы родных небес, в неосвоенное и загадочное пространство. Космическая держава номер один больше столетия удерживала первенство на этом поприще, и Верн послужил очередным камушком в нужную чашу весов.
Челнок преодолел точку невозврата и избавился от топливных баков. Крошечным шариком корабль устремился дальше, в сторону Луны. Гравикапсула перестала вращаться, Вернер отстегнулся и со смехом начал кувыркаться в невесомости.
Заговорили радиоприёмники:

• С вами говорит операторская «Орбитального барьера». Добро пожаловать в космос. Следуйте дальнейшим инструкциям. Через пятьдесят одну минуту вы пребудете в точку назначения.

Станция «Орбитальный барьер» тростинкой протянулась на многие километры, зависнув между Землёй и Луной. Через телескоп Вернер рассматривал её, и стал свидетелем того, как солнечный свет постепенно обволакивает комплекс. На станции начинался новый день. На поверхности «барьера» гнездились сотни зловещих орудий разной величины. А примерно в центре конструкции торчала колоссальных размеров «Царь-пушка». По словам военных и прессы, она была способна расплавить небесное тело, даже сравнимое с Луной.
После состыковки включилось искусственное притяжение, а створки ворот медленно разъехались в стороны. Вернер неуклюже вышел из челнока, едва не падая от вновь появившейся гравитации. У многих в космосе начиналась «морская болезнь». Но не у бывалых пилотов, которые «едят перегрузки на завтрак». Вернера подобный казус скорее веселил.
В приёмочном отсеке его встретила девушка в военной форме с погонами лейтенанта. Вот уж чего он не ожидал увидеть: светловолосую, но подстриженную «под мальчика», особу женского пола приятной наружности… на военном объекте.

• Вернер Андорес, мужчина, русский, двадцать семь лет, координатор-связист, - зачитала она с электронного планшета и вопросительно взглянула на новоприбывшего.
• Так точно! – деловито отозвался он.
• Рада приветствовать Вас на «Орбитальном барьере», - она протянула руку. – Меня зовут Сайва МакГрегор. Проследуйте за мной, я вам всё расскажу.

Сопровождая Вернера в каюту, офицер выдала краткую историческую справку о станции. Кроме точных дат Вернеру и так всё было известно. Сайва поинтересовалась, есть ли у него какие-то необычные проблемы, аллергии или, может, провалы в памяти, голоса в голове. Они посмеялись. Вернер ответил, что он чист, и будь это иначе, дорога на «Орбитальный барьер» для него была бы закрыта. Не хватало ещё на дежурстве отмочить сюрприз: повалиться без сознания или покинуть пост из-за каких-нибудь таблеток.
Вернеру дали около часа привести себя в порядок после полёта. Большую часть времени он провёл в тесной душевой кабинке своей каюты. Перепады гравитационного притяжения частенько вызывали у неподготовленного человека головные боли, рвоту и другие временные проблемы. Но пилот группы «Альфа-воздух» хорошо переносил всяческие нагрузки. Пока он омывался, с лица не сползала улыбка.
«Я здесь, в космосе. Прямо не верится. Открой дверь и проверь – вдруг там всего лишь лестничная площадка твоего дома в Подмосковье?»
Сайва вновь встретила его с загадочной ухмылкой и оценивающим взглядом. Похоже, девушку забавляло наблюдать за прилежным поведением новенького, который находился в её подчинении. Позже Верн убедился, что так оно и есть.

• Сейчас я познакомлю тебя с твоей дежурной группой. Будут и другие смены, расписание ты выучишь позже.

Они пересекали светлые пустые коридоры под едва слышное урчание приборов. На пути шипели открывающиеся двери. Несмотря на минимализм окружения, парень всё с любопытством разглядывал и даже пытался провести рукой по стенам и предметам интерьера, когда офицер смотрела в другую сторону. Он ощущал себя ребёнком, попавшим в мир фантазий.

• Это отсеки поддержки, - говорила Сайва, спускаясь с Вернером на самые нижние палубы, напоминающие подвалы. – Вот это Бобби, - Она указала на пухлого и добродушного мужика, который как раз кушал бутерброды. Он облизнул пальцы, набросился на Верна, протянувшего руку, и крепко обнял его. – Он отвечает за подачу топлива и регулирует мощность орудий. Здесь же, дальше по коридору, кухня и кислородные сады. Доступ только по карточкам.

На другом этаже они встретили Джека – крепкого плечистого парня, со смазливым личиком и модной стрижкой – он явно заботился о своём внешнем виде.

• Он мой ассистент, - пояснила Сайва. – На нём лежит техническая поддержка, а также может заменить меня в стрелковой кабине.
• Не обижай новенького, - крикнул им вслед Джек. – А ты не бойся её, она на самом деле пушистик.
• Рядовой Томпсон, я попрошу вас вести себя надлежащим образом.
• Утютю, - усмехнулся он, вернувшись к работе. Он проверял показания приборов на резервных баках с кислородом и отмечал данные в электронной табличке.
• А вот это твоё рабочее место, - Сайва показала Вернеру его операторскую. Он сильно удивился: обширный полукруглый зал, словно кабину пилота, опоясывало широкое панорамное окно. Посреди него находилось размашистое кресло, окружённое подвешенными мониторами. – Башня вращается на триста шестьдесят градусов, телескопы – самых последних разработок, бесперебойное питание от нескольких генераторов, включая солнечные батареи на внешнем корпусе станции, к тому же лучшая на сегодняшний день связь с планетой. В Сети вам погулять никто не даст, но доступ к коммуникаторам и видеофонам друзей и родственников круглосуточный, возможно, лучше, чем у тебя дома.

Верн погрузился в кресло, и оно подстроилось под его форму тела, отчего он сидел в нём как влитый. Он блаженно заурчал при мысли, что будет работать в таких идеальных условиях.

• И помни главное, Вернер, - сказала Сайва. – Это военно-оборонительный комплекс. Здесь шутки не любят. Но уверена, тебе здесь понравится.

8.
Однажды он снова решился на отчаянный шаг. Набравшись смелости, Торн предложил Оливии выпить вместе. Он попытался преподнести это предложение как можно небрежнее, как это делают крутые парни в фильмах, но она ответила на него согласием, хотя также небрежно, будто он попросил её помощи в каком-то мелком бытовом вопросе.
Практически все жители Рэдтауна любили посещать бар по вечерам. Один единственный бар, где все друг друга прекрасно знали и всегда хорошо проводили время.
В этот раз Торн, как всегда излишне перенервничав, подобрал себе самый пёстрый и модный костюм, в котором обычно выступал на крупных заседаниях гостей с Земли. К его удивлению, Оливия оделась довольно просто, повседневно, и даже смутилась, когда он встретил её по дороге в бар.

• Ты так приоделся, прихорошился, тебя не узнать! – восклицала она, смеясь, и чуть поправляя ему бабочку. Они топали по узкой плитчатой дорожке, и бар уже виднелся в отдалении. – Мне даже стыдно рядом с тобой идти, я такая растрепанная рохля, ты уж извини. Позор человечества.
• Неправда, ты выглядишь восхитительно! – искренне выпалил Торн, и девушка ещё больше смутилась.

В баре, к печали Торна, было шумно и людно. Он здесь бывал чересчур редко, и воспоминания были не самыми приятными. С алкоголем марсианин не ладил, стены бара не раз становились свидетелями того, как он предпринимает тщетные попытки знакомиться с людьми и спиртным. Днём тут мало кто бывал, но сейчас, в конце рабочей недели, тут негде было плюнуть. Учёные тоже любили отдыхать.

• Оли! – взвыла компания парней и девушек за одним из столов, махая руками. – Оли, давно не виделись!
• Привет, привет, - смущенно здоровалась со всеми друзьями и подругами Оливия. Парни поднимались и целовали её в щёку, девушки тоже. Торн стоял позади и лишь пару раз с улыбкой поднял руку вверх, здороваясь на расстоянии. Для него сейчас главной проблемой являлось то, где ему сесть, чтобы никому не мешать своим грузным телом.
• А это с тобой сам великий и ужасный Торн? – хохотнул один из парней. Торн не знал его имя, наверное, кто-то из учёных; но он не удивлялся, что его знают все, а он мало кого. – Дайте, дайте пожать руку инопланетянину!

Все дружно рассмеялись, Торн снова пропотел, но смущенную улыбку выдавливать было несложно. Что говорить и как себя вести новичку в компании – он не знал, кино на этот раз не сильно помогало. Честно говоря, в голове его творился жуткий кавардак. Почти каждая мысль кричала «Толстый! Толстый! ТОЛСТЫЙ!».

• Торн принарядился, вы только посмотрите, - заметили девушки. – Красавчик! – Они дружно захихикали.

Марсианин улыбнулся, приметив, что они все красненькие, с мутным взглядом из-под прикрытых век. Компания уже здорово напилась, на столе валялись перевёрнутые рюмки, остатки сухариков и ломтиков лимонов.

• Оливия, можно тебя на секунду, - попытался отозвать девушку в сторону Торн.

В этот момент барная музыка, как назло, начала греметь ещё громче, заглушая слова. Из-за этого Оливия не совсем поняла Торна, и лишь приблизилась к нему, повернувшись ухом, чтобы лучше слышать.
Торн пару секунд помялся и всё-таки сказал:

• Я думал, мы будем в тихой обстановке. За своим столиком, вдвоём.

Что-то в душе шевельнулось нехорошее. Сама природа, сама Вселенная подсказывала, что это неправильный ход.
Будто кто-то бесшумно навёл невидимый пистолет на сердце марсианина.
С той же глуповатой улыбкой Оливия чуть отстранилась, посмотрев в глаза Торну, будто в поисках сарказма или чего-то типа этого. А потом подняла брови и произнесла:

• Ты меня приглашал на свидание?!

И снова музыка сыграла злую шутку с Торном, затихнув в самый неудачный момент. Слова Оливии прозвучали громко, как череда выстрелов.
Бах, бах, бах, бах – пули не вернуть, не отменить.

• На свидание? – переспросила одна из девушек, сощурено окидывая Торна вмиг протрезвевшим взглядом. Будто «красавчик-инопланетянин» растворился в воздухе и на его месте сидел уже кто-то иной, не вызывающий симпатий.

Контрольный выстрел в голову.
Толстяк странно зашевелился, не зная, как избежать неловкой ситуации. Движение было чем-то средним между попыткой встать, чтобы убежать, попыткой поднять руки, показывая знаком, что это была шутка, что не следует говорить так громко, а также попыткой сделать выражение отвращения по поводу своего поведения.

• Ой, Торн… - начала Оливия, продолжая улыбаться. Ладонью она прикрыла себе глаза и лоб, словно кто-то совершил большую глупость. Риторический вопрос – «кто?».
• Свидание? – подхватил в голос тот незнакомец, который назвал Торна великим и ужасным. Пустой рюмкой он звякнул о стол. – Свидание? – ещё громче воскликнул он, всё так же улыбаясь. – Ты идёшь с ним на свидание? – обращался он уже к Оливии.

Стрельба по трупу. Конвульсии продолжаются.

• Бред! – сказала она, улыбка быстро угасла. Быстро заморгала, ускоряя «шестерёнки» мозга. – Генри, послушай, это он меня приглашает, я согласия не давала.
• Ты… с этим упырём? – его улыбка ещё не слезла с лица, но уже превратилась в злую и неприятную. Позади него поблескивали глаза Рэйво. Он наливал себе ещё текилы, буравя взглядом Торна.

Толстый-претолстый дёргающийся труп. В него продолжают стрелять.

• Нет никакого свидания, Генри! Клянусь тебе! – Оливия взялась за руки Генри. Но почувствовала лишь растущее в них напряжение.
• Я понял твой план, - скривил улыбку Генри, показав кончик языка, зажатый зубами. Пьяный взгляд биолога гулял по бардаку на столе. – Богатый, известный, популярный… Надёжный.
  • Я… - попытался что-то сказать Торн, почувствовав, что нужно сваливать.
  В следующий миг он получил кулаком по лицу, упал со стула, и пролежал почти минуту, пока вокруг творилась неразбериха. Что-то кричал Генри, парень Оливии. Что-то плаксиво щебетала сама виновница происшествия.
  Поднимаясь, словно в тумане, он начал вылавливать детали обстановки. Рюмки и ломтики лимонов, сыплющиеся со стола и утопающие в складках его камзола. Парни, ввязывающиеся в драку с охраной бара. Кулаки против дубинок, крики – мужские и женские. Разряды электричества. Кровь, стекающая из разбитого носа на подставленную ладонь.
  В лице пульсировала незнакомая боль, Торн был напуган. Один из мускулистых вышибал подхватил марсианина под руку и повёл к выходу. Другой бегал вокруг с электрической дубинкой, словно разъярённый телохранитель. Но все посетители и так шарахались в стороны, не желая насилия, но любопытствуя, что произошло, кто кого и почему.

Генри сидел на полу, трогая пальцами рассечённую после удара дубинки бровь. Оливия ворковала рядом. Рэйво стоял с «розочкой» наготове и улыбался, глядя на стягивающихся к месту происшествия охранников. Остальные компаньоны пытались утихомирить его, забрать оружие. Один из вступивших в драку вышибал – пятился назад, слепо размахивая дубинкой. Из лица у него торчали осколки бутылки. Он тихо подвывал.
«Меня ударили! – понял вдруг Торн. – Ублюдок посмел меня ударить! Меня! Какой-то поганый ботаник!»
Марсианин развернулся и попытался ринуться в драку, но охранники его удержали, больно сжимая руки.

• Тебе конец! – крикнул Торн, кровь попадала ему в рот и он её выплёвывал. – Всем вам конец, идиоты!

Слова теперь давались легко.
Рэйво показал ему пальцами знак – «бла, бла, бла» - пустой лепет.
Генри дотянулся до штанины брата, вцепился в неё и сказал:

• Не надо.

Рэйво вздохнул, улыбнувшись, потом отбросил «розочку». В следующий миг его угостили током сначала из одной дубинки, потом из другой. Генри и остальные закричали на охрану. Последнее, что Торн видел перед тем, как его настойчиво вывели из бара, это как Генри и Рэйво заковывают в наручники.

• Спокойно, спокойно, сэр. – Охрана отправила Торна ко дворцу. Там медицинская автоматизированная капсула быстро и безболезненно вправила нос и сделала незаметные швы. Но нервные клетки никто не восстанавливал.

Этот вечер стал сильнейшим потрясением для первого марсианина.

• Мы не можем убить его, сэр, - как можно мягче доложил Торну Рафаэль – ответственный за безопасность Рэдтауна. – Мы не можем причинять никому из них вреда по Уставу, сэр. Вы чересчур взволнованы. Вы перенервничали. Рекомендую вам, как следует, отдохнуть, поспать, утро вечера мудреней.
  • Ничего я не взволнован! – свирепо орал Торн, сидя за своим большим начальственным столом. Он разбрасывал по кабинету стопки документов, неделями пылящиеся в ожидании его рассмотрения и подписей. – Мне просто нужны головы этих мразей сейчас же!
  • Мы не можем исполнить ваши приказания, сэр. Ребята арестованы, но мы не…
  • Я тут главный! Я! – Торн бил себя кулаком в грудь, глядя в стену с собственными фотографиями на разных этапах жизни. – Вы мне все подчиняетесь! Я что – часто вас нагружаю приказами?!
  • Технически вы здесь мэр, но ваше начальство приоритетнее. Пускай соответствующие сотрудники НАСА с Земли подтвердят вашу вменяемость и разрешат исполнять ваши прямые приказания.
  • Тогда убирайтесь и ждите за дверью!
  Торн кипел от ярости, но всё же справился с набором паролей и кодов для установки связи со штабом НАСА на третьей планете от Солнца.
  • Да, мой друг? – приветствовал его бородатый сотрудник, ответственный за колонизацию Марса. Он был кем-то вроде бога для Торна, он назначил марсианина мэром Рэдтауна. Он вроде бы работал в НАСА, но Торн точно не помнил.
  • Мои люди отказываются выполнять прямые приказы!
  • Какого рода приказы?
  • А это важно?! Вы мне обещали власть! Полную свободу в рамках своего города!
  • Торн, не кипятись. Поясни, о чём речь.
  • Я хочу ввести новую меру наказаний за нарушение общественного порядка, рукоприкладство.
  • Какого рода наказания?
  • Я хочу принять жёсткие меры по борьбе с преступностью. Что в этом плохого?
  • Мне нужны подробности, Торн. Не увиливай.
  • Вы мне обещали полную власть! Я собираюсь вершить правосудие, но мои люди не слушают меня!
  • Так, Торн, успокойся. Вдохни и выдохни, спокойней, вдох и выдох. Послушай, ты, конечно, там хорошо устроился в Рэдтауне, многие тебе завидуют, родился и вырос в шоколаде, но, пожалуйста, не наглей и не забывай, кто у нас главный.
  • Вы на Земле, в сотнях миллионов километров от нас! Вы ни черта не знаете, что у нас происходит! – выпучил глаза Торн.
  • Пока штаб НАСА стоит на месте, пока я дышу, пока небо не свалилось на землю, не видать тебе полной власти на Марсе, теперь ты меня понимаешь?- крикнул советник.
  • Проклятье… И это ваша благодарность?
  • Благодарность за то, что ты родился на Марсе? Кому ты нужен? Земляне владеют Марсом, земляне кормят и поят тебя всю твою никчемную жизнь. Ты будешь слушать нас и только нас.
  • Это мы ещё посмотрим.
  • Считай себя королевой Британии и радуйся своему титулу. Ты богат, ты обладаешь некоторой властью, ты ни в чём не нуждаешься. Но, пожалуйста, не наглей, иначе тебе жизнь подпортят. Привезут на Землю и заставят работать, вот тогда поймёшь, что такое жизнь.
  • Это мы ещё посмотрим!
  • Тебе скоро тридцать, а ведёшь себя как сопливый ребёнок. Конец связи. И без тебя работы много, тут комету скоро встречать надо. И не беспокой по пустякам. Отбой.
  Торн беззвучно взревел и затряс руками, когда изображение советника исчезло со стены. Он попытался успокоиться, отвлечься, посмотреть новостные каналы, но не помогало. Повсюду радостно тараторили о приближающейся к Земле комете Свифта-Туттля, которая уже пролетала мимо в 1992ом году. Теперь она возвращалась, покрупнев, огромная и опасная, вполне способная уничтожить при столкновении всё живое на Земле. Естественно, у НАСА были свои планы на этот счёт. Они уже давно высадили на её поверхности рабочих, которые в кратчайшие сроки возвели массивную атомную электростанцию. Вырабатывая бешеные объёмы энергии, она попытается передвинуть комету на орбиту планеты, чтобы потом, как и с Луны добывать с нового спутника полезные ресурсы годами.
  Естественно, Торн не разделял общей радости. Он вообще редко чему-то радовался. Вечно закомплексованный, униженный, обиженный, проклятый природой, он, тем не менее, обладал оружием, до которого не мог дотянуться. Это была власть. Совсем рядом, можно потрогать, но воспользоваться нельзя.
  Хорошенько проспавшись, марсианин остался таким же хмурым и на следующий день. Ярости слегка поубавилось.
  Но едва он узнал о том, что ночью Генри и остальных инициаторов драки отпустили на волю без его ведома, злоба нахлынула с новой силой. И опять никто не слушал Торна.
  • Эй, Торн, - окликнул его знакомый голос в столовой, хотя марсианин пытался подловить момент, когда там никого не было, чтобы поесть в одиночестве.
  • Клай, - как-то недовольно дёрнулся Торн, быстро поедая похлёбку, звякая ложкой о миску.
  • Ты не обижайся на Генри и Рэйво, молодые они, глупые. – Клай без приглашения подсел за стол к Торну, напротив него. Суровый с виду, крупного телосложения, загорелый мужчина в вечно потрёпанной военной форме, лет тридцати. – Мне тут говорили, что ты их чуть было не казнил. Не стоит так волноваться. Знаешь, сколько раз мне давали по морде?
  • Сколько?
  • Вот и я не знаю. А много.
  • Ну, значит заслужил.
  • Грубый ты, Торн. Что ты с собой делаешь? Завёл бы друзей, девушку, а то некому тебе даже подзатыльника дать в нужный момент.
  • Не нуждаюсь.
  • Все нуждаются.
  • Я – нет.
  • Эх, - Клай вздохнул, взял один из кусков хлеба, пожевал. – Сложно с тобой. Но ничего, пройдёт это у тебя когда-нибудь.
  • Или у вас.
  • Не унывай.

Бывший военный без разрешения схватил один из кексов с подноса Торна и начал его старательно грызть. Торн долго молчал, глядя на собеседника исподлобья и краснея от ярости.

• Мне нужна проститутка, - выпалил он.
• Прости, что? – Клай чуть не подавился.
• Шлюха! Мне нужна шлюха! – Торн заговорчески огляделся. – Где мне в Рэдтауне можно снять шлюху?
• Шлюху?
• Шлюху! – Торн даже показал жестом, что у неё должны быть большие груди. Хотя жест для такого толстяка был лишним. – С которой я буду трахаться!
• Трахаться. – Клай повторил это с усмешкой, скрестив руки.
• Ну да… У тебя есть жена! У людей есть девушки! А мне что остаётся?
• Насколько я знаю, в Рэдтауне нет девиц настолько лёгкого поведения, - нахмурился Клай, отпивая компот Торна. – У нас довольно… как это говорят… интеллигентное…
• Тогда что мне делать? – оскалился в недоброй улыбке марсианин. – Что мне делать с этим? – Он схватил себя за яйца, хотя Клай и не видел этого из-за стола. – В ваших проклятых инструкциях есть что-нибудь на этот счёт?
• Ну что я могу тебе посоветовать! – развёл руками Клай. – Займись спортом, сбрось пару-тройку… десятков… кило. Девушки к тебе потянутся, вот увидишь.
• Не поздновато ли? – рыкнул Торн, закипая от гнева. Его руки тряслись.

Клай наклонился вперёд и шепнул:

• А чем ты раньше думал?

Затем он ушёл, прихватив ещё и пончик, а Торн остался сидеть над пустыми тарелками.
«Может, и вправду что-то надо менять в жизни?»
Но он даже задумался над этим слишком поздно.

9.
Сто восемьдесят четыре тысячи сто шестьдесят девять километров отделяло корабль «Бетти» от поверхности Земли. И около девяноста тысяч километров от Луны, которая сейчас двигалась по орбите примерно с той же скоростью, что и звездолёт.
Во тьме и тишине со стороны корабль выглядел безжизненным цилиндром из различных изоляционных сплавов, напичканным всевозможной аппаратурой, главными и вспомогательными двигателями, телескопами, топливными баками, выступающими люками и антеннами. Иллюминаторы, в которых свет не горел, можно было посчитать по пальцам одного человека. Казалось, их слишком мало для таких габаритов: высота цилиндра не уступала высоте небольшого небоскрёба, а площадь основания могла сравниться с бейсбольным полем для юниоров. Такие размеры – далеко не новость для космических кораблей. Некоторые военные и правительственные крейсеры превосходили «Бетти» в сотни раз. Но покопавшись в базе данных НАСА, можно было выяснить, что этот мёртвый цилиндр – один из крупнейших частных кораблей, когда-либо созданных.
Если проникнуть внутрь корабля, сквозь теплоизоляционные слои, бронированные пласты, вращающийся корпус центробежной силы, штабеля электропроводов, трубы с кислородом, горячей и холодной водой, вентиляционные шахты, различные датчики, регуляторы и измерители, а также телестены, выполняющие функции телескопов и иллюминаторов одновременно, то можно услышать музыку. Тёплые мелодичные трели фортепиано и скрипки расползлись по скупо освещённым коридорам - светофильтры в иллюминаторах не давали ничего разглядеть из космоса - и затронули Барона, отчего тот навострил уши. Поднял лохматую голову, принюхался, выбрался из своего убежища-лабиринта, попутно справив нужду в специальном месте, выбежал из личного отсека и, виляя хвостом, направился по винтовой лестнице, опоясывающей весь корабль изнутри, к центральному залу, где уже учуял проснувшуюся хозяйку. Центральный зал правильнее было бы называть центральным поясом, так как он являлся вращательным коридором, описывающим окружность по внутренней боковой поверхности корабля, как и все остальные соседствующие отсеки-пояса. Но экипаж называл его центральным залом.
Лиззи всё ещё в ночной пижаме вызвала симулятор рояля на столе-планшете и теперь подыгрывала виртуальной скрипке. Девчонка была растрёпана после сна, глаза ещё слипались, а иногда она зевала, сбиваясь из-за этого, но компьютер поправлял её или останавливался подождать, высвечивая предупреждения. Барон принялся лизать её пятки, она захихикала и спрятала их под себя. Пёс гавкнул и лизнул её в щёку, Лиззи поморщилась и отстранила его, вытираясь рукавом.
Вскоре ей наскучило играть по правилам: она начала бряцать по клавишам, как попало, пытаясь разозлить компьютер. Шумно подкативший к центральному залу робот «Лансер-слуга, модель М-1178» принялся отчитывать девочку за намёки на вандализм. Барон стал облизывать Ланса, встав на задние лапы и опершись передними о его корпус. Робот запнулся, неуклюже попятился, приказывая животному остановиться. В крайнем случае, робот мог даже издавать лай - определённые интонации, частота и громкость отвечали за ряд собачьих сигналов - чтобы пёс его понял. Но это тоже не всегда помогало, а иногда только усугубляло ситуацию.
На стене-экране перед Лиззи компьютер сам перебирал программы телепередач, фильтруя информацию в поисках чего-нибудь интересного для каждого из членов экипажа. Что-то заносилось в память, что-то удалялось. Но вот один из телеканалов привлёк внимание «Бетти» больше всего: картинка развернулась на всю площадь стены, показав комету Свифта-Туттля, приближающуюся к Земле. Голос диктора на низкой громкости описывал расстояние до Земли, фазу операции, состояние всех систем на атомных электростанциях, а также предстоящие события.
Лиззи бросила мучить виртуальный рояль, спустилась с кресла на прохладный решётчатый пол и побежала на цыпочках к спальным отсекам, цепляясь руками за поручни. Каюты прилегали вплотную к оси, вокруг которой вращался цилиндрический корабль, образуя центробежную силу. Вот почему в каютах была самая слабая гравитация, почти нулевая, способствующая хорошему сну и покою, а возле боковой поверхности цилиндра искусственная гравитация ничем не отличалась от земной. Барон не любил невесомость, поэтому продолжил докучать Лансу. Тот начал имитировать голос хозяина, чтобы усмирить пса. Животное ещё не знало всех хитростей железяки, поэтому мигом присмирело, пугливо озираясь в поисках старшего члена экипажа.
Отец не прятался от детей - код доступа на его двери Лиз всегда знала. Он привязал себя ремешками к кровати-капсуле и болтался в воздухе почти в полной темноте. Светились только крохотные огоньки на боковых стенках, отвечающие за состояние корабля и стабильность всех систем, а также экран и кнопки на шлеме-подушке.

• Папа! Просыпайся! Ты всё пропустишь! – голос Лиззи дрелью ворвался в сознание Тараса. К его сожалению, сон о космических сражениях, в котором ему довелось поучаствовать, оказался просто сном: актёры, которые добросовестно исполняли свои роли, пристыжено замолчали, понимая, что их раскусили. Генератор снов автоматически отключился. Тарас приподнял шлем, щурясь от света включившихся ламп, затем с ворчанием натянул его снова. Но Лиз схватила отца за плечо и принялась трясти. – Ну вставай, папа! Хватит уже спать!
• Иду я, иду! – усмехнулся Тар, снимая шлем и обнимая дочурку. Дома на Земле никому – ни слугам, ни секретарям - не позволялось будить его. Но драгоценному ребёнку он не смел перечить, тем более что видел её редко, а любил больше всего на свете.

Он крепко обнял её за плечи, ощущая едва уловимый аромат вчерашнего шампуня. Она заворчала, изо всех сил пытаясь освободиться. Просто он не видел детей уже больше года, но вот они снова с ним, на каникулах гостят у отца – как же ими можно успеть налюбоваться за такой короткий срок!

• Там показывают комету снова, они переходят к новой вазе!
• Новая фаза, фаза! А не ваза, глупышка. - Тарас потрепал дочь за волосы.
• Ваза… - неуверенно повторила дочка. Когда она сильно призадумывалась, у неё появлялась уникальная морщинка между бровей – в форме полумесяца. Тарас знал от кого она её унаследовала. От той, чьи морщинки и ямочки он знал наизусть. И которой не было рядом уже давно.
• Глупенькая! Четырнадцать лет и таких простых вещей не понимаешь!
• Всё я понимаю! – насупилась Лиззи. – Фаза… Я так и сказала!

Отец не выдержал, издав сдавленный смех. Дочь расхохоталась вместе с ним и начала шлёпать ладошками по его рукам.

• Можно мне разбудить Евгена? – ехидно сощурилась Лиззи.
• Только не нужно опять издеваться. Поласковей с младшим братом…
• Он у меня живенько вскочит! Ланс, ты меня слышишь?
• Да, Ваше Высочество и Великолепие, - сказали динамики. Лиззи запрограммировала называть её только так.
• Запускай громкую музыку по всем отсекам, которую я записала! Папа разрешил!
• Ннн… - Лиззи зажала рот отцу ладошками, хохоча. Он крутился, пытаясь отменить приказ, но девочка изо всех сил держала его губы сомкнутыми.
• Будет сделано, Ваше Высочество и Великолепие.

Музыка фортепиано превратилась в душераздирающий вой, а звуки скрипки в невыносимый скрежет. Барон заскулил, уткнувшись мордой в пол и зажав уши лапами. Все стеклянные вещи на борту «Бетти» задребезжали.

• Отмена, отмена приказа! Ланс! – кричал Тарас, освободившись. Чудовищно громкая мелодия заталкивала слова обратно в горло.

Лиз оттолкнулась от кресла и, расставив руки в стороны, закружилась под потолком в импровизированном танце.

• Как скажете, босс, - бесстрастно ответил Ланс, отключив рёв.
• Елизавета! – строго проговорил Тарас, отстёгивая спальные ремни. - Не стоит злоупотреблять моим доверием! Понижу уровень доступа к системе, не сможешь даже в туалет без разрешения сходить!

Лиззи показывала язык и корчила рожи, хихикая.
А из соседней каюты доносились ругательства Евгена. Тринадцатилетний брат Лиззи барахтался в воздухе, перепугавшись спросонья. Он быстро освободился от спальных ремней и поплыл на шум, цепляясь за стены. Возник в дверном проёме каюты отца. На правой половине лица отпечатались полосы от складок кожи. Глаза были красными, как будто он обкурился. Пижама мальчишки сбилась, оголив живот. На одной ноге не было носка. На самой макушке, непонятно каким образом, удерживалась шлем-подушка.

• Что происходит? – почти крикнул Евген, глядя то на старшую сестру, то на отца. – Что это было?

Секунду они все молчали, а затем Лиззи и Тарас расхохотались. Девушка, запрокинув голову, даже ударилась о стенку, но продолжала смеяться, охая и потирая ушибленное место. Мужчина то прикрывал глаза ладонью, то снова косился на сына, вставшего впопыхах из-за громкой музыки. Справившись с приступами смеха, Тарас начал вяло отчитывать дочь за издевательства над братом.
Евген ещё долгое время смотрел на них, с трудом моргая. Огляделся. Понял, что корабль не терпит бедствие, ничего не взрывается. Ланс нянчился с Бароном, а сестра с отцом просто над ним подшутили. Дело закрыто.
Мальчишка зевнул и вернулся в каюту, заперев дверь.

• Хулиганка! Надо будет с Евгешей придумать для тебя суровое наказание!
• Да ладно! Когда ещё можно будет так повеселиться? – Лиззи всё ещё держалась за голову, печально надув губки, теперь скорее имитируя боль и давя на жалость, чтобы избежать дисциплинарных лишений.
  «А ведь это правда… - Тарас не нашёлся, что ответить. – На Земле вы вечно за этой шлюхой из города в город мечетесь, ни минуты покоя. Всё время новые школы, новые дома. Вот так свобода! Бедные дети…. Как я вообще смею голос повышать?!»
• Пап, там про комету говорят… - напомнила Лиз, вылетая из каюты и возвращаясь в центральный зал.
• Никуда она не денется, - махнул рукой Тар.

Он поплыл в душевой отсек, громко зевая. Кинул мученический взгляд в сторону спортзала и снова махнул рукой. Тренажёры тоже не убегут. Он залетел в шарообразную капсулу, закупорился изнутри, нажал кнопку «Умеренный массаж» - в него со всех сторон ударили упругие струи тёплой воды, атаковали руки-мочалки, появилась душистая пена. Перед лицом сверкали лезвия бритв, в рот протиснулась зубная щётка. Через минуту Тарас сиял как новенький.
Зеркало отражало изрядно волосатого бледного мужчину средних лет, не страдающего лишним весом или худощавостью, но со слишком тонкими намёками на пресс и прочие мышцы. Лицо было немного вытянуто; длинный прямой нос, бритый острый подбородок, слегка искривлённый рот: уголки губ уходили вниз, даже когда он улыбался, отчего лицо всегда выглядело опечаленным. Несмотря на постоянный уход и небольшие подтяжки, кожа уже стала немного дряблой, а лоб и уголки глаз приняли на себя уже далеко не первую волну морщин. Зрачки непонятного серо-зелёного цвета ещё хранили задорный блеск – он их редко видел, потому что на Земле носил линзы-дисплеи из-за плохого зрения и вечной нужды доступа в Сеть. Отражение традиционно подмигнуло, напоминая о суровом бизнесе, о выступлениях перед многотысячными толпами, о скучнейших заседаниях, о рекламных роликах и фотосессиях – во всех воспоминаниях присутствовал этот подмигивающий мужик. Иногда Тарасу казалось, что весь секрет его успеха заключался только в этом мимическом жесте.
«Хорошо выгляжу, - подумал Тар, почёсывая щёку. – До пенсии далеко. Вернусь домой, соглашусь ещё на ряд выступлений. Думаю, буду неплохо смотреться на экранах.»
Кстати об экране.

• Ну-ка, что там у нас по первому каналу? – Тарас появился в центральном зале одетым в шорты и майку. Растопырив пальцы одной руки, он указал на стену, вызвав экран. Расширил изображение.

На другой стене создал окно, используя внешние телескопы. Перед экипажем развернулось звёздное пространство. Другим жестом Тар заставил компьютер применить самые мощные линзы, притянув самое яркое пятно на чёрном полотне – Земля заполнила голубизной Тихого океана всю стену. Следом он приказал компьютеру отыскать комету. Чуть в стороне от планеты замигал прямоугольник, обозначивший искомый объект – белёсую полоску среди звёзд. Масштаб увеличился, теперь неразборчивая сфера занимала весь экран. Вокруг неё, словно мухи, кружили десятки мелких кораблей, в основном беспилотники – через которые телеканалы передавали картинку с места событий.
Несколькими уверенными жестами Лиззи открыла другие миниатюрные экраны, в беспорядке разбросав их по соседним стенам. Так экипаж мог быть в курсе того, что показывают по остальным каналам. В основном везде транслировали новости о комете – с других ракурсов, с другими дикторами, либо показывали каких-то значимых персон, у которых в данный момент бралось интервью.
На большом экране в углу возникло окошко с миловидной ведущей, она восторженно затараторила:

• Сегодня мы станем свидетелями очень важного исторического события! Как всем известно, комета Свифта-Туттля уже пролетала мимо Земли в далёком 1992-ом году! И, как было предречено, вернулась теперь - летом 2126-ого. В этот раз траектория её полёта проходит через нашу планету. Место столкновения - Индия, но это не важно, ведь удар будет такой силы, что ничего живого на планете не останется! И если в прошлом наши предки не обладали достойным вооружением, чтобы дать отпор силам природы, то сейчас оборонительные спутники НАСА могут расплавить комету в мгновение ока! Но и этого не произойдёт! У специалистов возникли новые планы. Полгода назад космическое судно «Мадонна» вылетело навстречу комете. Корабль высадил строителей, которые за три месяца с помощью новейших технологий установили на недружелюбной поверхности четыре атомных электростанции. Почти сто суток жители Земли восторженно наблюдали за этим процессом, и теперь наступило время для последней, решающей фазы операции. Через двадцать восемь часов атомные электростанции придут в действие: лёд будет плавиться, а высвобождаемый пар вырвется из гигантских труб, которые вы видите на экране. Это позволит управлять небесным телом. Команда «Мадонны» перетащит комету на орбиту Земли! Станция не только спасёт планету, но и подарит возможность добывать полезные ресурсы с нового спутника. Учёные уже нашли залежи железа, никеля, золота и даже алмазов. Территории кометы были разыграны на аукционе среди компаний-гигантов…

Чпок! Пробка отскочила от стены-экрана. Тарас разливал шампанское в фужеры. Лиза разогревала еду в микроволновой печи.
Выбравшийся из каюты Евген сонно наблюдал за старшими, порхая в воздухе. За столько дней и вороха новостей о комете, его уже тошнило от неё. Это отец тащился от всего космического, да и Лиззи любила всё, что любят окружающие. Прямо как их мать, тоже не имевшая строгих личных предпочтений.
Мальчишка молча взял свой завтрак и полетел обратно в каюту. Там его ждала виртуальная многопользовательская игра. Теперь он снова пропадёт в Виртуале на весь день - и никого не будет беспокоить.

• Куда ты… А ну поставь! Вот, непослушная девка!
  Лиза захихикала, поставив пустой фужер на стол и отбежав.
  • Это тебе не пиво! – продолжал кричать отец, а думал другое: «Вся в мать! Чтоб её!». – Пить будем, только когда начнётся праздник!
  Лиза и вправду напоминала Анги, жену Тараса. Та была очень популярной в Голливуде. Красивая, энергичная, весёлая, общительная и ветреная – к сожалению, Тарас находил мало слов, чтобы её описать. Особенно теперь, когда от их брака остались только дети, которых отцу удавалось взять к себе лишь на каникулы.

Лизе и Евгену действительно нравилось у него. Разведённые родители были очень богаты, но они различались тем, что у Тараса, по крайней мере, имелось постоянное место жительства. Он не любил переезды. Но эта неделя – исключение. Сорокапятилетний миллиардер позволил себе небольшой каприз: он отправился вместе с детьми в открытый космос на собственном звездолёте, чтобы наблюдать торжественный момент не по телеканалам, а вживую. В каком-то смысле. Ребята были счастливы, несмотря на то, что целую неделю видеть одну и ту же картину на экране – сомнительное удовольствие. Лиззи просматривала научно-фантастические фильмы, находя в этом что-то экзотическое – смотреть фильмы о космосе в самом космосе. Ещё она постоянно дурачилась, нервируя отца, брата и доставляя массу хлопот Лансу, который всё время жаловался и бубнил, словно старик, мечтающий о покое. Евген же коротал время за виртуальными играми. Больше про него и не скажешь.
Тарас удивлялся разделению интересов брата и сестры. Ему хотелось, чтобы сын уделял больше внимания технике, приборам и моделям звездолётов, но тот подался в какого-то романтика. Другого выражения Тар подобрать не мог, глядя, как его чадо день и ночь проводит за всевозможными компьютерными развлечениями.
А вот дочурка приятно радовала старика. Ему казалось, что уж кто-кто, а вторая женщина в семье будет такой же избалованной модницей, как и её мать. Но, о чудо, Лиззи почти не смотрелась в зеркало, вместо этого любила совать свой любопытный крохотный носик в аппаратуру, роботехнику и прочие неженские дела. Будто мечтала стать космонавтом, пилотом, бортинженером, да кем угодно, лишь бы работать с электроприборами и находиться подальше от родной планеты. Но никогда в этом не признавалась, предпочитала не отвечать, смущённо улыбаясь.
«А вот этому твоей мамке следовало бы поучиться у тебя, - размышлял Тарас, осушая фужер. - Ты молодец, Тар. Хорошая идея с кораблём, с кометой тоже повезло. Хоть есть, что детям показать. Сейчас им, может, всё равно... Один в гульки свои играет, другая разобрать корабль хочет... Но потом, когда-нибудь потом о тебе вспомнят, Тар, они вспомнят комету, и тебя. Как минимум комету. Ведь попробуй о ней забыть, когда ночью будет светить не одна луна, а две.»

10.
Уважаемые телезрители, которые только что к нам присоединились!
Канал «М1» ведёт прямую трансляцию одного из важнейших исторических событий последних столетий!
Минуло три недели с тех пор, как комета Свифта-Туттля прошла перигелий – ближайшую точку своей орбиты к Солнцу. А вот перигей в этот раз практически совпадает с центральной точкой Земли – разница заключается в трёх сотнях километров, но в любом случае речь идёт о предстоящем столкновении. Скорее всего, при ударе такого массивного объекта – ничего на поверхности планеты не уцелеет.
Хотите знать больше?
Комета Свифта-Туттля достигает двадцать восемь миль в диаметре. Специалисты говорят, что примерно таких размеров метеорит послужил причиной вымирания динозавров. Так сильно располнела она в облаке Оорта – скоплении ледяных осколков в Солнечной системе, которое считается родиной комет с длинным периодом обращения вокруг нашей звезды. Кометы с орбитами короткого периода обращения, если кто не знает, образуются в облаке Койпера – за Нептуном, где находится Плутон.
Каждый раз, проходя мимо Солнца, кометы нагреваются, что вызывает таяние льдов – вот почему у них образуются длинные «хвосты» и становится легко за ними наблюдать. Делая разворот с помощью огромного гравитационного притяжения вокруг звезды, кометы «выстреливают» обратно по той же эллиптической орбите. Чуть подтаявшие, они выступают своего рода «липучкой»: вернувшись в облако ледяных осколков, они сталкиваются с объектами, отчего одни раскалываются, другие отбиваются вдаль, становясь такими же кометами, а третьи… «стыкуются», прикрепляются к ударной комете и продолжают путь вместе.
Период обращения кометы Свифта-Туттля – сто тридцать пять лет. В этот более чем вековой промежуток она подобрала себе «парня», в разы превосходящего её по размерам. Столкнувшись, обнявшись, склеившись холодным поцелуем – они закружились в свадебном танце – продолжив путь вместе. Это также послужило небольшим смещением траектории, которая, при иных обстоятельствах, проходила бы в ноль целых пятнадцать сотых астрономических единиц от Земли - и никакого столкновения не было. Вот кому мы можем сказать спасибо!
Пережив мощные гравитационные силы и невероятный жар, испускаемый светилом, комета Свифта-Туттля обогнула Солнце, сохранив свой «брак». Что, по мнению учёных, говорит о надёжности и устойчивости небесного тела. А значит, планы НАСА по захвату комету имеют большие шансы на успех.
Хотите знать больше?
Команда «Мадонны» встречала «молодожёнов» хлебом и солью. Связка из пяти инженерно-грузовых звездолётов вылетела навстречу комете и пристыковалась к ней всего в миллионе километров от Венеры. Согласно тщательно продуманному плану, рабочие в кратчайший срок установили и развернули на неровной поверхности четыре атомных электростанции, принесённые с собой с Земли. Естественно, с ядерными реакторами, пока что находящимися в «спящем режиме».
Вы видите на своих экранах огромные дюзы, некоторые из них достигают полтора километра в диаметре! Экипаж «Мадонны» изобрёл действительно самый большой двигатель на сегодняшний день!
Четырнадцатого августа около полудня эти ядерные реакторы и турбины заработают, что позволит изменить траекторию планеты. Страшно подумать, какие возможности откроются перед человечеством в случае успеха! Таким образом, можно будет менять окружающую нас вселенную как душе угодно.
Что дальше? Будем передвигать естественные спутники?
Планеты?
Звёзды?
У нас перерыв на короткую рекламу. Не переключайтесь!
Надоела Земля?
Всё осточертело?
Хочется начать жизнь с чистого листа?
Заселение Марса не за горами! Уже готовы три кислородных купола!
Участвуйте в экскурсии по Рэдтауну – ультрасовременному и единственному городу на четвёртой планете от Солнца!
Вы сможете посетить памятные достопримечательности, увидеть настоящих марсиан, удостоиться аудиенции самого Торна!
Заказывайте территории терраформируемого Марса заранее по приемлемым ценам!
Будущее за Красной планетой!
Подробности смотрите в Виртуале на любом сайте НАСА.